Бенефест 2014
…Утром, лёжа с закрытыми глазами в палатке номер три в вип-лагере, слышала голоса извне. Разговаривал Гриша Певзнер из Марбурга с кем-то из Барселоны. Было желание открыть глаза и высунуть голову, дабы убедиться, что это не сон.
В лесу, под Серпуховом, с пластмассовой тарелкой в руке, в которой несолёная каша тревожного цвета, в этой утренней скользящей медитации - человек из темпераментной Испании разговаривает с поэтом и доктором из разноцветного Марбурга, а где-то там в нескольких шагах курит Люба, живущая в 15 минутах от Иерусалима, а за столом сидит Киев, Харьков, Запорожье, Америка, Миасс, Израиль, ещё раз Израиль… А чуть дальше у сцены Азии - Чехия, Челябинск, Питер и много кто ещё, а на Детской республике снова Германия, перемешанная с Москвой…
Я впала в глубокую задумчивость и мысленно в очередной раз поблагодарила Володю Ланцберга за этот фестиваль - Володи больше нет с нами, но это не так… Можно оставить после себя книги, можно оставить картины, изобретения, песни, просто добрую память. Но оставить после себя целый фестиваль, который растёт и развивается, где столько людей живут одним дыханием, где тебе просто рады и где каждый каждому рад - это дано далеко не всем, это могут только единицы, это возвращение твоей любви, которой было так много, что она не могла не продлиться, не могла не вернуться на землю и продолжает помогать выживать.
… - Нужно встать и пойти отдаться Грише… - медленно думала я. - Покуда он свободен, нужно придти к нему всем своим белым телом, и… вот так прямо встать, как конь перед травой… как плуг перед избой… как глюк перед Ягой…
Мысль была не нова - Грише хотели отдаться все, невзирая на пол и возраст - добрая половина лагеря отстонала в его железных объятиях. Гриша собирал и разбирал этот конструктор из человеческих костей и отпускал нас на волю, и никто не понимал, откуда в этом небольшом человеке столько силы… - а это любовь, господа, это снова к вопросу о любви и смыслах.
- Гриша, ты видел выступление того-то и того-то?.. - спросила я (уже не помню, про кого я тогда его спросила)
- Да что я видел кроме ваших спин и жоп?.. - ответил Гриша в своей манере полушутки - полувсерьёз.
Ну лукавил конечно - он много видел и успел, но вылечил намного больше. Сколько в мире поэтов?.. - не знаю, но на поляне их было каждый третий. Гриша хороший поэт, но какой доктор!.. - а сколько их, вот таких докторов?.. Вот Вика ещё - сидела в своей палатке с красным крестом - тихая и незаменимая, и тоже на все руки. И обо что ни запнись - кругом одни универсалы. Саша Смирнов с Серёжей, верные солдаты этого фестиваля, придумавшие трубопровод, обеспечившие поляну водой, построившие сцены, натянувшие тенты - незаметны, незаменимы, неутомляемы. Олька Белова, работающая на этот раз извозчиком, с маленькой кружкой зелёного чая, с закатами и портретами в фотоаппарате. Пед.состав на Детской республике, включённый в свою работу с утра до вечера, Ольга Уварова с помощниками на кухне, которую я видела у котла и в три часа ночи, и в восемь утра, Боря Жуков с Коломенским и Певзнером где-то там в кустах до темноты на мастерских; звукооператоры на обеих сценах - бессменно, неотлучно - и там же концертно-записывающая эту историю для Большой Истории Фрёма - и это всё работа не ради славы и денег, а просто для души, ради будущего и настоящего - из-за любви, опять же.
Как будто время держало за горло, и отпустило.
Бежало вслед за тобой, и отстало.
Как будто больше не будет ни болезней, ни беды.
А будет вот этот лес, вот этот родник, вот это сердце.
..Один человек по имени Сергей приехал на фестиваль (как он признался сам) для того, чтобы сделать две вещи - пожать руку Володе Васильеву и подарить мне Синюю Собаку, которую он сделал сам. Вот понимаете как бывает - ты где-то живёшь, ты ничего не ждёшь - а кто-то в это время делает для тебя Синюю Собаку. Во мне столько удивления и благодарности на самом деле.
