Коллаж
Устройство подготовки данных на перфокартах (УПД ПК или карточный перфоратор) именовалось, в зависимости от настроения, "пианино" или "долбаное пианино",- хотя внешне напоминало скорее клавиатуру оргАна. В отличие от последней, "пианино" имело клавиши настолько жесткие, что барышня с ногтями после получаса работы на нем становилась барышней без ногтей. Тем не менее, мы активно набивались заменить "оператора подготовки данных" на ее ответственном посту - вместо того, чтобы, сдав написанную программу в окошко перфораторной, волочь затем полученную колоду на DITTO-распечатку, затыкать ошибочно пробитые дырки - и половинкой лезвия "Нева" прорезать недостающие.
Почти у каждого из нас болтались в пенале эти полулезвия, а многие носили с собою и "антидырки" - микроскопические катронные прямоугольнички - в спичечном коробке или в отпользованной пудренице. Однако, подменять операторш допускали начиная курса со второго, а первокашки скорбно ползли к окну выдачи этих славных бумагоносителей данных, предвкушая очередную лажу.
В первый же месяц первого настоящего семестра (после "трудсеместра" AKA "колхоза", стало быть), нас научили делать оплетку для колоды - из трех использованных перфокарт. Две охватывали пачку карт, третья служила "замком" конструкции и одновременно - рубашкой, на которй принято было ставить "выходные данные": фамилию, номер группы по класификации, принятой в Институте, аббревиатуру тематического курса и название задания. Эту суровую оригамину не проклеивали, и теоретически она могла быть разнята в момент,- что она, впрочем, с успехом проделывала и самостоятельно.
...Мы с коллегой с параллельного курса подошли к окошку выдачи почти одновременно. Около десяти часов вечера на Кафедре оставался минимум народу: операторы нескольких имевшихся ЭВМ и девушка за "пианино". В коридоре, уныло освещенном люминесцентными лампами, не толклись студенты, не раздавался из-за дверей преподавательской ни профессорский рык, ни ассистентский хохот. Даже уборщица давно ушла, оставив нам на радость основательно намастиченный пол.
Коллега Р. был одним из немногих парней в своем потоке ИС: специальности, связанные с программированием, к 80-м годам стали считаться девчачьими, а на ИС, помимо всего прочего, изучали мало общеинженерных дисциплин, которыми, к примеру, упитывали нас - поток ЭВМ. Наши же учителя не без оснований считали, что и программист, и эксплуатационник должны говорить с другими инженерами на одном языке - поэтому, хоть расчет я, конечно, не повторю,- но картинка зуборезного механизма для изготовления шестерней - до сих пор перед глазами.
Соответственно, если на нашем потоке парней было по 5-10 в группе, то на ИС - хорошо, коли по двое. Барышни без зазрения совести именовали их "дефицитами". Самым же "железным" на факультете считался поток АТ ("автоматическая теломеханика") ,- но раньше второго курса они на ВЦ не появлялись. А с коллегой Р. мы нередко видались в общем для Центра и Кафедры коридоре: на каждом потоке есть некоторое количество недоумков, которые с упорством контуженной божьей коровки сползаются к любому месту, где огненными словесами на стенах писано: "работа".
В коробе окошка выдачи сиротливо возвышались ровно две колоды: вероятно, его и моя,- обернутые в распечатки. Обоим еще предстояло пронумеровать перфокарты вручную и "одеть". Коллега Р. - ах, высокий, плечистый, русоволосый, синеглазый и вежливый,- галантно пустил меня к священной нише. Цапнув свою колоду, я поспешила посторониться в ответ, каблук повело по свежей мастике... Эх... зачем я добывала эти чудные, импортные, тонкого и гладкого картона карточки?.. Они скользнули из бумажной пеленки, словно пересыпанные графитом,- и в с налету захватили полкоридора: от перфораторной до дверей профессорского кабинета.
Коллега Р., не отводя взляда от сего коллажа, протянул руку за своими картами... поскользнулся... Мгновение спустя его колода заняла остальные полкоридора: от перфораторной до входа. Стараясь не наступать на карточки, мы начали их собирать: коллега - от входа, я - от кабинета профессора. У обоих наклон перешел в полуприсед, затем - в присед... вот разве что ползать на четвереньках не решились: джинсы тогда были дОроги, и угваздывать коленки мастикой не хотелось.
Мы собирали свои картонки медленно и осторожно, надеясь схранить последовательность. Занятие довольно медитативное,- и по мере приближения к эпицентру рассыпки каждый из нас окончательно сосредоточился на процессе. Поэтому искры, посыпавшиеся при жестком соударении двух первокурсничьих лбов, поразили нас на месте. Не жалея заморских штанов, мы одновременно уселись на благоухающий скипидаром пол и дико, неудержимо заржали. До слез, со всхлипами и невнятными восклицаниями.
Озадаченная оператор высунулась из окошка, как потревоженный дятел. Ее взору представились два идиота с красными от хохота лицами, в слезах прижимающие к себе пачки перфокарт. Девушка сказала что-то на тайном языке дятлов, упятилась и закрыла окошко ставенкой. Щелчок шпингалета привел нас в чувство.
