Самый ловкий пират всех времен и народов
Оригинал взят у borisakunin в Самый ловкий пират всех времен и народов
Прямо стыдно, как это я его прошляпил, а ведь, собирая материал для романа «Сокол и Ласточка», проштудировал всю историю мирового пиратства.
Меня интересовал вопрос: кто был абсолютным чемпионом среди морских грабителей - по ловкости и удачливости. Как и все, я, разумеется, знал про Генри Моргана, в конце концов ставшего вице-губернатором Ямайки, но решил, что он уступает Рене Дюгэ-Труэну (1673 - 1736), дослужившемуся до должности командующего флотом Короля-Солнце. К этому убеждению - что Дюгэ-Труэн самый-рассамый - я пришел, прочитав про знаменитый рейд 1711 года. Этот поразительный сюжет я и решил забрать к себе в роман, приписав эскападу вымышленному капитану Пратту.
На родине, в городе Сен-Мало, корсара чтут, почти как в СССР товарища Ленина.
Есть даже колледж имени Дюгэ-Труэна
…Когда победители высадились, они увидели, что город пуст. Жители скрылись в окрестных горах, забрав с собою всё сколько-нибудь ценное и даже угнав домашний скот. В домах было нечего взять кроме кухонной посуды да мебели\…\
Капитаны набросились на Пратта с упреками, виня его за бессмысленные потери. Казалось, экспедиция закончилась полным провалом.
И тогда Невезучий Корсар проявил истинное величие. Можно сказать, совершил грандиознейшее открытие в корсарском деле.
«Да, золото уплыло, и грабить в Сан-Диего нечего, - сказал он. - Но скажите мне, приятели, что во всяком городе стоит дороже всего?»
Они не знали.
«В большом и красивом каменном городе дороже всего стоят дома. Смотрите, тут есть великолепные храмы, дворцы, особняки, купеческие склады, мастерские. Всё это наше. Захотим - спалим или разрушим. Но мы не монстры. Мы готовы продать эту недвижимость местным жителям, по разумной таксе».
И он отправил сбежавшему губернатору письмо с деловым предложением. Каждой из построек города была назначена цена. Если владелец привезет выкуп, сохранность имущества гарантировалась. Дома тех, кто не заплатит в течение трех дней, будут сожжены дотла. Пратт давал свое капитанское слово, что никто из доставивших выкуп не будет задержан или ограблен. К письму прилагался подробный реестр-ценник, над составлением которого корабельные писцы просидели два дня и две ночи. Дороже всего был оценен превосходный губернаторский дворец (в сто тысяч пиастров) и кафедральный собор Святого Диего (в шестьдесят пять). Самые маленькие хибары в предместьях шли всего по сотне. Как наиболее дешевые, они были предназначены к разрушению первыми.
На четвертый день грянули взрывы. Чтобы избежать всеобщего пожара, корсары начали уничтожать дома в тесных небогатых кварталах при помощи пороха.
Нашлась какая-то небоязливая женщина, которая рискнула спуститься с гор и высыпала из узелка горсть монет. Ее скромный домик был оставлен в целости и сохранности, а саму сеньору беспрепятственно отпустили обратно.
После этого в город хлынул целый поток встревоженных домовладельцев. Ни один из них не был обманут.
К исходу дня в назначенных для выкупа местах образовались длиннющие очереди. Золото и серебро тщательно взвешивали и пересчитывали, складывали в сундуки. На выкупленное имущество навешивалась печать Джереми Пратта.
Явился губернатор, чтобы спасти свой чудесный дворец, совсем недавно выстроенный из привозного итальянского мрамора.
Настоятель собора долго торговался, пытаясь сбить цену, взывал к благочестию и пугал небесной карой за святотатство, но Пратт папистских угроз не устрашился и получил от клириков сполна - и за храм Святого Диего, и за все остальные церкви, часовни и монастыри.
В результате четырехдневной торговой операции, в ходе которой порт Сан-Диего по кусочкам выкупил себя у корсаров, на флагманском корабле собралось сокровище, которое не снилось ни одному золотому каравану.
На самом деле это произошло не в придуманном мной Сан-Диего, а во вполне реальном Рио-де-Жанейро. Всё остальное - правда. Идея Дюгэ-Труэна была гениальной по простоте и эффективности, да к тому же нисколько не кровожадной.
Но, оказывается, был грабитель еще более ловкий. Екскюзэ-муа, мон капитэн. Пальма первенства уходит к другому.
