(no subject)
Пошла вот купила кефирчик...
Потряхивает так, слегка...Ничего, попью кефирчик, успокоюсь...По большому счёту всё только из-за меня. Самое ужасное, когда работа вдруг, которую ждала не один год, о которой мечтать не смела, даже не очень-то обсуждала с близкими, вдруг ухдит...исчезает, когда уже всё сложилось. Сегодня с утра пораньше позвонил Антон. Я: "Ну как, когда начнём работать? Я даже готова жить какое-то время на два города - Питер-Москва. Уже придумала, как переписать для тебя пьесу. Говорила с Пази, он сказал, что театр Ленсовета наш, то есть мы можем ставить пьесу, как хотим или почти как хотим, ты представляешь?" И тут Антон через полгода горестных раздумий говорит: " А я не знаю, как её ставить... Что-то произошло со мной, пока я ставил "Дембельский поезд",тему чистилища я уже отыграл, и больше я про неё ничего не знаю... Но ты-то будешь со мной общаться просто так? Или уже всё, интерес пропал?" А я даже не знала, что сказать, кроме того, что ждала, когда он вернётся после своего "Дембельского поезда", так,наверное, девочки не ждут солдат после армии... Вообщем, работы не будет...Выдавила из себя что-то дорожелательно-равнодушное, что, конечно же, мы будем общаться и скоро встретимся, и что он мне очень интересен,как режиссёр, и что-то ещё...Просто сливала слова , как ржавую воду из крана.
А потом вспомнила, что как-то на исповеди мне сказал священник: "Ты же очень высокомерна, совершенно равнодушна к тому, что пишут твои коллеги, за редким исключением, и почему же ты удивляешься, что тебя почти не печатают, редко ставят, поносят критики, стоит только появиться новой книге... И качество литературы, котоую ты пишешь, тут не при чём...Всё дело в тебе, а крушение твоих надежд - это только следствие..."
Так что вот - сижу, пью кефирчик и всё понимаю, понимаю, уже устала понимать...И главное вокруг - такая звенящая пустота, вся пронизанная чужими, непроницаемыми, очень доброжелательными улыбками. Кефир "Останкинский", однопроцентный, цена - шестнадцать пятьдесят. Узкий голубой картонный пенальчик слегка запотевший от холда с нарисованной ромашкой. Я очень спокойна...
Потряхивает так, слегка...Ничего, попью кефирчик, успокоюсь...По большому счёту всё только из-за меня. Самое ужасное, когда работа вдруг, которую ждала не один год, о которой мечтать не смела, даже не очень-то обсуждала с близкими, вдруг ухдит...исчезает, когда уже всё сложилось. Сегодня с утра пораньше позвонил Антон. Я: "Ну как, когда начнём работать? Я даже готова жить какое-то время на два города - Питер-Москва. Уже придумала, как переписать для тебя пьесу. Говорила с Пази, он сказал, что театр Ленсовета наш, то есть мы можем ставить пьесу, как хотим или почти как хотим, ты представляешь?" И тут Антон через полгода горестных раздумий говорит: " А я не знаю, как её ставить... Что-то произошло со мной, пока я ставил "Дембельский поезд",тему чистилища я уже отыграл, и больше я про неё ничего не знаю... Но ты-то будешь со мной общаться просто так? Или уже всё, интерес пропал?" А я даже не знала, что сказать, кроме того, что ждала, когда он вернётся после своего "Дембельского поезда", так,наверное, девочки не ждут солдат после армии... Вообщем, работы не будет...Выдавила из себя что-то дорожелательно-равнодушное, что, конечно же, мы будем общаться и скоро встретимся, и что он мне очень интересен,как режиссёр, и что-то ещё...Просто сливала слова , как ржавую воду из крана.
А потом вспомнила, что как-то на исповеди мне сказал священник: "Ты же очень высокомерна, совершенно равнодушна к тому, что пишут твои коллеги, за редким исключением, и почему же ты удивляешься, что тебя почти не печатают, редко ставят, поносят критики, стоит только появиться новой книге... И качество литературы, котоую ты пишешь, тут не при чём...Всё дело в тебе, а крушение твоих надежд - это только следствие..."
Так что вот - сижу, пью кефирчик и всё понимаю, понимаю, уже устала понимать...И главное вокруг - такая звенящая пустота, вся пронизанная чужими, непроницаемыми, очень доброжелательными улыбками. Кефир "Останкинский", однопроцентный, цена - шестнадцать пятьдесят. Узкий голубой картонный пенальчик слегка запотевший от холда с нарисованной ромашкой. Я очень спокойна...