...земля в иллюминаторе...
Проскользнувшее у Sestra-Nita упоминание "снимал стенку системного блока, чтобы определить, или завелся у меня там таракан, или это просто кулер так жутко шумит" выпихнуло из моих пыльных нычек очередную историйку...
Давным-давно, примерно в январе 1995 года, монтировали мы документальный фильм о судостроительных заводах. За неимением собственной, монтировали его ночами в студии дружественного канала - за "право первой но..." (простите - первого показа). В монтажке с нами оставался видеоинженер (ныне покойный, и все еще достаточно недавно и грустно, так что называть я его не буду - не к чему тревожить...), и нас трое - видеоинженер же, звукорежиссер и ваша покорная слуга. Понятно, что запасались не только кофе-пивом, но и бутербродами.
Между делом коллега пожаловался на местных барабашек. Студия располагалась на втором этаже старостроенного учебного корпуса, толстенные кирпичные стены которого хранили тепло даже в лютую зиму. Меж кирпичами кое-где снаружи пробивались трава и мох, а куда землицы надуло - молоденькие прутики залетных деревьев.
На студии же в те поры офисных компьютеров было ровно... один. На нем держалась бухгалтерия, а также диалапная связь для обмена данными с информагентствами.
Осенью, еще до похолодания, компьютер засбоил. Перебирая его, коллега с изумлением обнаружил в системном блоке россыпи земли, а рядом - небольшие комья и сухие травинки. Решив, что этого добра нанесло из стоящих на подоконнике цветочных горшков, коллега заменил запесоченный кулер и немного отодвинул системник от подоконника. Однако зимой сбои стали повторяться, и коллега с естественными сисадминскими стонами осознавал, что назревает очередная переборка машинки.
Часа в три пополуночи мы решили сделать чаепитную паузу и, потягиваясь, поползли в офисную комнатку, где оставили припасы. Каково же было наше офигение, когда мы увидели, что у всех кульков аккуратно прогрызены уголки, бутерброды потеряли первозданный вид, в пирожках отсутствует начинка; чай из пачки - и тот просыпан. Мне же повезло больше всех. Схватив очередной кулек - уже на предмет инспекции, я увидала бьющуюся в нем толстую мышь. Ее полузадушенная ругань не произвела на меня впечатления, я зажала прогрызенный угол и предъявила зверя ребятам.
"Вытряхни ее,- сказал коллега,- этой мелюзги здесь навалом, здание-то старое". Животина не стала дожидаться, пока ее пригласят на выход с вещами, выпихнулась в другое - не замеченное мной - отверстие в пакете и шмыганула... к компьютеру. Мы переглянулись.
Коллега тихонько погасил систему и отключил машину. В тишине стало слышно, что внутри - шуршит!
...Сняв корпус, мы обнаружили поблизости от кулера почти готовое мышиное гнездо: соломинки, синтетические "проволочки" от коврового покрытия,- и земляная обмазка, держащаяся на этой арматуре. Мамка-мышь со второй попытки таки сделала гнездо в самом теплом месте железного домика - там, куда попадало отводимое кулером тепло,- не успела только принести мышат.
Чувствуя себя последними дрянюками, мы вынесли гнездо под батарею в тупичке коридора. Кулер, ясен пень, таки пришлось менять.
Давным-давно, примерно в январе 1995 года, монтировали мы документальный фильм о судостроительных заводах. За неимением собственной, монтировали его ночами в студии дружественного канала - за "право первой но..." (простите - первого показа). В монтажке с нами оставался видеоинженер (ныне покойный, и все еще достаточно недавно и грустно, так что называть я его не буду - не к чему тревожить...), и нас трое - видеоинженер же, звукорежиссер и ваша покорная слуга. Понятно, что запасались не только кофе-пивом, но и бутербродами.
Между делом коллега пожаловался на местных барабашек. Студия располагалась на втором этаже старостроенного учебного корпуса, толстенные кирпичные стены которого хранили тепло даже в лютую зиму. Меж кирпичами кое-где снаружи пробивались трава и мох, а куда землицы надуло - молоденькие прутики залетных деревьев.
На студии же в те поры офисных компьютеров было ровно... один. На нем держалась бухгалтерия, а также диалапная связь для обмена данными с информагентствами.
Осенью, еще до похолодания, компьютер засбоил. Перебирая его, коллега с изумлением обнаружил в системном блоке россыпи земли, а рядом - небольшие комья и сухие травинки. Решив, что этого добра нанесло из стоящих на подоконнике цветочных горшков, коллега заменил запесоченный кулер и немного отодвинул системник от подоконника. Однако зимой сбои стали повторяться, и коллега с естественными сисадминскими стонами осознавал, что назревает очередная переборка машинки.
Часа в три пополуночи мы решили сделать чаепитную паузу и, потягиваясь, поползли в офисную комнатку, где оставили припасы. Каково же было наше офигение, когда мы увидели, что у всех кульков аккуратно прогрызены уголки, бутерброды потеряли первозданный вид, в пирожках отсутствует начинка; чай из пачки - и тот просыпан. Мне же повезло больше всех. Схватив очередной кулек - уже на предмет инспекции, я увидала бьющуюся в нем толстую мышь. Ее полузадушенная ругань не произвела на меня впечатления, я зажала прогрызенный угол и предъявила зверя ребятам.
"Вытряхни ее,- сказал коллега,- этой мелюзги здесь навалом, здание-то старое". Животина не стала дожидаться, пока ее пригласят на выход с вещами, выпихнулась в другое - не замеченное мной - отверстие в пакете и шмыганула... к компьютеру. Мы переглянулись.
Коллега тихонько погасил систему и отключил машину. В тишине стало слышно, что внутри - шуршит!
...Сняв корпус, мы обнаружили поблизости от кулера почти готовое мышиное гнездо: соломинки, синтетические "проволочки" от коврового покрытия,- и земляная обмазка, держащаяся на этой арматуре. Мамка-мышь со второй попытки таки сделала гнездо в самом теплом месте железного домика - там, куда попадало отводимое кулером тепло,- не успела только принести мышат.
Чувствуя себя последними дрянюками, мы вынесли гнездо под батарею в тупичке коридора. Кулер, ясен пень, таки пришлось менять.