(no subject)
***
Они уселись в кружок. Ведущий предложил им разбудить чай. Они сопели над ним, выдыхая клубы горячего воздуха, и что-то тихонько нашептывали.
Чай открыл один глаз. Осмотрелся. Он бы, знаете, заснул снова, но увидел ее. У нее были глаза ангела. И он передумал. Открыл второй глаз. Улыбнулся. И она улыбнулась ему в ответ и сказала спасибо своими ангельскими глазами.
Затем ведущий взял чай и положил его в чайник. Там было очень темно, немного влажно и очень тепло. Стало болтать из стороны в сторону, чай сталкивался со стенками, налетал на что-то в темноте. Это он переносил спокойно-скептически. Первое время, первые раз или два, конечно, подташнивало, но затем он привык. Привык налетать на темные стенки, отталкиваясь от них ладонями. "Тридцать два против положенных двадцати семи" - сосчитал он - "Многовато. Будь внимательнее!" - крикнул ведущему - "Сегодня пять лишних." Но ведущий был слишком занят процессом, чтобы услышать. Окончательно проснувшись, чай оставил всякую надежду на спокойствие и одиночество.
И вот в чайник полился кипяток. Поворачиваясь то одним, то другим бочком, чай расправлялся, разворачивался ладонями и ресницами навстречу тем, снаружи. Навстречу девушке с глазами ангела. Его душа летела наверх. Ее перелили в кувшин, вместе с кипятком, перемешали. Кувшин соединения души с телом. Души чая с телом чая. Вот еще 30 секунд - и их снова разделят. Душу его подарят небу, а тело - рукам присутствующих. И губам. Как ни привык он к этому, все же каждый новый раз был как первый. И вот душа отделилась и воспарила. И он весь, в едином порыве, направился к девушке с волшебными глазами. Чтобы зажечь в них искорки радости. И только ей одной пах он цветущими садами Версаля, прогулками под луной, морем, поцелуями, нарциссами, шоколадом и интергалактическими полетами. И он парил, а ангельские глаза горели.
***
Сегодня она была в светло-сиреневом. Как карамель. Она свесила босые ножки с подоконника к веткам яблони снаружи и засмеялась. Смех ее был похож одновременно на журчание ручья и позвякивание кубиков льда в стакане с мартини. И в руках она держала сегодня чашечку с горячим янтарем. На ветру трепетали сиреневые перышки, а кожа на плечах и груди покрывалась зябкими мурашками. Она была ангелом чая, и сегодня чай был желтым, а крылья - сиреневыми. Она всегда очень серьезно относилась к своей миссии. Вот и сейчас. Она коснулась пальцами поверхности янтаря и легонько сдула капельки. Это ветру. Пусть тоже побалуется. Она закрыла глаза в предвкушении приключения. И затаив дыхание, сделала два глотка из чашки. Тогла зажглось солнце, протянуло к ней раскрытые ладони и обняло за озябшие плечи. Отличное начало. Еще глоток. В воздухе и лужах заплясали неуемные солнечные зайчики, словно весна пришла вперед зимы. Эти зайчики стали собираться на кончиках ресниц и лезть в глаза. Хорошо. И еще глоток. И тихонько зашуршали золотистые пахучие колоски пшеницы с глазами васильков. И зашевелились золотые мохнатые пчелы, рассыпая тончайшую пыльцу вокруг ярко-алых маков, сладкого лилового клевера и душистых лип. И затеребил ветер лепестки целого поля желтых, белых и густо-красных горных тюльпанов. Довольная, она открыла глаза, поставила пустую чашку на подоконник, не забыв сдуть с нее медовые соты, яблочный пирог и утренний букет, положенный на край постели. И легонько соскользнула наружу, с подоконника. И, сделав несколько плавных кругов, осыпала все вокруг золотистым сиянием сиреневых крыльев. Теперь понятно было, почему она выбрала сиреневый. Очень уж необыкновенно выглядел он, припорошенной янтарем. А она купалась, плескала крыльями в струях холодного воздуха, закручивая целые вихри чайных блесток. Чтобы кому-то они подарили аромат тюльпанов, кому-то - утренний поцелуй, а кому-то - просто согретую улыбку. И откуда все это в холодный осенний день - для людей была загадка.
