"а жизнь счастливая была.."
Летом 2018-го в Санкт-Петербурге как-то довольно незаметно для общественности умерла Зоя Эзрохи, замечательный поэт и человек, ей был 71 год. Литературный Питер наверняка знает это имя. Я до определённого момента не знала - случайно наткнулась на страницу ВК с таким объявлением:
«Попала под машину Зоя Эзрохи.
Она лежит с черепно-мозговой травмой в отвратительной больнице, но и там на все нужны деньги. Помогите, кто может! Если бываете в доме писателей на Звенигородской - занесите туда, сколько не жалко».
Следующее сообщение было уже о том, что она умерла.
Я нашла её стихи, вышла на её страницы, прочла интервью с ней и её рассказы о себе. Кучу фотографий с кошками...
Её рисунки с короткими стишками...
Её мысли, юмор и боль...
Чуть ли не всю жизнь прожила в нищете, растила одна двух пацанов, пахала без выходных и всё время писала. И ещё в доме всегда были кошки, а к концу её жизни - чуть не дюжина. Зоя говорила, что если правильно к кошкам относиться и вовремя убирать за ними и мыть - то ни грязи, ни запаха не будет. Ну вот не могла она пройти мимо выброшенного котёнка...
На вопрос, почему она не попала в питерские писательские круги, ответила: «Я очень не тусовочный человек. Ссорилась, с кем не надо, очень глупо себя вела…»
Из интервью с Зоей Эзрохи:
«- Кем я только ни работала - всякими уборщицами, 7 лет на рынке отстояла, ездила за товаром в Лужники ночными автобусами. Но тяжелее всего было писать стихи на заказ - поздравления, рекламу. У меня получалось хорошо, но как это тяжело!... Я писала по ночам и от усталости теряла сознание…
Одну свою маленькую поэмку я написала под дверями кабинетов детской поликлиники... И во время всяких тяжелых работ - уборщицей, подсобницей на мебельной фабрике - в самую запарку я сочиняла, это не мешает…
Первая работа после техникума в Институте прикладной химии была такая: ночные смены, вредные вещества, амидол - безо всяких средств защиты. Пока я работала в этом цеху, там 8 человек от рака умерло… Никогда денег не было - но я ни в коем случае не жалуюсь. А жизнь... она, в общем, счастливая была…. Пока еще в техникуме училась, подрабатывала на фарфоровом заводе - руки до мяса были стерты - я должна была керамические обломки куда относить. На мебельной фабрике я двигала шкафы, на тележках их возила, а в конце смены надо было убрать цех ..
Работала и в Приморском парке на аттракционах, билеты продавала. На качели меня ставили, когда не было пары - помню, как я там целыми днями качалась, сейчас я смотреть не могу даже на эти качели...
...А в 90-е всё было дефицитом, не понимаю, как выживали. Торговала сначала у метро, потом на рынке. Два раза меня судили - мы же бегали от милиции, нас ловили - выскакивал милиционер и хватал кого попало, отводили в комнатку, отбирали товар. Первый раз в милиции как-то поняли, что я одна, больная, с детьми, советовали, что в суде говорить... Я четыре раза была в судах - это фикция, а не правосудие. Как я потом ревела после первого суда, как меня тётки на рынке утешали! А один дядька, который рядом тапками торговал, сказал - ну, разве вам можно бизнесом заниматься?..
... А у нас и правда не всякий день был хлеб, иногда по 3 дня его не было. Были дни, когда мы жили под лозунгом "Едят только кошки". Помню, как мы с детьми стояли за минтаем огромную очередь на Невском. А оставлять их дома - себе дороже. Старший у меня был хулиганистый. Помню, я мечтала о люстре "Каскад" из пластмассовых висюлек. Купила ее, наконец, повесила, пришла домой - эти висюльки - по всей квартире валяются, я рыдаю. У меня и пожары были, и наводнения, в кухне вон до сих пор пол сожженный.
... Всё я прошла - и рэкетиров, и ворье... Я там ящик устроила запирающийся, оставляла в нем товар, однажды прихожу - он открыт, все украли. Я ни слова не сказала, встала на свое место и стала торговать тем, что с собой принесла»...
.............
- Стихи Зои Эзрохи разных лет -
* * *
Я живу сейчас одна.
Чистота и тишина.
Страшно, страшно понимать
То, что я - плохая мать.
И совсем уже невмочь -
То, что я плохая дочь.
Сжалься, Боже, надо мной -
Я плохой была женой.
И, наверное, снохой
Я была совсем плохой.
Я, конечно, создана
Для того, чтоб жить одна.
