Working for peanuts
А-ля-ля!
Забросила я свою ЖЖшку....
А зря.
Жизнь идет своим чередом.
Последние пару месяцев я не беру работу по тому, что у меня ее дома выше крыши - я работаю редактором Алешиной диссертации на МА и его-же перевода с тибетского. Он платит пирожными. Я предпочитаю шоколадные и яблочные, но вчера как раз думала, что надо-бы повысить расценки. Вроде в Флейворсе появилось роскошное терамису. То что надо.
Когда он хочет чтобы я высказалась на тему новой главы "прямо сейчас", моет посуду и готовит обед. Рад такого дела можно и почитатьсссс.
Когда я редактирую работу незнакомых переводчиков и сочинителей, я вежлива и снисходительна. Когда переводчик и сочинитель мой муж, я хочу бегать за ним вокруг стола с тапком за каждую очепятку.
На мое счастье, он выбрал тему в которой я рублю и которая мне интересна, и перевел текст который я уже учила.
На мое несчастье его диссертация включает в себя исторический и сравнительный анализ, сотни непроизносимых имен, мест и названий текстов.
С историей у тибетцев каша, и в текстах и в головах; она писалась, переписывалась и переинтерпретировалась такое количество раз, что сам черт ногу сломит разобраться как и когда оно было на самом деле. У западных исследователей каша в зависимости от степени религиозности и источников на которые они ориентируются. Чтобы попытаться понять, что и когда произошло, тексты разных авторов сравнивают и сверяют как версии свидетелей преступления. Алешу эта детективщина безумно нравится. У меня от попыток состыковать имена, места и даты вытекает мозг.
Чтобы не мучиться с кодировками тибетских шрифтов, имена и названия Алеш пишет латиницей в транслитерации Вайли. Это значит, что на каждую согласную которая произносится, приходится две которые не произносятся и еще и меняют звук той, которую таки можно произнести. Название текста который он перевел я могу прочитать, но не могу произнести. У Алеша почему-то таких проблем не возникает.
Благодаря каше в тибетской истории и детальности в философии, у меня разнообразие. Когда меня начинает мутить от истории тибетского буддизма в восьмом веке, я перепрыгиваю на дискуссию о двенадцатом. Когда у меня начинает рябить в глазах от сравнительного анализа, я переключаюсь на главу о методологии. В методологии много длинных слов и ссылок на незнакомые понятия религиоведения, я закрываю файл и принимаюсь за редакцию перевода. Сижу пару часов над подробным описанием воззрения Дзогчен в теории и практике, и в какой-то момент убеждаюсь в том, что по английски оно звучит либо аутентично, либо понятно. Тогда я понимаю что история и методология были просто конфетками.
В общем мечтаю о том, чтобы эти гипотезы, методы и уникальные находки в джунглях философии и истории наконец сложились в элегантную работу которую можно сдать (и получить хорошую оценку, ха).
Алеш попросил прочитать то, что я написала и сказал "Poor Olinka! I will buy you more cookies that you will not suffer."
Завтра я ему об этом напооооомню....
Ооо, а еще он начал учиться в монастырской шедре (школе), это условие его стипендии. Один из классов - поэзия, занятия по которой ведутся по тибетскому переводу индийского учебника по поэзии 7 века нашей эры. Так как Алеш допоздна высиживает свой диссер или своего героя в Бордерлендс, то на занятиях сонно и не очень интересно. Сегодня он проснулся сосредоточился от необычного звука. Все 8 монахов хихикали в кулачки. Заинтересовавшись и найдя стих который объяснял преподаватель выяснилось, что автор санскритского оригинала был специалистом по женским половым органам, описанию коих и уделил некое немалое место в своем творчестве. Для 17 летних тибетских монахов это было весьма поучительное занятие, хоть им и не суждено применить полученные знания на практике. А 30 летний монах-преподаватель краснел, кашлял, но продолжал объяснять.
В общем у меня ничего не происходит, весь экшен у Алеша или в 12 веке.