- Знаешь, чем хорош этот фестиваль?.. - сказал мне Сашка Деревягин под утренним солнцем за чаем. - Здесь нет «хвостов», которые бывают почти на каждом более-менее крупном фестивале. Нет тех, кто приехал «а просто так, потусить да пивка попить». Здесь все свои - и кто поёт, и кто стихи читает, и кто слушает - все свои и родные. А чужих и нет совсем.
Это так, да. И кого не успела обнять - простите. И о ком не успела рассказать - тоже простите. Иногда я становлюсь непроходимым лириком, но мне можно. Ведь я ношу в кармане Синюю Собаку.
вот она
а вот я пою берёзам что ли
а это Лёня и партизанская Белова в траве
……….
Р.S. Было много всего ещё и забавного, и интересного, о чём просто нет сил и времени написать: и нежно любимый мной Псой Короленко;
и Петя Кошелев, севший не на ту электричку и уехавший в Петушки, но на закате всё-таки добравшийся до фестиваля,
и Серёга Труханов со сбившемся временем после перелёта из Америки и первый день засыпающий там, где сел; и их незабываемый сейшн с Деревягиным,
и «Тамань», и Трубецкой, дети которого росли на деревьях аки яблоки, но не падали;
и повзрослевшая Веста,
и мальчик с флейтой на бревне, играющий просто так, а мы притихли и слушали;
и Колечка Якимов, улетевший так внезапно, как будто просто запрыгнул на облако и тут же исчез;
и концерт Лёни Альтшулера, а потом его тихое и трепетное продолжение у Саши Алексеева где-то там в лесу;
а вот Лёня по лесу летит
...и странный приход поутру в мою палатку лесного зверя муравья, из-за чего мне пришлось оборвать свой сон на полуслове и выскочить из муравейника, а Гриша и Миша героически забороли насекомых и вынесли из палатки матрас и всё, и всех, и мозг у Ольки Макеевой, которой хотелось спать, но не тут-то было - ведь сам дохтор Хаус Певзнер со зверем бороться пришёл!..;
и счастливо-воздушные Нюша с Куром,
и концерты бенефециантов-украинцев, и тихие беседы с ними за одним столом;
и выступление Гриши с Ксенией, флейтисткой и гитаристом,
и летящая Наташка Кузнецова, и вся в косичках Маргошка, и сидящая над списками суровая Бродская , и Воронов Витя, и Серёга Гринберг, и Сеня, и развиртуализовавшиеся френды, и концерт Чебоксаровой, Быкова и Богданова, и поющие дети Республики, и замечательный Бардин, у которого в новой жизни появилось так много свободного времени, что он всех мог послушать; и гостеприимный Лёша Осокин с пловом, мясом и даже иллюминацией при входе в лагерь (это меня покорило) ; и удивительный Саша Ларин, которому просто спасибо а он сам знает за что.
И вот опять я не о всех и не про всё. Но невозможно же про всё )) И спасибо новым друзьям, которые здесь нашлись и появились…
А эта мистическая луна над лесом, вы видели эту луну, этот жёлтый, огромный, сияющий глаз - неподвижный, расширенный, удивлённый?.. Но и она была не чужая. Чужих не было вообще.
..........................