О, да - он проводил меня на троллейбус. О, нет,- наши пути разошлись: он занимался в семинаре по нечетким множествам, а я - в семинаре по матричным вычислениям.
Другие электрические байки
Почти у каждого из нас болтались в пенале эти полулезвия, а многие носили с собою и "антидырки" - микроскопические катронные прямоугольнички - в спичечном коробке или в отпользованной пудренице. Однако, подменять операторш допускали начиная курса со второго, а первокашки скорбно ползли к окну выдачи этих славных бумагоносителей данных, предвкушая очередную лажу.
В первый же месяц первого настоящего семестра (после "трудсеместра" AKA "колхоза", стало быть), нас научили делать оплетку для колоды - из трех использованных перфокарт. Две охватывали пачку карт, третья служила "замком" конструкции и одновременно - рубашкой, на которй принято было ставить "выходные данные": фамилию, номер группы по класификации, принятой в Институте, аббревиатуру тематического курса и название задания. Эту суровую оригамину не проклеивали, и теоретически она могла быть разнята в момент,- что она, впрочем, с успехом проделывала и самостоятельно.
...Мы с коллегой с параллельного курса подошли к окошку выдачи почти одновременно. Около десяти часов вечера на Кафедре оставался минимум народу: операторы нескольких имевшихся ЭВМ и девушка за "пианино". В коридоре, уныло освещенном люминесцентными лампами, не толклись студенты, не раздавался из-за дверей преподавательской ни профессорский рык, ни ассистентский хохот. Даже уборщица давно ушла, оставив нам на радость основательно намастиченный пол.
Коллега Р. был одним из немногих парней в своем потоке ИС: специальности, связанные с программированием, к 80-м годам стали считаться девчачьими, а на ИС, помимо всего прочего, изучали мало общеинженерных дисциплин, которыми, к примеру, упитывали нас - поток ЭВМ. Наши же учителя не без оснований считали, что и программист, и эксплуатационник должны говорить с другими инженерами на одном языке - поэтому, хоть расчет я, конечно, не повторю,- но картинка зуборезного механизма для изготовления шестерней - до сих пор перед глазами.
Соответственно, если на нашем потоке парней было по 5-10 в группе, то на ИС - хорошо, коли по двое. Барышни без зазрения совести именовали их "дефицитами". Самым же "железным" на факультете считался поток АТ ("автоматическая теломеханика") ,- но раньше второго курса они на ВЦ не появлялись. А с коллегой Р. мы нередко видались в общем для Центра и Кафедры коридоре: на каждом потоке есть некоторое количество недоумков, которые с упорством контуженной божьей коровки сползаются к любому месту, где огненными словесами на стенах писано: "работа".
В коробе окошка выдачи сиротливо возвышались ровно две колоды: вероятно, его и моя,- обернутые в распечатки. Обоим еще предстояло пронумеровать перфокарты вручную и "одеть". Коллега Р. - ах, высокий, плечистый, русоволосый, синеглазый и вежливый,- галантно пустил меня к священной нише. Цапнув свою колоду, я поспешила посторониться в ответ, каблук повело по свежей мастике... Эх... зачем я добывала эти чудные, импортные, тонкого и гладкого картона карточки?.. Они скользнули из бумажной пеленки, словно пересыпанные графитом,- и в с налету захватили полкоридора: от перфораторной до дверей профессорского кабинета.
Коллега Р., не отводя взляда от сего коллажа, протянул руку за своими картами... поскользнулся... Мгновение спустя его колода заняла остальные полкоридора: от перфораторной до входа. Стараясь не наступать на карточки, мы начали их собирать: коллега - от входа, я - от кабинета профессора. У обоих наклон перешел в полуприсед, затем - в присед... вот разве что ползать на четвереньках не решились: джинсы тогда были дОроги, и угваздывать коленки мастикой не хотелось.
Мы собирали свои картонки медленно и осторожно, надеясь схранить последовательность. Занятие довольно медитативное,- и по мере приближения к эпицентру рассыпки каждый из нас окончательно сосредоточился на процессе. Поэтому искры, посыпавшиеся при жестком соударении двух первокурсничьих лбов, поразили нас на месте. Не жалея заморских штанов, мы одновременно уселись на благоухающий скипидаром пол и дико, неудержимо заржали. До слез, со всхлипами и невнятными восклицаниями.
Озадаченная оператор высунулась из окошка, как потревоженный дятел. Ее взору представились два идиота с красными от хохота лицами, в слезах прижимающие к себе пачки перфокарт. Девушка сказала что-то на тайном языке дятлов, упятилась и закрыла окошко ставенкой. Щелчок шпингалета привел нас в чувство.
О, да - он проводил меня на троллейбус. О, нет,- наши пути разошлись: он занимался в семинаре по нечетким множествам, а я - в семинаре по матричным вычислениям.
Другие электрические байки