Метафизические лагерные стихотворения Карсавина 1951-1952 гг. В Интернете впервые
3. Неизрекомая вскипела Полнота
И всю себя извергла и разъяла,
Как умный мир, она всего начало
Себе вовне себя предстала, излита.
Но этот образ точный ею был самой,
Лишь чрез него разъединенья силой
Был явлен, изречен Отец, в Себе немой,
В незримости возжегся как светило.
Всевечно, до конца, двоится сын.
Разъединяясь, Божию плерому
Всю изрекает он собой святому,
В ней умирая, он с Отцом всегда един.
Но может Сын жить смертью вечной потому,
Что мощь Отец из недр своих изводит,
Единство Духа, в Сыне зримого Ему,
Там мощь двойство единством превосходит.
Той силой Сын воскрес. В ней Он одно с Отцом
И с нею, бесконечной, хоть начальной.
Так, к жизни вознесенный смерти тайной,
Бог тройственно един в сверхбытии Своём.
И Божие полно самосознанье
Всецелой смертью жизнь Его изречена.
В небытии же Его она воплощена
Моим вержением в её сиянье. -
Сын возвратился в отчую плерому,
И речь его умолкла. Но звучит вовне
Она как эхо: - Сын Себя иному,
Ещё не бывшему, дарует в тишине.
Не нужен я Тебе, чтоб Ты Себя постиг.
Но нужен я любви Твоей чрезмерной,
Дабы во тьме я воссиял на краткий миг
Как образ Твой, до совпаденья верный.
«Восстань, вернись!» - взываю, погибая. -
«Прими меня! Навек Твоя судьба я!»
4. Славьте Софию предвечную,
Пламенем ясным горящую,
Светом несчётных огней!
Славьте её, бесконечную,
Взор земнородных разящую!
Видим Невидимый в ней.
Солнце любви беспримесное,
Тьмы беспросветной сияние,
Бездный незнания знание,
Крест, рассекающий меч,
Славься, София Небесная,
Славься, бесстрастья страдание,
Неизреченная Речь!
Вечно тобой изреченная,
Вечным молчаньем сокрытая,
Тайна твоей полноты.
В дивных мирах созидаема,
В них неизлитно излитая,
Слово предвечное ты.
Долу блужадал, холодного
Хаосам душными тучами
Горних отъятая мест.
Плачу слезами горючими,
Вижу, Божественно плодная,
Миру сияющий крест.
Тело моё измождённое
Мукой, недвижно бессильное,
Мной, земнородной, рождённое.
Никнет в пучину могильную,
Сила померкла в бессилии,
Стонут суставы разъятые,
Острые, жгучие тернии
Недное ранят чело.
Трепертно ангелов крылия
Реют, сияньем объятые,
Слёзы - огни невечерние,
Небо ль на землю сошло?
Солнце ли близится ясное?
Звёзды дрожат самоцветные,
Лёт мой свободен и тих.
Ближе сиянья приветные,
Здесь я, София Прекрасная,
Здравствуй, Небесный Жених!
5. Он - огнедышащий дракон.
Он - зверь, благословленный небом.
Немолчный слышен крыльев звон
Недо потрясённым им Эребом.
И тень тяжёлого крыла
На душу грешную легла.
(Свистя, взвивается дракон,
И в бездне он, и в небо он,
Мгновенным взлётом вознесён.
И слышен смех, и слышен стон.)
Шипит. Раздвоенный язык
Роняет вниз огонь и серу.
Невыносим, превысив меру,
И свист, и шип, и дикий зык.
Дрожит колеблемая мгла,
Горят глаза в ночи беззвездной,
И тень крыла легла над бездной,
На душу скорбную легла.
6. Вам Бог сказал: - Умрёте смертью вы,
Хоть раз вкусив плодов от жизни древа. -
И ту же Он предуказал беду,
Вам говоря о дереве познанья
Добра и зла. Творец имел в виду
Всё то же древо жизни. Отрицанье
И жизни смертию, и зла добром
По смыслу своему одно. И кто же
Юез смерти жить и без познанья может,
Самим познанье в смертность погружён.
Не вникли в это Вы, праматерь Ева,
Таясь от солнца в сумраке листвы.
Был знойный полдень, и дымились дали
Притихшего Эдема, как опал.
В какой-то грёзе звери все дремали,
А Ваш супруг под древом жизни спал.
Вам змий шептал, шурша в листве дрожащей:
- Вкусите же душистого плода.
Вас с мужем ждут и жизнь богов, и счастье,
И смерть вас не постигнет никогда. -
Ложь в истине - змий лгал наполовину
(Вернее - сам всего понять не мог).
Богов он помянул, хотя один лишь Бог;
Прельщал блаженства мнимого картиной.
Он умолчал: «Не будете и жить».
Жить он сулил, от смерти ускользая
И пресмякаяся в мечтах о рае:
Чтоб только не порвалась жизни нить.
Не объяснил и Бог вам: почему
Плод древа жизни должен быть смертелен.
Но Бог любил. Хотелося ему,
Чтоб человек свободен был и целен.
Томила Вас полдневная дрема
Предчувствием приблизившейся тайны.
И сочный плод взяла рука сама,
И поднесла к устам почти случайно.
В Вас уважая будущую мать,
Последствия свершаемого дела
Адам, Ваш муж, отчасти мог понять,
Но мог ли он своё отвергнуть тело?
Оставить Вас одну на много лет
Скитаться по земле безвидной и безлюдной,
Не зная, в чём смысл той жизни скудной,
Куда идти во тьме? - Конечно, нет!
Гремят перуны Божиего гнева,
Трепещет мир, и злобна тварь. Увы!