* * *
Пол подметая, задела кота я,
Черным покрытого лаком.
Хвостик, изогнутый как запятая,
Стал восклицательным знаком.
* * *
Неподалеку есть святое место.
Оно являет очень скромный вид.
Там я была счастливой, как невеста,
Там ящик перевернутый стоит.
Туда иду, с собакою гуляя,
Приятных дум разматываю нить.
Моя собака скачет молодая
И бабочек пытается ловить.
И там, средь одуванчиков и кашек,
Среди далеких чьих-то голосов,
Средь всяческих собаческих какашек
Сижу подолгу, словно философ.
* * *
Я помню, как рождаться не хотела,
Как я рвалась в небытие назад.
Силком меня впихнули в это тело
И зашвырнули в город Ленинград.
Просила я - хотя бы не на эту!..
Но был один ответ: не прекословь.
Из чудищ, населяющих планету,
Всего страшнее Жалость и Любовь.
Любовь к полянке, дереву, восходу,
К любой букашке, кошке и ежу...
И Ненависть к тому дурному роду,
К которому сама принадлежу.
* * *
Мы будем ехать в электричке,
И я забуду про склероз,
И жизнь покажется лиричней
Под методичный стук колес.
Я, правда, небогата слухом,
О чем должна предостеречь,
Но сяду к Вам хорошим ухом
И буду слышать Вашу речь.
Да и общительности мало,
Я стала к людям холодна.
Я так от общества устала,
Все время быть хочу одна.
Но пусть земля нам будет пухом...
Тьфу, то есть гладким будет путь,
И я к Вам сяду нужным ухом,
Поговорим о чем-нибудь.
* * *
Господи! Умоляю:
Сделай еще планету,
И подари лентяю,
Лодырю и поэту.
А на другой планете,
Там, где работать надо,
Пусть проживают - эти...
Люди другого склада.
* * *
Я - словно глупый, глупый страус:
От непонятной злой тоски
Всё спрятать голову стараюсь
В стихов сыпучие пески.
Лицом в песок - смешная поза!
Спасла я очи и уста.
Но щиплет каверзная проза
Незащищенные места.
* * *
Когда до неба ближе, чем до дома,
Когда ромашка выше, чем сосна,
Я радуюсь и думаю знакомо:
Такою быть вселенная должна.
И убеждаю мысленно кого-то
(И нелегка же миссия моя),
Что стрекоза не меньше самолёта,
А человек не больше муравья.
* * *
Вселенная - сплошной огромный вычет.
И жизнь и смерть полны одной тоской.
Лишь кошка оглушающе мурлычет,
Ко мне прижавшись чёрною щекой
Несправедливость
Серьезный умер человек,
Районный депутат.
Об этом сквозь ветра и снег
Некрологи гласят.
А эта - пустошь в голове -
Пожалуйста, живет.
Топиться бегает к Неве
Четыре раза в год.
Ругает маму за свое
Явление на свет,
И нету толку от нее,
И людям пользы нет.
1972
Найти такую бы планету:
Родной гранит, родной туман,
Но ни советской власти нету,
Ни агрессивных мусульман.
Там беспросветною угрозой
Не нарушается уют,
И под развесистой березой
Пасется ласковый верблюд.
* * *
Какое счастье видеть из окна,
Что близок дом, что я не одинока,
Что мне знакомы станция, сосна,
Сидящая на проводе сорока.
Какое счастье, милые края,
Жить тут и хоть немножко быть поэтом,
Иметь такую маму, как моя,
И комнату отдельную при этом.
* * *
Как до сих пор ещё жива
Я - неурядица сплошная?
Смешны мой облик и слова,
И кровь течёт во мне смешная.
Всё, всё нелепо, всё не так!
Куда от бестолковья деться?
Оно - как сказочный пятак,
Не покидающий владельца.
Не по себе в юдоли сей,
Как воробьям весной в скворешнях.
Всего страшнее, что детей
Таких же выращу нездешних.
Сквозь плотной жизни торжество
Бреду к метро или трамваю
И почему-то ничего -
Ну ничего! - не понимаю.
В метро
Над моею головою
Две пронзительные дамы.
И у них такие темы,
И у них такие тембры,
Что и слушать невозможно,
И не слушать невозможно.
* * *
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
И. Бунин
Одиночества сладкая суть -
Отдохнуть, отдохнуть, отдохнуть.
Книжка и хоть какая еда -
Никуда, никуда, никуда.
Телефон отключу, буду спать...
Хорошо бы собаку отдать.
* * *
Проживу я, наверно, мало,
Ноя, плача и жизнь браня,
И не будет, как ни бывало,
Ни стихов моих, ни меня...
