Дело патриарха Тихона
Оригинал взят у tov_mauser2_0 в Дело патриарха Тихона
Патриарх Тихон, ставший знаменем церковной контрреволюции, создал немало проблем советскому государству. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения власти, стало организованное Тихоном в 1922 году сопротивление изъятию "церковных ценностей" в пользу голодающих. И это выглядит особо цинично, на фоне того, что церковь готова была спонсировать нужды империалистической войны:
“Если власть государственная и церковная пригласит, разрешит, повелит, - заявлялось, например, в церковной печати в дни первой мировой войны, - то церкви и обители без промедления, и без колебания, и без сожаления отдадут и медь колоколов, и золото, и серебро, и драгоценности икон, и украшение крестов и облачений… на нужды войны” (Православный благовестник, 1917, № 5-12 с. 84) [1]
Требование советской власти изъять "церковные ценности" в пользу голодающих были абсолютно законны. Дело в том, что согласно декрету 1918 года "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявлялись народным достоянием. И по инструкции от 24 августа 1918 года все официально зарегистрированные религиозные организации получали предметы культа, как народное достояние, по договорам и описям!
А самое главное, большевики смогли разобраться в довольно специфичных текстах религиозной литературы, и со ссылками на церковные правила, доказали, что изъятие предметов культа, ради спасения миллионов человеческих жизней, не является святотатством и не противоречит христианскому учению.
Патриарх оправдывал свой запрет духовенству и верующим участвовать в изъятии церковных ценностей тем, что будто бы употребление “священных предметов” не для богослужебных целей воспрещается законами вселенской церкви и карается ею как святотатство. Хотя, например, в таких церковных документах, как 25-е правило Антиохийского собора и 11-е правило Феофила Александрийского, говорилось о необходимости помощи бедным даже церковными ценностями. [2]
Поставив патриарха Тихона во главу Собора мучеников и исповедников(клеймо № 7), религиозные деятели забывают упомянуть несколько немаловажных нюансов. Во-первых, в своем воззвании по поводу изъятия ценностей, он ввел в заблуждение верующих людей относительно церковных канонов. Во-вторых, во время судебного процесса патриарх признал свою вину и публично раскаялся, после чего, уголовное дело было прекращено. В-третьих, он находился под домашним арестом в Донском монастыре, а не в подвалах ГПУ на Лубянке. В-четвертых, своего "статуса" патриарх лишился в результате внутрицерковных разборок с обновленцами.
Из книги Голинкова Давида «Правда о врагах народа». Дело патриарха Тихона:
28 февраля 1922 г. патриарх Тихон (В. И. Белавин) и состоявшие при нем члены Священного синода русской православной церкви призвали верующих к сопротивлению представителям Советской власти при изъятии церковных ценностей для помощи голодающим. Это воззвание вызвало волну кровавых беспорядков в стране. 5 мая 1922 г. Московский революционный трибунал постановил привлечь патриарха Тихона к судебной ответственности. Такие же определения вынесли Новгородский, Петроградский, Донской и другие революционные трибуналы.
ГПУ арестовало Тихона и его соучастников - членов Священного синода - Н. Г. Феноменова, А. Г. Стадницкого и П. В. Гурьева. В июне 1923 г. расследование закончилось, и дело передали в Верховный суд РСФСР. В обвинительном заключении были изложены многочисленные факты антисоветской деятельности Тихона и его ближайшего окружения. Эти факты свидетельствовали о том, что реакционные деятели церкви под общим руководством и при непосредственном участии патриарха Тихона (Белавина), Стадницкого, Феноменова и Гурьева создали организацию, поставившую своей целью свержение власти Советов, и направляли к этой преступной цели деятельность легально существовавших религиозных объединений.