Эдема нет. И всё ж с Адамом Вы
Дорогу ищете, праматерь Ева.
И всю себя извергла и разъяла,
Как умный мир, она всего начало
Себе вовне себя предстала, излита.
Но этот образ точный ею был самой,
Лишь чрез него разъединенья силой
Был явлен, изречен Отец, в Себе немой,
В незримости возжегся как светило.
Всевечно, до конца, двоится сын.
Разъединяясь, Божию плерому
Всю изрекает он собой святому,
В ней умирая, он с Отцом всегда един.
Но может Сын жить смертью вечной потому,
Что мощь Отец из недр своих изводит,
Единство Духа, в Сыне зримого Ему,
Там мощь двойство единством превосходит.
Той силой Сын воскрес. В ней Он одно с Отцом
И с нею, бесконечной, хоть начальной.
Так, к жизни вознесенный смерти тайной,
Бог тройственно един в сверхбытии Своём.
И Божие полно самосознанье
Всецелой смертью жизнь Его изречена.
В небытии же Его она воплощена
Моим вержением в её сиянье. -
Сын возвратился в отчую плерому,
И речь его умолкла. Но звучит вовне
Она как эхо: - Сын Себя иному,
Ещё не бывшему, дарует в тишине.
Не нужен я Тебе, чтоб Ты Себя постиг.
Но нужен я любви Твоей чрезмерной,
Дабы во тьме я воссиял на краткий миг
Как образ Твой, до совпаденья верный.
«Восстань, вернись!» - взываю, погибая. -
«Прими меня! Навек Твоя судьба я!»
4. Славьте Софию предвечную,
Пламенем ясным горящую,
Светом несчётных огней!
Славьте её, бесконечную,
Взор земнородных разящую!
Видим Невидимый в ней.
Солнце любви беспримесное,
Тьмы беспросветной сияние,
Бездный незнания знание,
Крест, рассекающий меч,
Славься, София Небесная,
Славься, бесстрастья страдание,
Неизреченная Речь!
Вечно тобой изреченная,
Вечным молчаньем сокрытая,
Тайна твоей полноты.
В дивных мирах созидаема,
В них неизлитно излитая,
Слово предвечное ты.
Долу блужадал, холодного
Хаосам душными тучами
Горних отъятая мест.
Плачу слезами горючими,
Вижу, Божественно плодная,
Миру сияющий крест.
Тело моё измождённое
Мукой, недвижно бессильное,
Мной, земнородной, рождённое.
Никнет в пучину могильную,
Сила померкла в бессилии,
Стонут суставы разъятые,
Острые, жгучие тернии
Недное ранят чело.
Трепертно ангелов крылия
Реют, сияньем объятые,
Слёзы - огни невечерние,
Небо ль на землю сошло?
Солнце ли близится ясное?
Звёзды дрожат самоцветные,
Лёт мой свободен и тих.
Ближе сиянья приветные,
Здесь я, София Прекрасная,
Здравствуй, Небесный Жених!
5. Он - огнедышащий дракон.
Он - зверь, благословленный небом.
Немолчный слышен крыльев звон
Недо потрясённым им Эребом.
И тень тяжёлого крыла
На душу грешную легла.
(Свистя, взвивается дракон,
И в бездне он, и в небо он,
Мгновенным взлётом вознесён.
И слышен смех, и слышен стон.)
Шипит. Раздвоенный язык
Роняет вниз огонь и серу.
Невыносим, превысив меру,
И свист, и шип, и дикий зык.
Дрожит колеблемая мгла,
Горят глаза в ночи беззвездной,
И тень крыла легла над бездной,
На душу скорбную легла.
6. Вам Бог сказал: - Умрёте смертью вы,
Хоть раз вкусив плодов от жизни древа. -
И ту же Он предуказал беду,
Вам говоря о дереве познанья
Добра и зла. Творец имел в виду
Всё то же древо жизни. Отрицанье
И жизни смертию, и зла добром
По смыслу своему одно. И кто же
Юез смерти жить и без познанья может,
Самим познанье в смертность погружён.
Не вникли в это Вы, праматерь Ева,
Таясь от солнца в сумраке листвы.
Был знойный полдень, и дымились дали
Притихшего Эдема, как опал.
В какой-то грёзе звери все дремали,
А Ваш супруг под древом жизни спал.
Вам змий шептал, шурша в листве дрожащей:
- Вкусите же душистого плода.
Вас с мужем ждут и жизнь богов, и счастье,
И смерть вас не постигнет никогда. -
Ложь в истине - змий лгал наполовину
(Вернее - сам всего понять не мог).
Богов он помянул, хотя один лишь Бог;
Прельщал блаженства мнимого картиной.
Он умолчал: «Не будете и жить».
Жить он сулил, от смерти ускользая
И пресмякаяся в мечтах о рае:
Чтоб только не порвалась жизни нить.
Не объяснил и Бог вам: почему
Плод древа жизни должен быть смертелен.
Но Бог любил. Хотелося ему,
Чтоб человек свободен был и целен.
Томила Вас полдневная дрема
Предчувствием приблизившейся тайны.
И сочный плод взяла рука сама,
И поднесла к устам почти случайно.
В Вас уважая будущую мать,
Последствия свершаемого дела
Адам, Ваш муж, отчасти мог понять,
Но мог ли он своё отвергнуть тело?
Оставить Вас одну на много лет
Скитаться по земле безвидной и безлюдной,
Не зная, в чём смысл той жизни скудной,
Куда идти во тьме? - Конечно, нет!
Гремят перуны Божиего гнева,
Трепещет мир, и злобна тварь. Увы!
Эдема нет. И всё ж с Адамом Вы
Дорогу ищете, праматерь Ева.