Пусть останутся птицы, кошки,
Крокодилы, клопы, слоны,
А людей - ни капли, ни крошки,
Не нужны они, не нужны.
* * *
«Попала под машину Зоя Эзрохи.
Она лежит с черепно-мозговой травмой в отвратительной больнице, но и там на все нужны деньги. Помогите, кто может! Если бываете в доме писателей на Звенигородской - занесите туда, сколько не жалко».
Следующее сообщение было уже о том, что она умерла.
Я нашла её стихи, вышла на её страницы, прочла интервью с ней и её рассказы о себе. Кучу фотографий с кошками...
Её рисунки с короткими стишками...
Её мысли, юмор и боль...
Чуть ли не всю жизнь прожила в нищете, растила одна двух пацанов, пахала без выходных и всё время писала. И ещё в доме всегда были кошки, а к концу её жизни - чуть не дюжина. Зоя говорила, что если правильно к кошкам относиться и вовремя убирать за ними и мыть - то ни грязи, ни запаха не будет. Ну вот не могла она пройти мимо выброшенного котёнка...
На вопрос, почему она не попала в питерские писательские круги, ответила: «Я очень не тусовочный человек. Ссорилась, с кем не надо, очень глупо себя вела…»
Из интервью с Зоей Эзрохи:
«- Кем я только ни работала - всякими уборщицами, 7 лет на рынке отстояла, ездила за товаром в Лужники ночными автобусами. Но тяжелее всего было писать стихи на заказ - поздравления, рекламу. У меня получалось хорошо, но как это тяжело!... Я писала по ночам и от усталости теряла сознание…
Одну свою маленькую поэмку я написала под дверями кабинетов детской поликлиники... И во время всяких тяжелых работ - уборщицей, подсобницей на мебельной фабрике - в самую запарку я сочиняла, это не мешает…
Первая работа после техникума в Институте прикладной химии была такая: ночные смены, вредные вещества, амидол - безо всяких средств защиты. Пока я работала в этом цеху, там 8 человек от рака умерло… Никогда денег не было - но я ни в коем случае не жалуюсь. А жизнь... она, в общем, счастливая была…. Пока еще в техникуме училась, подрабатывала на фарфоровом заводе - руки до мяса были стерты - я должна была керамические обломки куда относить. На мебельной фабрике я двигала шкафы, на тележках их возила, а в конце смены надо было убрать цех ..
Работала и в Приморском парке на аттракционах, билеты продавала. На качели меня ставили, когда не было пары - помню, как я там целыми днями качалась, сейчас я смотреть не могу даже на эти качели...
...А в 90-е всё было дефицитом, не понимаю, как выживали. Торговала сначала у метро, потом на рынке. Два раза меня судили - мы же бегали от милиции, нас ловили - выскакивал милиционер и хватал кого попало, отводили в комнатку, отбирали товар. Первый раз в милиции как-то поняли, что я одна, больная, с детьми, советовали, что в суде говорить... Я четыре раза была в судах - это фикция, а не правосудие. Как я потом ревела после первого суда, как меня тётки на рынке утешали! А один дядька, который рядом тапками торговал, сказал - ну, разве вам можно бизнесом заниматься?..
... А у нас и правда не всякий день был хлеб, иногда по 3 дня его не было. Были дни, когда мы жили под лозунгом "Едят только кошки". Помню, как мы с детьми стояли за минтаем огромную очередь на Невском. А оставлять их дома - себе дороже. Старший у меня был хулиганистый. Помню, я мечтала о люстре "Каскад" из пластмассовых висюлек. Купила ее, наконец, повесила, пришла домой - эти висюльки - по всей квартире валяются, я рыдаю. У меня и пожары были, и наводнения, в кухне вон до сих пор пол сожженный.
... Всё я прошла - и рэкетиров, и ворье... Я там ящик устроила запирающийся, оставляла в нем товар, однажды прихожу - он открыт, все украли. Я ни слова не сказала, встала на свое место и стала торговать тем, что с собой принесла»...
.............
- Стихи Зои Эзрохи разных лет -
* * *
Я живу сейчас одна.
Чистота и тишина.
Страшно, страшно понимать
То, что я - плохая мать.
И совсем уже невмочь -
То, что я плохая дочь.
Сжалься, Боже, надо мной -
Я плохой была женой.
И, наверное, снохой
Я была совсем плохой.
Я, конечно, создана
Для того, чтоб жить одна.
* * *
Пол подметая, задела кота я,
Черным покрытого лаком.
Хвостик, изогнутый как запятая,
Стал восклицательным знаком.
* * *
Неподалеку есть святое место.