В мае - августе 1918 г. Тихон поддерживал связи с агентами французского правительства и «благословлял» мероприятия этого правительства по организации военной интервенции против России. Рассчитывая на свое религиозное влияние, Тихон «благословлял» деятельность антисоветских сил, добиваясь поддержки их верующими людьми. Он выпустил ряд воззваний, возбуждавших народные массы против внутренней и внешней политики рабоче-крестьянского правительства, издал циркуляр, обязывающий низшее духовенство организовывать на местах специальные ячейки приходских и епархиальных советов для борьбы против Советской власти, а также инструкцию о способах вовлечения народных масс в движение сопротивления Советской власти (принятие резолюций, осуждающих мероприятия Советской власти, устройство демонстративных крестных ходов, созыв прихожан набатным звоном «на защиту церкви»).
Двусмысленно было и отношение патриарха Тихона к белоэмигрантским кругам православного духовенства. Бывший митрополит харьковский Антоний (Храповицкий), бежавший из страны с белогвардейцами, вел за границей далеко не церковную работу. В ноябре 1921 г. он организовал в Сремски Карловцы (Югославия) так называемый «русский всезаграничный собор», на который собрались епископы и иные церковные деятели, а также представители монархистских групп для обсуждения планов борьбы за восстановление монархии в России. Собор принял послание, в котором требовал посадить на российский престол «законного православного царя из дома Романовых»; он создал и так называемый Архиерейский собор и синод российской православной церкви за границей.
Только после того, как народный комиссар юстиции Д. И. Курский обратил внимание патриарха Тихона на политические, а не церковные решения Карловацкого собора, Тихон на письме наркома написал такую резолюцию: «Собор закрыть, а за постановлениями Карловацкого собора не признавать канонического значения, ввиду вторжения его в политическую область, ему не подлежащую. Материалы заграничного Собора затребовать, чтобы судить о степени виновности участников Собора». Прошло некоторое время, и церковные власти, состоящие при патриархе, решили «войти в обсуждение деятельности виновников Собора… по восстановлению нормальной жизни Российского Синода». Фактически это означало отказ от всякого расследования.
Учитывая ставку антисоветчины на удушение Советской власти путем голода, постигшего Россию в 1921 г., и имея намерение использовать в этих целях голод в Поволжье, патриарх Тихон ответил на мероприятия Советской власти об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим воззванием, в котором призывал верующие массы выступить против этих мероприятий и запрещал выдачу Советской власти церковных ценностей. В случае исполнения требований Советской власти он угрожал мирянам отлучением от церкви, духовным лицам - лишением сана, сделав в воззвании заведомо ложные ссылки на каноны, якобы запрещающие выдачу властям церковных ценностей. В результате этого призыва возник ряд кровавых беспорядков в Москве, Шуе, Смоленске и других местах республики.
Наиболее активными соучастниками и исполнителями преступных постановлений патриарха Тихона были члены Священного синода А. Г. Стадницкий (митрополит новгородский Арсений), Н. Г. Феноменов (епископ Вятской епархии) и П. В. Гурьев (управляющий канцелярией Священного синода и Высшего церковного совета).
Предстоящий судебный процесс над церковными деятелями вызвал шумную кампанию протестов антисоветских кругов за границей; там утверждали, будто патриарх Тихон не занимался антисоветской деятельностью. Но сам патриарх во время подготовки судебного процесса 16 июня 1923 г. обратился в Верховный Суд со следующим заявлением:
«Я считаю по долгу своей пастырской совести заявить следующее: будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 г., анафемствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. Все мои антисоветские действия, за немногими неточностями, изложены в обвинительном заключении Верховного суда. Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих поступках против государственного строя и прошу Верховный суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней контрреволюции».
Учитывая это заявление, судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР 25 июня 1923 г. удовлетворила ходатайство патриарха Тихона (Белавина) и освободила его из-под стражи. Рассмотрение Дела было отложено.
Выйдя из тюрьмы, Тихон пожелал вернуться на патриарший престол, но его церковные противники вступили с ним в борьбу.
