Любовь Мирская.К.С.Льюис. Расторжение брака.Разговор пятничной ночи.
Необычайно тяжелой была встреча между еще одной призрачной дамой и светлым духом, который, по-видимому, приходился ей братом на земле. Мы застали их, когда они только что увидались - Дама говорила с явным огорчением: - Ах, это ты, Реджинальд! - Да, это я, - сказал Дух. - Я знаю, что ты меня не ждала. Но ты обрадуйся и мне... хоть ненадолго.
- Я думала, что меня Майкл встретит, - сказала Дама и резко спросила: - Он хоть здесь?
- Он там, - отвечал Дух. - Далеко в горах.
- Почему он меня не встретил? Ему не сообщили?
- Сестричка, ты не волнуйся... Он бы тебя не увидел и не услышал. Но скоро ты изменишься...
- Если ты меня видишь, почему мой собственный сын не увидит?
- Понимаешь, я привык, это моя работа.
- А, работа! - презрительно сказала Дама. - Вот оно что! Когда же мне разрешат его увидеть?
- Тут не в разрешении дело, Пэм. Когда он сможет разглядеть тебя, вы увидитесь. Тебе надо... поплотнеть немного.
- Как? - резко и угрожающе спросила Дама.
- Поначалу это нелегко, - начал ее брат. - Но потом пойдет быстро. Ты поплотнеешь, когда ты захочешь чего-нибудь, кроме встречи с Майклом. Я не говорю "больше, чем встречи", это позже придет. А для начала надо немножко, хоть капельку потянуться к Богу.
- Ты что, о религии? Нашел, знаешь ли, минуту! Ладно, что надо, то и сделаю. Чего вы от меня требуете? Говори, говори! Чем я раньше начну, тем скорее меня пустят к моему мальчику.
- Памела, подумай сама! Так ты начать не можешь! Для тебя Бог - средство, чтобы увидеть Майкла. А плотнеть мы начинаем только тогда, когда стремимся к Самому Богу.
- Был бы ты матерью, ты бы иначе заговорил.
- То есть, если бы я был только матерью. Но этого не бывает. Ты стала матерью Майкла, потому что ты - дочь Божия. С Ним ты связана раньше и теснее. Памела, Он тоже любит тебя. Он тоже из-за тебя страдал. Он тоже долго ждал.
- Если бы он меня любил, он бы меня пустил к моему сыну. И вообще, если он меня любит, почему он забрал у меня Майкла? Я не хотела об этом говорить, но знаешь, некоторые вещи простить нелегко.
- Ему пришлось, Памела. Отчасти - ради Майкла...
- Кто-кто, а я для Майкла всё делала! Я ему жизнь отдавала...
- Люди не могут долго давать друг другу счастье. А потом - Он и ради тебя это сделал. Он хотел, чтобы твоя животная, инстинктивная любовь преобразилась, и ты полюбила Майкла, как Он его любит. Нельзя правильно любить человека, пока не любишь Бога. Иногда удается преобразить любовь, так сказать, на ходу. Но с тобой это было невозможно. Твой инстинкт стал неуправляемым, превратился в манию. Спроси дочь и мужа. Спроси свою собственную мать. О ней ты и не думала. Оставалось одно: операция. И Бог отрезал от тебя Майкла. Он надеялся, что в одиночестве и тишине проклюнется новый, другой вид любви.
- Какая чушь! Какая жестокая чушь! Ты не имеешь права так говорить о материнской любви. Это - самое святое, самое высокое чувство.
- Пэм, Пэм, естественные чувства не высоки и не низки, и святости в них нет. Она возникает, когда они подчинены Богу. Когда же они живут по своей воле, они превращаются в ложных богов.
- Моя любовь к Майклу не могла стать плохой, хоть бы мы прожили миллион лет.
- Ты ошибаешься. Придется тебе сказать. Ты встречала - там, в городе, - матерей с сыновьями. Счастливы они?
- Такие, как эта Гатри и ее чудовище Бобби - конечно, нет! Надеюсь, ты нас не сравниваешь? Мы с Майклом были бы совершенно счастливы. Я-то не болтала бы о нем, как Уинифред Гатри, пока все не разбегутся. Я не ссорилась бы с теми, кто его не замечает, и не ревновала бы к тем, кто заметил. Я бы не хныкала повсюду, что он со мною груб. Неужели, по-твоему, Майкл мог бы стать таким, как этот Бобби? Знаешь, есть пределы...
- Именно такой становится естественная любовь, если не преобразится.
- Неправда! Какой ты злой, однако! Я его так любила... только для него и жила, когда он умер...
- И плохо делала. Ты сама это знаешь.
- Чем плохо?
- Не надо было устраивать этот десятилетний траур - трястись над его вещами, отмечать все даты, держать насильно Дика и Мюриел в том несчастном доме.
- Конечно, им-то что! Я скоро поняла, что от них сочувствия не жди.
- Ты неправа. Дик очень страдал по сыну. Мало кто из сестер так любил брата, как Мюриел. Их не память о Майкле мучила - их мучила ты, твоя тирания.
- Какой ты злой! Все злые. У меня ничего нет, кроме прошлого...
- Ты сама того хочешь. Но ты неправа. Это египтяне так относились к утрате, бальзамировали тело.
- Конечно! Я неправа! Тебя послушать, я всё неправильно делаю!
- Ну, конечно! - обрадовался Дух, и засиял так, что глазам стало больно. - Тут мы все узнаем, что всегда были неправы. Нам больше не надо цепляться за свою правоту. Так легко становится... Тогда мы и начинаем жить.
- Как ты смеешь издеваться? Отдай мне сына! Слышишь? Плевать я хотела на ваши правила! Я не верю в Бога, который разлучает сына с матерью! Я верю в Бога любви. Никто не имеет права нас разлучать! Даже твой Бог! Так ему и скажи. Мне Майкл нужен! Он мой, мой, мой!..
- Он и будет твоим, Памела. Всё будет твоим, даже Бог. Но ты не то делаешь. Ничем нельзя овладеть по праву природы.
- То есть как? Это же мой сын, плоть от плоти!
- А где сейчас твоя плоть? Разве ты еще не поняла, что природа тленна? Смотри! Солнце восходит. Оно может взойти каждую минуту.
- Майкл - мой!
- В каком смысле твой? Ты его не сотворила. Природа вырастила его в твоем теле, помимо твоей воли. Да... ты как-то забыла, что ты тогда не хотела ребенка. Майкл - несчастный случай.
- Кто тебе сказал? - перепугалась Дама, но тут же взяла себя в руки. - Это ложь. Это неправда. И вообще, не твое дело. Я ненавижу твою веру... ненавижу твоего Бога... Я его презираю! Я верю в Бога любви.
- Тем не менее, ты не любишь ни нашу маму, ни меня.
- Ах, вон что! Так, так, ясно... Ну, Реджинальд, не ждала! Обидеться за то...
Дух засмеялся.
- Бог с тобой! - воскликнул он. - Тут у нас никого нельзя обидеть.
Дама застыла на месте. По-видимому, эти слова поразили ее всего сильнее.