Оно являет очень скромный вид.
Там я была счастливой, как невеста,
Там ящик перевернутый стоит.
Туда иду, с собакою гуляя,
Приятных дум разматываю нить.
Моя собака скачет молодая
И бабочек пытается ловить.
И там, средь одуванчиков и кашек,
Среди далеких чьих-то голосов,
Средь всяческих собаческих какашек
Сижу подолгу, словно философ.
* * *
Я помню, как рождаться не хотела,
Как я рвалась в небытие назад.
Силком меня впихнули в это тело
И зашвырнули в город Ленинград.
Просила я - хотя бы не на эту!..
Но был один ответ: не прекословь.
Из чудищ, населяющих планету,
Всего страшнее Жалость и Любовь.
Любовь к полянке, дереву, восходу,
К любой букашке, кошке и ежу...
И Ненависть к тому дурному роду,
К которому сама принадлежу.
* * *
Мы будем ехать в электричке,
И я забуду про склероз,
И жизнь покажется лиричней
Под методичный стук колес.
Я, правда, небогата слухом,
О чем должна предостеречь,
Но сяду к Вам хорошим ухом
И буду слышать Вашу речь.
Да и общительности мало,
Я стала к людям холодна.
Я так от общества устала,
Все время быть хочу одна.
Но пусть земля нам будет пухом...
Тьфу, то есть гладким будет путь,
И я к Вам сяду нужным ухом,
Поговорим о чем-нибудь.
* * *
Господи! Умоляю:
Сделай еще планету,
И подари лентяю,
Лодырю и поэту.
А на другой планете,
Там, где работать надо,
Пусть проживают - эти...
Люди другого склада.
* * *
Я - словно глупый, глупый страус:
От непонятной злой тоски
Всё спрятать голову стараюсь
В стихов сыпучие пески.
Лицом в песок - смешная поза!
Спасла я очи и уста.
Но щиплет каверзная проза
Незащищенные места.
* * *
Когда до неба ближе, чем до дома,
Когда ромашка выше, чем сосна,
Я радуюсь и думаю знакомо:
Такою быть вселенная должна.
И убеждаю мысленно кого-то
(И нелегка же миссия моя),
Что стрекоза не меньше самолёта,
А человек не больше муравья.
* * *
Вселенная - сплошной огромный вычет.
И жизнь и смерть полны одной тоской.
Лишь кошка оглушающе мурлычет,
Ко мне прижавшись чёрною щекой
Несправедливость
Серьезный умер человек,
Районный депутат.
Об этом сквозь ветра и снег
Некрологи гласят.
А эта - пустошь в голове -
Пожалуйста, живет.
Топиться бегает к Неве
Четыре раза в год.
Ругает маму за свое
Явление на свет,
И нету толку от нее,
И людям пользы нет.
1972
Найти такую бы планету:
Родной гранит, родной туман,
Но ни советской власти нету,
Ни агрессивных мусульман.
Там беспросветною угрозой
Не нарушается уют,
И под развесистой березой
Пасется ласковый верблюд.
* * *
Какое счастье видеть из окна,
Что близок дом, что я не одинока,
Что мне знакомы станция, сосна,
Сидящая на проводе сорока.
Какое счастье, милые края,
Жить тут и хоть немножко быть поэтом,
Иметь такую маму, как моя,
И комнату отдельную при этом.
* * *
Как до сих пор ещё жива
Я - неурядица сплошная?
Смешны мой облик и слова,
И кровь течёт во мне смешная.
Всё, всё нелепо, всё не так!
Куда от бестолковья деться?
Оно - как сказочный пятак,
Не покидающий владельца.
Не по себе в юдоли сей,
Как воробьям весной в скворешнях.
Всего страшнее, что детей
Таких же выращу нездешних.
Сквозь плотной жизни торжество
Бреду к метро или трамваю
И почему-то ничего -
Ну ничего! - не понимаю.
В метро
Над моею головою
Две пронзительные дамы.
И у них такие темы,
И у них такие тембры,
Что и слушать невозможно,
И не слушать невозможно.
* * *
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
И. Бунин
Одиночества сладкая суть -
Отдохнуть, отдохнуть, отдохнуть.
Книжка и хоть какая еда -
Никуда, никуда, никуда.
Телефон отключу, буду спать...
Хорошо бы собаку отдать.
* * *
Проживу я, наверно, мало,
Ноя, плача и жизнь браня,
И не будет, как ни бывало,
Ни стихов моих, ни меня...
Пусть останутся птицы, кошки,
Крокодилы, клопы, слоны,
А людей - ни капли, ни крошки,
Не нужны они, не нужны.
* * *