Галя Карукина, Саша Алексеев, Лина Певзнер
"Тайная вечеря" - питие чая ночью
Володя Васильев (Харьков), Боря Ашкинадзе и Наташа Бродская
Женька Ланцберг
Романна на посту
дети из Детской Республики
Сашка Деревягин (Челябинск)
Романна (Ирина Ланцберг, Нюрнберг) слушает
Рома Морозовский (Израиль)
Галя Карукина, Саша Алексеев (Тула), Дима Коломенский (Санкт-Петербург), Лина и Гриша Певзнер (Марбург), между ними я, Аня Белопольская (Питер), Володя Каденко (Киев)
Лида Чебоксарова и Женя Быков (Москва)
зрители, в самом низу Любочка Лейбзон
и вот такие зрители ))
Роберт Кур (Миасс) и Нюша Ланцберг (Германия-Миасс)
на Алексеевской полянке
на концерте
Лёня
(фотографии Саши Алексеева и Сергея Весёлого)
В лесу, под Серпуховом, с пластмассовой тарелкой в руке, в которой несолёная каша тревожного цвета, в этой утренней скользящей медитации - человек из темпераментной Испании разговаривает с поэтом и доктором из разноцветного Марбурга, а где-то там в нескольких шагах курит Люба, живущая в 15 минутах от Иерусалима, а за столом сидит Киев, Харьков, Запорожье, Америка, Миасс, Израиль, ещё раз Израиль… А чуть дальше у сцены Азии - Чехия, Челябинск, Питер и много кто ещё, а на Детской республике снова Германия, перемешанная с Москвой…
Я впала в глубокую задумчивость и мысленно в очередной раз поблагодарила Володю Ланцберга за этот фестиваль - Володи больше нет с нами, но это не так… Можно оставить после себя книги, можно оставить картины, изобретения, песни, просто добрую память. Но оставить после себя целый фестиваль, который растёт и развивается, где столько людей живут одним дыханием, где тебе просто рады и где каждый каждому рад - это дано далеко не всем, это могут только единицы, это возвращение твоей любви, которой было так много, что она не могла не продлиться, не могла не вернуться на землю и продолжает помогать выживать.
… - Нужно встать и пойти отдаться Грише… - медленно думала я. - Покуда он свободен, нужно придти к нему всем своим белым телом, и… вот так прямо встать, как конь перед травой… как плуг перед избой… как глюк перед Ягой…
Мысль была не нова - Грише хотели отдаться все, невзирая на пол и возраст - добрая половина лагеря отстонала в его железных объятиях. Гриша собирал и разбирал этот конструктор из человеческих костей и отпускал нас на волю, и никто не понимал, откуда в этом небольшом человеке столько силы… - а это любовь, господа, это снова к вопросу о любви и смыслах.
- Гриша, ты видел выступление того-то и того-то?.. - спросила я (уже не помню, про кого я тогда его спросила)
- Да что я видел кроме ваших спин и жоп?.. - ответил Гриша в своей манере полушутки - полувсерьёз.
Ну лукавил конечно - он много видел и успел, но вылечил намного больше. Сколько в мире поэтов?.. - не знаю, но на поляне их было каждый третий. Гриша хороший поэт, но какой доктор!.. - а сколько их, вот таких докторов?.. Вот Вика ещё - сидела в своей палатке с красным крестом - тихая и незаменимая, и тоже на все руки. И обо что ни запнись - кругом одни универсалы. Саша Смирнов с Серёжей, верные солдаты этого фестиваля, придумавшие трубопровод, обеспечившие поляну водой, построившие сцены, натянувшие тенты - незаметны, незаменимы, неутомляемы. Олька Белова, работающая на этот раз извозчиком, с маленькой кружкой зелёного чая, с закатами и портретами в фотоаппарате. Пед.состав на Детской республике, включённый в свою работу с утра до вечера, Ольга Уварова с помощниками на кухне, которую я видела у котла и в три часа ночи, и в восемь утра, Боря Жуков с Коломенским и Певзнером где-то там в кустах до темноты на мастерских; звукооператоры на обеих сценах - бессменно, неотлучно - и там же концертно-записывающая эту историю для Большой Истории Фрёма - и это всё работа не ради славы и денег, а просто для души, ради будущего и настоящего - из-за любви, опять же.
Как будто время держало за горло, и отпустило.
Бежало вслед за тобой, и отстало.
Как будто больше не будет ни болезней, ни беды.
А будет вот этот лес, вот этот родник, вот это сердце.
..Один человек по имени Сергей приехал на фестиваль (как он признался сам) для того, чтобы сделать две вещи - пожать руку Володе Васильеву и подарить мне Синюю Собаку, которую он сделал сам. Вот понимаете как бывает - ты где-то живёшь, ты ничего не ждёшь - а кто-то в это время делает для тебя Синюю Собаку. Во мне столько удивления и благодарности на самом деле.