Серьезные пираты годами плавали по морям не из любви к приключениям, а потому что никак не могли накопить достаточно денег, чтобы оставить эту дьявольски опасную профессию. Мало кому удавалось по-настоящему разбогатеть, но и этого было мало. Даже нахапав сокровищ, удачливый пират не мог взять и удалиться на покой. Его преследовали враги, мстители, охотники за золотом, ну и, конечно, мылил веревку суровый, но справедливый Закон.
А капитан Генри Эвери (1659 - после 1696), мелькнув в истории пиратства головокружительной кометой, виртуозно выполнил обе трудные задачи: не только сорвал рекордный куш, но и ушел от бабушки, от дедушки, от лисы - от всех. Вы ведь обратили внимание на странность в годе его смерти? На этой детали мы еще остановимся.
С виду приличный такой мужчина
Подобно капитану Флинту из сериала «Черные паруса» (если не смотрели - зря), Эвери начинал морским офицером и свернул на кривую дорожку в не юном уже возрасте, по не зависящим от него обстоятельствам. Команда корабля «Карл II», на котором он служил первым лейтенантом (по-нашему старшим помощником) взбунтовалась из-за задержки жалованья. Выбор у лейтенанта Эвери был такой: либо отправляться за борт, либо стать капитаном пиратов. Он выбрал второе.
Корабль сменил «королевское» имя на фартовое - стал называться «Fancy» («Причуда») - и занялся лихим ремеслом, которое сулило либо смерть в бою, либо виселицу.
Долго заниматься этим рискованным промыслом Эвери, впрочем, не планировал. Он некоторое время, очень недолго, поболтался в восточных морях, выбирая максимально аппетитную цель, и нашел ее. Затеял (как и Флинт) предприятие неслыханной дерзости.
Капитану стало известно, что из Индии в Мекку отправляется морской караван с паломниками, придворными Великого Могола, богатейшего владыки тогдашнего мира. На главном корабле, огромном «Гандж-и-Саваи», повезут несметные сокровища для оплаты дорожных расходов и для даров мусульманским святыням. Поплывет там и принцесса - не то дочь, не то внучка могущественного падишаха Аурангзеба (источники сообщают то так, то этак).
Император Аурангзеб Великий
Флот насчитывал 25 вымпелов. На 80-пушечном флагмане плыло больше тысячи человек - это был самый большой корабль во всем Индийском океане. Подобные хаджи совершались и прежде, но никому из пиратов никогда и в голову не приходило покуситься на такую армаду.
А капитан Эвери решил попробовать. Он собрал эскадру из пяти средних и маленьких судов; общее число разбойников было вдвое меньше команды одного «Ганджа».
Черт знает, как удалось капитану Эвери осуществить этот полоумный замысел. В растянувшемся на несколько дней сумбурном бою почти все остальные пиратские корабли погибли, но индийский караван разбросало по морским просторам, и в конце концов «Причуда» оказалась тет-а-тет с плавучей сокровищницей. Уверен, что случайность тут ни при чем - Эвери следовал какому-то хитрому плану. Полагаю, что своих соратников он намеренно использовал для распыления вражеских сил и обрек на гибель. Чтоб потом не пришлось делиться.
Хотя без сумасшедшего везения тоже не обошлось.
Сначала, первым же залпом, «Причуда» сбила «Ганджу» грот-мачту, полностью его обездвижив. Потом, вследствие другого феноменально удачного попадания, у индийца взорвался один из зарядных ящиков, и защитников охватила паника.
В общем, приз был взят.
С побежденными, особенно женщинами, пираты обошлись свирепо.
На картинке изображен Эвери, врывающийся в покои бедной принцессы.
Некоторые авторы пишут, что он на ней женился, но это сказки. Плохо он с ней поступил. Пират потому что.
Как я уже сказал, это была рекордная добыча за всю историю пиратских войн: по нынешнему денежному эквиваленту не меньше 100 миллионов долларов.
На этом короткая разбойничья карьера капитана Эвери и завершилась. Известно, что он добрался на своем корабле до Карибского моря, которое в ту эпоху называли «пиратским»; что объегорил команду, забрав себе львиную часть добычи (две трети или даже три четверти). Начиная с 1696 года следы Генри Эвери теряются. Больше никаких достоверных фактов нет, одни домыслы, легенды и версии. За славой этот человек не гнался, мемуаров не оставил.
Сменил имя. Жил себе где-то, поживал. Добра, наверное, не наживал, потому что куда ему еще-то?
Эх, жалко, поздно он мне попался. Люблю таких пройдох. Не в жизни, конечно (упаси боже), а в литературном смысле.
