Кутузов
Отслеживая судьбу маминого кота Кутузова понимаю, что он наконец-то обрёл то, ради чего и был рождён - теперь у него есть и свобода, и друзья, и любовь, и приключения.
Новая его хозяйка Саша пишет, что характер у Кутузова неоднозначный, местами воинственный, но с ним зато совсем не скучно. С Сашей он ласковый и её слушается, сидит на руках и мурлычет (чего я от него ни разу не видела), с кошкой в доме дружит, а соседскую гоняет - ну то есть кот-охранник, во всём пригодился.
Из избы выходит смело, мышей перепугал и они скрылись - опять же парень при деле. Думаю, мама довольна - она переживала, как он без неё и что. А вот так бывает: появляется у тебя кто-то, и думаешь, что это твоё. А на самом-то деле где-то на окраине города живёт совсем незнакомый тебе человек, для которого это «твоё» и живёт до поры до времени.
Первая наша кошка Ося (в котятах Осип в честь Мандельштама, оказавшийся впоследствии девицей) была рождена для свободы. Изрядно намучившись соблюдать какие-то коммунальные дисциплины, перевернув мусорные вёдра и испортив хозяйскую обувь, Ося по лету сбежала-таки на любимую помойку, а затем познала счастье материнства в подвале, забыв про всё прежнее благополучие и обретя то, ради чего, собственно, и появилась на этот свет.
Затем была Баффи, победительница вампиров. Надо сказать, что по молодости она не только вампиров победила, но и всех вокруг. Убегать ей никуда не хотелось, но доставала она нас своим неспокойным характером немало. Затем утихла и стала послушной, особенно, когда из дома народ поразъехался. Баффи умерла от болезни - лечили, возили по врачам, но не помогло…
Полководец Кутузов, найденный в приюте, жару давал всем с детства, и всё время со всеми боролся. Мама как-то находила с ним общий язык, но всё равно ей было с ним трудно.
Но вот какая интересная деталь - не помню, может, и рассказывала вам уже. Когда маму привезли из больницы, Кутузов не отходил от неё и спал у мамы в ногах, лизал ей руки, пытался с ней как-то неловко играть, перестал сшибать её книги и иконки, хоть она уже и не могла ему этого запретить. А за три дня до маминого ухода он покинул её диван и больше не «видел» её. Не подходил, не реагировал на мамино присутствие. Как будто бы мамы здесь уже не было…
А потом он остался один и затосковал.
А теперь он обрёл свой дом и счастлив.
И сердце моё за него спокойно.
Новая его хозяйка Саша пишет, что характер у Кутузова неоднозначный, местами воинственный, но с ним зато совсем не скучно. С Сашей он ласковый и её слушается, сидит на руках и мурлычет (чего я от него ни разу не видела), с кошкой в доме дружит, а соседскую гоняет - ну то есть кот-охранник, во всём пригодился.
Из избы выходит смело, мышей перепугал и они скрылись - опять же парень при деле. Думаю, мама довольна - она переживала, как он без неё и что. А вот так бывает: появляется у тебя кто-то, и думаешь, что это твоё. А на самом-то деле где-то на окраине города живёт совсем незнакомый тебе человек, для которого это «твоё» и живёт до поры до времени.
Первая наша кошка Ося (в котятах Осип в честь Мандельштама, оказавшийся впоследствии девицей) была рождена для свободы. Изрядно намучившись соблюдать какие-то коммунальные дисциплины, перевернув мусорные вёдра и испортив хозяйскую обувь, Ося по лету сбежала-таки на любимую помойку, а затем познала счастье материнства в подвале, забыв про всё прежнее благополучие и обретя то, ради чего, собственно, и появилась на этот свет.
Затем была Баффи, победительница вампиров. Надо сказать, что по молодости она не только вампиров победила, но и всех вокруг. Убегать ей никуда не хотелось, но доставала она нас своим неспокойным характером немало. Затем утихла и стала послушной, особенно, когда из дома народ поразъехался. Баффи умерла от болезни - лечили, возили по врачам, но не помогло…
Полководец Кутузов, найденный в приюте, жару давал всем с детства, и всё время со всеми боролся. Мама как-то находила с ним общий язык, но всё равно ей было с ним трудно.
Но вот какая интересная деталь - не помню, может, и рассказывала вам уже. Когда маму привезли из больницы, Кутузов не отходил от неё и спал у мамы в ногах, лизал ей руки, пытался с ней как-то неловко играть, перестал сшибать её книги и иконки, хоть она уже и не могла ему этого запретить. А за три дня до маминого ухода он покинул её диван и больше не «видел» её. Не подходил, не реагировал на мамино присутствие. Как будто бы мамы здесь уже не было…
А потом он остался один и затосковал.
А теперь он обрёл свой дом и счастлив.
И сердце моё за него спокойно.