Они уселись в кружок. Ведущий предложил им разбудить чай. Они сопели над ним, выдыхая клубы горячего воздуха, и что-то тихонько нашептывали.
Чай открыл один глаз. Осмотрелся. Он бы, знаете, заснул снова, но увидел ее. У нее были глаза ангела. И он передумал. Открыл второй глаз. Улыбнулся. И она улыбнулась ему в ответ и сказала спасибо своими ангельскими глазами.
Затем ведущий взял чай и положил его в чайник. Там было очень темно, немного влажно и очень тепло. Стало болтать из стороны в сторону, чай сталкивался со стенками, налетал на что-то в темноте. Это он переносил спокойно-скептически. Первое время, первые раз или два, конечно, подташнивало, но затем он привык. Привык налетать на темные стенки, отталкиваясь от них ладонями. "Тридцать два против положенных двадцати семи" - сосчитал он - "Многовато. Будь внимательнее!" - крикнул ведущему - "Сегодня пять лишних." Но ведущий был слишком занят процессом, чтобы услышать. Окончательно проснувшись, чай оставил всякую надежду на спокойствие и одиночество.
И вот в чайник полился кипяток. Поворачиваясь то одним, то другим бочком, чай расправлялся, разворачивался ладонями и ресницами навстречу тем, снаружи. Навстречу девушке с глазами ангела. Его душа летела наверх. Ее перелили в кувшин, вместе с кипятком, перемешали. Кувшин соединения души с телом. Души чая с телом чая. Вот еще 30 секунд - и их снова разделят. Душу его подарят небу, а тело - рукам присутствующих. И губам. Как ни привык он к этому, все же каждый новый раз был как первый. И вот душа отделилась и воспарила. И он весь, в едином порыве, направился к девушке с волшебными глазами. Чтобы зажечь в них искорки радости. И только ей одной пах он цветущими садами Версаля, прогулками под луной, морем, поцелуями, нарциссами, шоколадом и интергалактическими полетами. И он парил, а ангельские глаза горели.
***
Сегодня она была в светло-сиреневом. Как карамель. Она свесила босые ножки с подоконника к веткам яблони снаружи и засмеялась. Смех ее был похож одновременно на журчание ручья и позвякивание кубиков льда в стакане с мартини. И в руках она держала сегодня чашечку с горячим янтарем. На ветру трепетали сиреневые перышки, а кожа на плечах и груди покрывалась зябкими мурашками. Она была ангелом чая, и сегодня чай был желтым, а крылья - сиреневыми. Она всегда очень серьезно относилась к своей миссии. Вот и сейчас. Она коснулась пальцами поверхности янтаря и легонько сдула капельки. Это ветру. Пусть тоже побалуется. Она закрыла глаза в предвкушении приключения. И затаив дыхание, сделала два глотка из чашки. Тогла зажглось солнце, протянуло к ней раскрытые ладони и обняло за озябшие плечи. Отличное начало. Еще глоток. В воздухе и лужах заплясали неуемные солнечные зайчики, словно весна пришла вперед зимы. Эти зайчики стали собираться на кончиках ресниц и лезть в глаза. Хорошо. И еще глоток. И тихонько зашуршали золотистые пахучие колоски пшеницы с глазами васильков. И зашевелились золотые мохнатые пчелы, рассыпая тончайшую пыльцу вокруг ярко-алых маков, сладкого лилового клевера и душистых лип. И затеребил ветер лепестки целого поля желтых, белых и густо-красных горных тюльпанов. Довольная, она открыла глаза, поставила пустую чашку на подоконник, не забыв сдуть с нее медовые соты, яблочный пирог и утренний букет, положенный на край постели. И легонько соскользнула наружу, с подоконника. И, сделав несколько плавных кругов, осыпала все вокруг золотистым сиянием сиреневых крыльев. Теперь понятно было, почему она выбрала сиреневый. Очень уж необыкновенно выглядел он, припорошенной янтарем. А она купалась, плескала крыльями в струях холодного воздуха, закручивая целые вихри чайных блесток. Чтобы кому-то они подарили аромат тюльпанов, кому-то - утренний поцелуй, а кому-то - просто согретую улыбку. И откуда все это в холодный осенний день - для людей была загадка.