От меня Генри Эвери, получается, тоже ушел.
Прямо стыдно, как это я его прошляпил, а ведь, собирая материал для романа «Сокол и Ласточка», проштудировал всю историю мирового пиратства.
Меня интересовал вопрос: кто был абсолютным чемпионом среди морских грабителей - по ловкости и удачливости. Как и все, я, разумеется, знал про Генри Моргана, в конце концов ставшего вице-губернатором Ямайки, но решил, что он уступает Рене Дюгэ-Труэну (1673 - 1736), дослужившемуся до должности командующего флотом Короля-Солнце. К этому убеждению - что Дюгэ-Труэн самый-рассамый - я пришел, прочитав про знаменитый рейд 1711 года. Этот поразительный сюжет я и решил забрать к себе в роман, приписав эскападу вымышленному капитану Пратту.
На родине, в городе Сен-Мало, корсара чтут, почти как в СССР товарища Ленина.
Есть даже колледж имени Дюгэ-Труэна
…Когда победители высадились, они увидели, что город пуст. Жители скрылись в окрестных горах, забрав с собою всё сколько-нибудь ценное и даже угнав домашний скот. В домах было нечего взять кроме кухонной посуды да мебели\…\
Капитаны набросились на Пратта с упреками, виня его за бессмысленные потери. Казалось, экспедиция закончилась полным провалом.
И тогда Невезучий Корсар проявил истинное величие. Можно сказать, совершил грандиознейшее открытие в корсарском деле.
«Да, золото уплыло, и грабить в Сан-Диего нечего, - сказал он. - Но скажите мне, приятели, что во всяком городе стоит дороже всего?»
Они не знали.
«В большом и красивом каменном городе дороже всего стоят дома. Смотрите, тут есть великолепные храмы, дворцы, особняки, купеческие склады, мастерские. Всё это наше. Захотим - спалим или разрушим. Но мы не монстры. Мы готовы продать эту недвижимость местным жителям, по разумной таксе».
И он отправил сбежавшему губернатору письмо с деловым предложением. Каждой из построек города была назначена цена. Если владелец привезет выкуп, сохранность имущества гарантировалась. Дома тех, кто не заплатит в течение трех дней, будут сожжены дотла. Пратт давал свое капитанское слово, что никто из доставивших выкуп не будет задержан или ограблен. К письму прилагался подробный реестр-ценник, над составлением которого корабельные писцы просидели два дня и две ночи. Дороже всего был оценен превосходный губернаторский дворец (в сто тысяч пиастров) и кафедральный собор Святого Диего (в шестьдесят пять). Самые маленькие хибары в предместьях шли всего по сотне. Как наиболее дешевые, они были предназначены к разрушению первыми.
На четвертый день грянули взрывы. Чтобы избежать всеобщего пожара, корсары начали уничтожать дома в тесных небогатых кварталах при помощи пороха.
Нашлась какая-то небоязливая женщина, которая рискнула спуститься с гор и высыпала из узелка горсть монет. Ее скромный домик был оставлен в целости и сохранности, а саму сеньору беспрепятственно отпустили обратно.
После этого в город хлынул целый поток встревоженных домовладельцев. Ни один из них не был обманут.
К исходу дня в назначенных для выкупа местах образовались длиннющие очереди. Золото и серебро тщательно взвешивали и пересчитывали, складывали в сундуки. На выкупленное имущество навешивалась печать Джереми Пратта.
Явился губернатор, чтобы спасти свой чудесный дворец, совсем недавно выстроенный из привозного итальянского мрамора.
Настоятель собора долго торговался, пытаясь сбить цену, взывал к благочестию и пугал небесной карой за святотатство, но Пратт папистских угроз не устрашился и получил от клириков сполна - и за храм Святого Диего, и за все остальные церкви, часовни и монастыри.
В результате четырехдневной торговой операции, в ходе которой порт Сан-Диего по кусочкам выкупил себя у корсаров, на флагманском корабле собралось сокровище, которое не снилось ни одному золотому каравану.
На самом деле это произошло не в придуманном мной Сан-Диего, а во вполне реальном Рио-де-Жанейро. Всё остальное - правда. Идея Дюгэ-Труэна была гениальной по простоте и эффективности, да к тому же нисколько не кровожадной.
Но, оказывается, был грабитель еще более ловкий. Екскюзэ-муа, мон капитэн. Пальма первенства уходит к другому.