Вызванное Октябрьской революцией мощное народное движение заставило наиболее дальновидных деятелей церкви пересмотреть традиционное отношение православия к социальным вопросам. Так же как и на Западе, в русской православной церкви появились течения «обновления», требовавшие «социализации» доктрины православия. Идеологи этого течения доказывали, что социалистические идеалы коренятся в христианстве или, во всяком случае, не противоречат христианству, и призывали к «примирению» церкви с Советской властью. В 1922-1923 гг. эти течения в русской православной церкви, возглавлявшиеся епископами Антонином, Георгием Добронравовым, протопресвитером Владимиром Красницким и другими, приобрели большую силу. Созванный «обновленцами» поместный собор лишил патриарха Тихона священного сана и избрал новое Высшее церковное управление. Тихон не согласился с таким решением. В ответ Высшее церковное управление обратилось к верующим с воззванием, в котором дало уничтожающую характеристику патриарху. Обвиняя Тихона в деспотическом управлении церковью, оно призывало на его голову «божию кару и божие отмщение».
Движение «обновления» все же влияло и на патриарха. 8 ноября 1923 г. Священный синод под его руководством вынес постановление, осудившее политическую, антисоветскую деятельность церковников.
21 марта 1924 г. Президиум ЦИК СССР, учитывая публичное раскаяние патриарха Тихона, принял такое постановление: «Принимая во внимание, что гр. В. И. Белавин, бывший патриарх Тихон публично раскаялся в своих контрреволюционных выступлениях против власти рабочих и крестьян… Президиум ЦИК Союза ССР постановил: дело по обвинению граждан Белавина В. И. (бывшего патриарха Тихона), Феноменова Н. Г., Стадницкого А. Г. и Гурьева П. В. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса РСФСР, производством прекратить».
Из книги А. И. Введенского “ЦЕРКОВЬ ПАТРИАРХА ТИХОНА”. Заключение (стр. 76):
12 мая (1923г. - прим.) наша группа, делегированная петроградской инициативной организацией, в составе меня(Введенский А.И. - прим), Белкова, Калиновского, Красницкого и Стадника была у патриарха Тихона на Троицком подворье.
Наша группа имела продолжительную беседу с патриархом Тихоном. Мы указали ему, что великое заблуждение Тихона, - восстановить старый режим через церковь есть попытка религиозно-преступная, а политически все равно несостоятельная.
В качестве доказательства явно-политического уклона деятельности Тихона мы ему указали следующие известные нашей группе факты, которых патриарх в беседе с нами не отрицал:
а) демонстративное анафематствование патриархом большевиков 19 января 1918 года:
б) выпуск патриархом 15/28 февраля 1918 года послания, в котором призывались верующие скрывать в потайных местах церковное имущество, к употреблению набатного звона и организации мирян в целях сопротивления советской власти, каковое послание вызвало 1414 зарегистрированных кровавых эксцессов;
в) посылка патриархом б. государю Николаю Романову через епископа Гермогена (по его заявлению) благословения и просфоры;
г) рукоположение в священный сан и приближение к высшим иерархическим должностям целого ряда лиц, определенно выявивших себя в качестве приверженцев старого, монархического строя;
д) превращение церкви вообще в политическую организацию, прикрывшую своей ризой и впитавшую в свои приходские советы те безответственные элементы, кои хотят именем церкви и под знаменем церкви свергнуть советскую власть.
Указав на то, что под водительством патриарха Тихона церковь переживает состояние полнейшей религиозной и фактической анархии, что всей своей контрреволюционной политикой, и в частности борьбой против изъятия ценностей, она подорвала свой религиозный подлинный авторитет, а стала лишь убежищем для политических неудачников, мы указали патриарху на необходимость скорейшего созыва собора, который патриарх, еще по решению собора 1917 года, должен был созвать в 1921 году.
Патриарх Тихон заявил о своем согласии на созыв собора, пожелал уйти на покой, о чем написал Калинину и Агафангелу, митрополиту Ярославскому. Через несколько ней, на основании беседы (вторичной) с Тихоном, сорганиовалось Высшее Церковное Управление Православной Российской Церкви, каковое созывает в Москве 15 апреля 1923 года.