Забросила я свою ЖЖшку....
А зря.
Жизнь идет своим чередом.
Последние пару месяцев я не беру работу по тому, что у меня ее дома выше крыши - я работаю редактором Алешиной диссертации на МА и его-же перевода с тибетского. Он платит пирожными. Я предпочитаю шоколадные и яблочные, но вчера как раз думала, что надо-бы повысить расценки. Вроде в Флейворсе появилось роскошное терамису. То что надо.
Когда он хочет чтобы я высказалась на тему новой главы "прямо сейчас", моет посуду и готовит обед. Рад такого дела можно и почитатьсссс.
Когда я редактирую работу незнакомых переводчиков и сочинителей, я вежлива и снисходительна. Когда переводчик и сочинитель мой муж, я хочу бегать за ним вокруг стола с тапком за каждую очепятку.
На мое счастье, он выбрал тему в которой я рублю и которая мне интересна, и перевел текст который я уже учила.
На мое несчастье его диссертация включает в себя исторический и сравнительный анализ, сотни непроизносимых имен, мест и названий текстов.
С историей у тибетцев каша, и в текстах и в головах; она писалась, переписывалась и переинтерпретировалась такое количество раз, что сам черт ногу сломит разобраться как и когда оно было на самом деле. У западных исследователей каша в зависимости от степени религиозности и источников на которые они ориентируются. Чтобы попытаться понять, что и когда произошло, тексты разных авторов сравнивают и сверяют как версии свидетелей преступления. Алешу эта детективщина безумно нравится. У меня от попыток состыковать имена, места и даты вытекает мозг.
Чтобы не мучиться с кодировками тибетских шрифтов, имена и названия Алеш пишет латиницей в транслитерации Вайли. Это значит, что на каждую согласную которая произносится, приходится две которые не произносятся и еще и меняют звук той, которую таки можно произнести. Название текста который он перевел я могу прочитать, но не могу произнести. У Алеша почему-то таких проблем не возникает.
Благодаря каше в тибетской истории и детальности в философии, у меня разнообразие. Когда меня начинает мутить от истории тибетского буддизма в восьмом веке, я перепрыгиваю на дискуссию о двенадцатом. Когда у меня начинает рябить в глазах от сравнительного анализа, я переключаюсь на главу о методологии. В методологии много длинных слов и ссылок на незнакомые понятия религиоведения, я закрываю файл и принимаюсь за редакцию перевода. Сижу пару часов над подробным описанием воззрения Дзогчен в теории и практике, и в какой-то момент убеждаюсь в том, что по английски оно звучит либо аутентично, либо понятно. Тогда я понимаю что история и методология были просто конфетками.
В общем мечтаю о том, чтобы эти гипотезы, методы и уникальные находки в джунглях философии и истории наконец сложились в элегантную работу которую можно сдать (и получить хорошую оценку, ха).
Алеш попросил прочитать то, что я написала и сказал "Poor Olinka! I will buy you more cookies that you will not suffer."
Завтра я ему об этом напооооомню....
Ооо, а еще он начал учиться в монастырской шедре (школе), это условие его стипендии. Один из классов - поэзия, занятия по которой ведутся по тибетскому переводу индийского учебника по поэзии 7 века нашей эры. Так как Алеш допоздна высиживает свой диссер или своего героя в Бордерлендс, то на занятиях сонно и не очень интересно. Сегодня он проснулся сосредоточился от необычного звука. Все 8 монахов хихикали в кулачки. Заинтересовавшись и найдя стих который объяснял преподаватель выяснилось, что автор санскритского оригинала был специалистом по женским половым органам, описанию коих и уделил некое немалое место в своем творчестве. Для 17 летних тибетских монахов это было весьма поучительное занятие, хоть им и не суждено применить полученные знания на практике. А 30 летний монах-преподаватель краснел, кашлял, но продолжал объяснять.
В общем у меня ничего не происходит, весь экшен у Алеша или в 12 веке.