Серьезные пираты годами плавали по морям не из любви к приключениям, а потому что никак не могли накопить достаточно денег, чтобы оставить эту дьявольски опасную профессию. Мало кому удавалось по-настоящему разбогатеть, но и этого было мало. Даже нахапав сокровищ, удачливый пират не мог взять и удалиться на покой. Его преследовали враги, мстители, охотники за золотом, ну и, конечно, мылил веревку суровый, но справедливый Закон.
А капитан Генри Эвери (1659 - после 1696), мелькнув в истории пиратства головокружительной кометой, виртуозно выполнил обе трудные задачи: не только сорвал рекордный куш, но и ушел от бабушки, от дедушки, от лисы - от всех. Вы ведь обратили внимание на странность в годе его смерти? На этой детали мы еще остановимся.
С виду приличный такой мужчина
Подобно капитану Флинту из сериала «Черные паруса» (если не смотрели - зря), Эвери начинал морским офицером и свернул на кривую дорожку в не юном уже возрасте, по не зависящим от него обстоятельствам. Команда корабля «Карл II», на котором он служил первым лейтенантом (по-нашему старшим помощником) взбунтовалась из-за задержки жалованья. Выбор у лейтенанта Эвери был такой: либо отправляться за борт, либо стать капитаном пиратов. Он выбрал второе.
Корабль сменил «королевское» имя на фартовое - стал называться «Fancy» («Причуда») - и занялся лихим ремеслом, которое сулило либо смерть в бою, либо виселицу.
Долго заниматься этим рискованным промыслом Эвери, впрочем, не планировал. Он некоторое время, очень недолго, поболтался в восточных морях, выбирая максимально аппетитную цель, и нашел ее. Затеял (как и Флинт) предприятие неслыханной дерзости.
Капитану стало известно, что из Индии в Мекку отправляется морской караван с паломниками, придворными Великого Могола, богатейшего владыки тогдашнего мира. На главном корабле, огромном «Гандж-и-Саваи», повезут несметные сокровища для оплаты дорожных расходов и для даров мусульманским святыням. Поплывет там и принцесса - не то дочь, не то внучка могущественного падишаха Аурангзеба (источники сообщают то так, то этак).
Император Аурангзеб Великий
Флот насчитывал 25 вымпелов. На 80-пушечном флагмане плыло больше тысячи человек - это был самый большой корабль во всем Индийском океане. Подобные хаджи совершались и прежде, но никому из пиратов никогда и в голову не приходило покуситься на такую армаду.
А капитан Эвери решил попробовать. Он собрал эскадру из пяти средних и маленьких судов; общее число разбойников было вдвое меньше команды одного «Ганджа».
Черт знает, как удалось капитану Эвери осуществить этот полоумный замысел. В растянувшемся на несколько дней сумбурном бою почти все остальные пиратские корабли погибли, но индийский караван разбросало по морским просторам, и в конце концов «Причуда» оказалась тет-а-тет с плавучей сокровищницей. Уверен, что случайность тут ни при чем - Эвери следовал какому-то хитрому плану. Полагаю, что своих соратников он намеренно использовал для распыления вражеских сил и обрек на гибель. Чтоб потом не пришлось делиться.
Хотя без сумасшедшего везения тоже не обошлось.
Сначала, первым же залпом, «Причуда» сбила «Ганджу» грот-мачту, полностью его обездвижив. Потом, вследствие другого феноменально удачного попадания, у индийца взорвался один из зарядных ящиков, и защитников охватила паника.
В общем, приз был взят.
С побежденными, особенно женщинами, пираты обошлись свирепо.
На картинке изображен Эвери, врывающийся в покои бедной принцессы.
Некоторые авторы пишут, что он на ней женился, но это сказки. Плохо он с ней поступил. Пират потому что.
Как я уже сказал, это была рекордная добыча за всю историю пиратских войн: по нынешнему денежному эквиваленту не меньше 100 миллионов долларов.
На этом короткая разбойничья карьера капитана Эвери и завершилась. Известно, что он добрался на своем корабле до Карибского моря, которое в ту эпоху называли «пиратским»; что объегорил команду, забрав себе львиную часть добычи (две трети или даже три четверти). Начиная с 1696 года следы Генри Эвери теряются. Больше никаких достоверных фактов нет, одни домыслы, легенды и версии. За славой этот человек не гнался, мемуаров не оставил.
Сменил имя. Жил себе где-то, поживал. Добра, наверное, не наживал, потому что куда ему еще-то?
Эх, жалко, поздно он мне попался. Люблю таких пройдох. Не в жизни, конечно (упаси боже), а в литературном смысле.
От меня Генри Эвери, получается, тоже ушел.