Церковь патриарха Тихона умерла естественной смертью: она изжила сама себя. Она жила не для Христа и не Христом
_______________________________________________
Примечания:
[1] Плаксин Р.Ю. "Тихоновщина и её крах". От контрреволюции к лояльности. (стр. 176)
[2] Там же. (стр. 179)
Патриарх Тихон, ставший знаменем церковной контрреволюции, создал немало проблем советскому государству. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения власти, стало организованное Тихоном в 1922 году сопротивление изъятию "церковных ценностей" в пользу голодающих. И это выглядит особо цинично, на фоне того, что церковь готова была спонсировать нужды империалистической войны:
“Если власть государственная и церковная пригласит, разрешит, повелит, - заявлялось, например, в церковной печати в дни первой мировой войны, - то церкви и обители без промедления, и без колебания, и без сожаления отдадут и медь колоколов, и золото, и серебро, и драгоценности икон, и украшение крестов и облачений… на нужды войны” (Православный благовестник, 1917, № 5-12 с. 84) [1]
Требование советской власти изъять "церковные ценности" в пользу голодающих были абсолютно законны. Дело в том, что согласно декрету 1918 года "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявлялись народным достоянием. И по инструкции от 24 августа 1918 года все официально зарегистрированные религиозные организации получали предметы культа, как народное достояние, по договорам и описям!
А самое главное, большевики смогли разобраться в довольно специфичных текстах религиозной литературы, и со ссылками на церковные правила, доказали, что изъятие предметов культа, ради спасения миллионов человеческих жизней, не является святотатством и не противоречит христианскому учению.
Патриарх оправдывал свой запрет духовенству и верующим участвовать в изъятии церковных ценностей тем, что будто бы употребление “священных предметов” не для богослужебных целей воспрещается законами вселенской церкви и карается ею как святотатство. Хотя, например, в таких церковных документах, как 25-е правило Антиохийского собора и 11-е правило Феофила Александрийского, говорилось о необходимости помощи бедным даже церковными ценностями. [2]
Поставив патриарха Тихона во главу Собора мучеников и исповедников(клеймо № 7), религиозные деятели забывают упомянуть несколько немаловажных нюансов. Во-первых, в своем воззвании по поводу изъятия ценностей, он ввел в заблуждение верующих людей относительно церковных канонов. Во-вторых, во время судебного процесса патриарх признал свою вину и публично раскаялся, после чего, уголовное дело было прекращено. В-третьих, он находился под домашним арестом в Донском монастыре, а не в подвалах ГПУ на Лубянке. В-четвертых, своего "статуса" патриарх лишился в результате внутрицерковных разборок с обновленцами.
Из книги Голинкова Давида «Правда о врагах народа». Дело патриарха Тихона:
28 февраля 1922 г. патриарх Тихон (В. И. Белавин) и состоявшие при нем члены Священного синода русской православной церкви призвали верующих к сопротивлению представителям Советской власти при изъятии церковных ценностей для помощи голодающим. Это воззвание вызвало волну кровавых беспорядков в стране. 5 мая 1922 г. Московский революционный трибунал постановил привлечь патриарха Тихона к судебной ответственности. Такие же определения вынесли Новгородский, Петроградский, Донской и другие революционные трибуналы.
ГПУ арестовало Тихона и его соучастников - членов Священного синода - Н. Г. Феноменова, А. Г. Стадницкого и П. В. Гурьева. В июне 1923 г. расследование закончилось, и дело передали в Верховный суд РСФСР. В обвинительном заключении были изложены многочисленные факты антисоветской деятельности Тихона и его ближайшего окружения. Эти факты свидетельствовали о том, что реакционные деятели церкви под общим руководством и при непосредственном участии патриарха Тихона (Белавина), Стадницкого, Феноменова и Гурьева создали организацию, поставившую своей целью свержение власти Советов, и направляли к этой преступной цели деятельность легально существовавших религиозных объединений.
В мае - августе 1918 г. Тихон поддерживал связи с агентами французского правительства и «благословлял» мероприятия этого правительства по организации военной интервенции против России. Рассчитывая на свое религиозное влияние, Тихон «благословлял» деятельность антисоветских сил, добиваясь поддержки их верующими людьми. Он выпустил ряд воззваний, возбуждавших народные массы против внутренней и внешней политики рабоче-крестьянского правительства, издал циркуляр, обязывающий низшее духовенство организовывать на местах специальные ячейки приходских и епархиальных советов для борьбы против Советской власти, а также инструкцию о способах вовлечения народных масс в движение сопротивления Советской власти (принятие резолюций, осуждающих мероприятия Советской власти, устройство демонстративных крестных ходов, созыв прихожан набатным звоном «на защиту церкви»).