- Знаешь, чем хорош этот фестиваль?.. - сказал мне Сашка Деревягин под утренним солнцем за чаем. - Здесь нет «хвостов», которые бывают почти на каждом более-менее крупном фестивале. Нет тех, кто приехал «а просто так, потусить да пивка попить». Здесь все свои - и кто поёт, и кто стихи читает, и кто слушает - все свои и родные. А чужих и нет совсем.
Это так, да. И кого не успела обнять - простите. И о ком не успела рассказать - тоже простите. Иногда я становлюсь непроходимым лириком, но мне можно. Ведь я ношу в кармане Синюю Собаку.
вот она
а вот я пою берёзам что ли
а это Лёня и партизанская Белова в траве
……….
Р.S. Было много всего ещё и забавного, и интересного, о чём просто нет сил и времени написать: и нежно любимый мной Псой Короленко;
и Петя Кошелев, севший не на ту электричку и уехавший в Петушки, но на закате всё-таки добравшийся до фестиваля,
и Серёга Труханов со сбившемся временем после перелёта из Америки и первый день засыпающий там, где сел; и их незабываемый сейшн с Деревягиным,
и «Тамань», и Трубецкой, дети которого росли на деревьях аки яблоки, но не падали;
и повзрослевшая Веста,
и мальчик с флейтой на бревне, играющий просто так, а мы притихли и слушали;
и Колечка Якимов, улетевший так внезапно, как будто просто запрыгнул на облако и тут же исчез;
и концерт Лёни Альтшулера, а потом его тихое и трепетное продолжение у Саши Алексеева где-то там в лесу;
а вот Лёня по лесу летит
...и странный приход поутру в мою палатку лесного зверя муравья, из-за чего мне пришлось оборвать свой сон на полуслове и выскочить из муравейника, а Гриша и Миша героически забороли насекомых и вынесли из палатки матрас и всё, и всех, и мозг у Ольки Макеевой, которой хотелось спать, но не тут-то было - ведь сам дохтор Хаус Певзнер со зверем бороться пришёл!..;
и счастливо-воздушные Нюша с Куром,
и концерты бенефециантов-украинцев, и тихие беседы с ними за одним столом;
и выступление Гриши с Ксенией, флейтисткой и гитаристом,
и летящая Наташка Кузнецова, и вся в косичках Маргошка, и сидящая над списками суровая Бродская , и Воронов Витя, и Серёга Гринберг, и Сеня, и развиртуализовавшиеся френды, и концерт Чебоксаровой, Быкова и Богданова, и поющие дети Республики, и замечательный Бардин, у которого в новой жизни появилось так много свободного времени, что он всех мог послушать; и гостеприимный Лёша Осокин с пловом, мясом и даже иллюминацией при входе в лагерь (это меня покорило) ; и удивительный Саша Ларин, которому просто спасибо а он сам знает за что.
И вот опять я не о всех и не про всё. Но невозможно же про всё )) И спасибо новым друзьям, которые здесь нашлись и появились…
А эта мистическая луна над лесом, вы видели эту луну, этот жёлтый, огромный, сияющий глаз - неподвижный, расширенный, удивлённый?.. Но и она была не чужая. Чужих не было вообще.
..........................
Галя Карукина, Саша Алексеев, Лина Певзнер
"Тайная вечеря" - питие чая ночью
Володя Васильев (Харьков), Боря Ашкинадзе и Наташа Бродская
Женька Ланцберг
Романна на посту
дети из Детской Республики
Сашка Деревягин (Челябинск)
Романна (Ирина Ланцберг, Нюрнберг) слушает
Рома Морозовский (Израиль)
Галя Карукина, Саша Алексеев (Тула), Дима Коломенский (Санкт-Петербург), Лина и Гриша Певзнер (Марбург), между ними я, Аня Белопольская (Питер), Володя Каденко (Киев)
Лида Чебоксарова и Женя Быков (Москва)
зрители, в самом низу Любочка Лейбзон
и вот такие зрители ))
Роберт Кур (Миасс) и Нюша Ланцберг (Германия-Миасс)
на Алексеевской полянке
на концерте
Лёня
(фотографии Саши Алексеева и Сергея Весёлого)