Больше не болит.
Выжженная напалмом пустыня радиусом в 3 километра наконец догорела. Полностью. Улеглись последние язычки пламени, заподлицо слизав редкие, чудом уцелевшие во время атаки, пучки травы. Потемнели и рассыпались черной пылью угольки, до вчерашнего дня время от времени перекатывавшиеся изнутри красными отблесками под легким дунавением ветра. Он приносил обрывки знакомых мелодий, нежно, с придыханием, нашептывал родные слова и, то тут, то там, нет-нет, да и пробивалась багровая точка.
Догорело. Повинуюясь всемирному закону, земля уже начала медленно и неотвратимо переваривать пепел. Чтобы потом на этом месте вырастить, пусть не орхидеи с ирисами, а хотя бы клевер с подорожником - в общем то, что принесет все тот же ветер. Постепенно все 3 километра затянутся, сначала отдельными клочками, позже - единим плотным ковром, который полностью скроет следы огня.
Только вот еще лет пять ничего расти не будет.
Догорело. Повинуюясь всемирному закону, земля уже начала медленно и неотвратимо переваривать пепел. Чтобы потом на этом месте вырастить, пусть не орхидеи с ирисами, а хотя бы клевер с подорожником - в общем то, что принесет все тот же ветер. Постепенно все 3 километра затянутся, сначала отдельными клочками, позже - единим плотным ковром, который полностью скроет следы огня.
Только вот еще лет пять ничего расти не будет.