Двусмысленно было и отношение патриарха Тихона к белоэмигрантским кругам православного духовенства. Бывший митрополит харьковский Антоний (Храповицкий), бежавший из страны с белогвардейцами, вел за границей далеко не церковную работу. В ноябре 1921 г. он организовал в Сремски Карловцы (Югославия) так называемый «русский всезаграничный собор», на который собрались епископы и иные церковные деятели, а также представители монархистских групп для обсуждения планов борьбы за восстановление монархии в России. Собор принял послание, в котором требовал посадить на российский престол «законного православного царя из дома Романовых»; он создал и так называемый Архиерейский собор и синод российской православной церкви за границей.
Только после того, как народный комиссар юстиции Д. И. Курский обратил внимание патриарха Тихона на политические, а не церковные решения Карловацкого собора, Тихон на письме наркома написал такую резолюцию: «Собор закрыть, а за постановлениями Карловацкого собора не признавать канонического значения, ввиду вторжения его в политическую область, ему не подлежащую. Материалы заграничного Собора затребовать, чтобы судить о степени виновности участников Собора». Прошло некоторое время, и церковные власти, состоящие при патриархе, решили «войти в обсуждение деятельности виновников Собора… по восстановлению нормальной жизни Российского Синода». Фактически это означало отказ от всякого расследования.
Учитывая ставку антисоветчины на удушение Советской власти путем голода, постигшего Россию в 1921 г., и имея намерение использовать в этих целях голод в Поволжье, патриарх Тихон ответил на мероприятия Советской власти об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим воззванием, в котором призывал верующие массы выступить против этих мероприятий и запрещал выдачу Советской власти церковных ценностей. В случае исполнения требований Советской власти он угрожал мирянам отлучением от церкви, духовным лицам - лишением сана, сделав в воззвании заведомо ложные ссылки на каноны, якобы запрещающие выдачу властям церковных ценностей. В результате этого призыва возник ряд кровавых беспорядков в Москве, Шуе, Смоленске и других местах республики.
Наиболее активными соучастниками и исполнителями преступных постановлений патриарха Тихона были члены Священного синода А. Г. Стадницкий (митрополит новгородский Арсений), Н. Г. Феноменов (епископ Вятской епархии) и П. В. Гурьев (управляющий канцелярией Священного синода и Высшего церковного совета).
Предстоящий судебный процесс над церковными деятелями вызвал шумную кампанию протестов антисоветских кругов за границей; там утверждали, будто патриарх Тихон не занимался антисоветской деятельностью. Но сам патриарх во время подготовки судебного процесса 16 июня 1923 г. обратился в Верховный Суд со следующим заявлением:
«Я считаю по долгу своей пастырской совести заявить следующее: будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 г., анафемствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. Все мои антисоветские действия, за немногими неточностями, изложены в обвинительном заключении Верховного суда. Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих поступках против государственного строя и прошу Верховный суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней контрреволюции».
Учитывая это заявление, судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР 25 июня 1923 г. удовлетворила ходатайство патриарха Тихона (Белавина) и освободила его из-под стражи. Рассмотрение Дела было отложено.
Выйдя из тюрьмы, Тихон пожелал вернуться на патриарший престол, но его церковные противники вступили с ним в борьбу.
Вызванное Октябрьской революцией мощное народное движение заставило наиболее дальновидных деятелей церкви пересмотреть традиционное отношение православия к социальным вопросам. Так же как и на Западе, в русской православной церкви появились течения «обновления», требовавшие «социализации» доктрины православия. Идеологи этого течения доказывали, что социалистические идеалы коренятся в христианстве или, во всяком случае, не противоречат христианству, и призывали к «примирению» церкви с Советской властью. В 1922-1923 гг. эти течения в русской православной церкви, возглавлявшиеся епископами Антонином, Георгием Добронравовым, протопресвитером Владимиром Красницким и другими, приобрели большую силу. Созванный «обновленцами» поместный собор лишил патриарха Тихона священного сана и избрал новое Высшее церковное управление. Тихон не согласился с таким решением. В ответ Высшее церковное управление обратилось к верующим с воззванием, в котором дало уничтожающую характеристику патриарху. Обвиняя Тихона в деспотическом управлении церковью, оно призывало на его голову «божию кару и божие отмщение».
Движение «обновления» все же влияло и на патриарха. 8 ноября 1923 г. Священный синод под его руководством вынес постановление, осудившее политическую, антисоветскую деятельность церковников.
21 марта 1924 г. Президиум ЦИК СССР, учитывая публичное раскаяние патриарха Тихона, принял такое постановление: «Принимая во внимание, что гр. В. И. Белавин, бывший патриарх Тихон публично раскаялся в своих контрреволюционных выступлениях против власти рабочих и крестьян… Президиум ЦИК Союза ССР постановил: дело по обвинению граждан Белавина В. И. (бывшего патриарха Тихона), Феноменова Н. Г., Стадницкого А. Г. и Гурьева П. В. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса РСФСР, производством прекратить».
Из книги А. И. Введенского “ЦЕРКОВЬ ПАТРИАРХА ТИХОНА”. Заключение (стр. 76):
12 мая (1923г. - прим.) наша группа, делегированная петроградской инициативной организацией, в составе меня(Введенский А.И. - прим), Белкова, Калиновского, Красницкого и Стадника была у патриарха Тихона на Троицком подворье.
Наша группа имела продолжительную беседу с патриархом Тихоном. Мы указали ему, что великое заблуждение Тихона, - восстановить старый режим через церковь есть попытка религиозно-преступная, а политически все равно несостоятельная.
В качестве доказательства явно-политического уклона деятельности Тихона мы ему указали следующие известные нашей группе факты, которых патриарх в беседе с нами не отрицал:
а) демонстративное анафематствование патриархом большевиков 19 января 1918 года:
б) выпуск патриархом 15/28 февраля 1918 года послания, в котором призывались верующие скрывать в потайных местах церковное имущество, к употреблению набатного звона и организации мирян в целях сопротивления советской власти, каковое послание вызвало 1414 зарегистрированных кровавых эксцессов;
в) посылка патриархом б. государю Николаю Романову через епископа Гермогена (по его заявлению) благословения и просфоры;
г) рукоположение в священный сан и приближение к высшим иерархическим должностям целого ряда лиц, определенно выявивших себя в качестве приверженцев старого, монархического строя;
д) превращение церкви вообще в политическую организацию, прикрывшую своей ризой и впитавшую в свои приходские советы те безответственные элементы, кои хотят именем церкви и под знаменем церкви свергнуть советскую власть.
Указав на то, что под водительством патриарха Тихона церковь переживает состояние полнейшей религиозной и фактической анархии, что всей своей контрреволюционной политикой, и в частности борьбой против изъятия ценностей, она подорвала свой религиозный подлинный авторитет, а стала лишь убежищем для политических неудачников, мы указали патриарху на необходимость скорейшего созыва собора, который патриарх, еще по решению собора 1917 года, должен был созвать в 1921 году.
Патриарх Тихон заявил о своем согласии на созыв собора, пожелал уйти на покой, о чем написал Калинину и Агафангелу, митрополиту Ярославскому. Через несколько ней, на основании беседы (вторичной) с Тихоном, сорганиовалось Высшее Церковное Управление Православной Российской Церкви, каковое созывает в Москве 15 апреля 1923 года.
Церковь патриарха Тихона умерла естественной смертью: она изжила сама себя. Она жила не для Христа и не Христом
_______________________________________________
Примечания:
[1] Плаксин Р.Ю. "Тихоновщина и её крах". От контрреволюции к лояльности. (стр. 176)
[2] Там же. (стр. 179)