Триест. Пятница. Дело близится к концу.
Надо сознаться, что пляж мы нашли в четверг вечером, и смылись туда, прогуляв оперный концерт. Встреча с Герти должна была состояться на закате - это интеллектуальная отмазка, а на самом деле уж очень надоело смотреть на море без возможности залезть в него. Автобус до пляжа останавливался буквально под окнами нашего отеля, и через полчаса мы уже гуляли в сосновом лесочке, которые отделял трассу Триест-Венеция от набережной с лесенками в море. Был шторм.
На роль Герти, соблазнившей Блума на непотребства претендовали гагара, которая соблазняла Лешку на фотосессию, но у него села батарейка в телефоне, странная скульптура плавчихи, которая заплыла в кусты и неуклюже размахивала руками, женщины топ-лесс, лежавшие буквально под ногами на набережной. Но победила трогательная скульптура девушки, снимающей платье на камнях возле катамаранов.
Гагара. Они так ныряют надолго.
Странная пловчиха
А это совершенно нефотогеничная, но очень трогательная скульптура девушки.
От пляжа мы шли пешком, чтобы разведать бегательную трассу, и ног у меня утром не было. Я себя чувствовала как Пиноккио, который заснул и сунул ноги в камин. Поэтому утром Лешка побежал на море с соснами, а я поехала на автобусе и там сидела на лавочке, наблюдая как топ-лесс-бабульку раскладываются на набережной абсолютно спокойного, тихого, ласкового моря. Конечно, ни на какое вечернее мероприятие мы не пошли, а провели целый вечер здесь.
Но в пятницу я, как и положено, нашла роддом и бордель. Лешка дослушивал последние лекции. В субботу по планам был только заключительный круглый стол и праздничный банкет.
Итак, самый муторный эпизод "Улисса" - четырнадцатый. Читать его практически невозможно, это просто маята рожающей женщины, которая описана с помощью других персонажей на примере перерождения языка от истоков к современному звучанию.
Городская больница Триеста
26 июля 1907 года Нора родила там Лусию. Джеймс болел, и заботу о маме и малышке взял на себя брат Станислаус. Странная судьба, он всю жизнь провел в тени брата, пытаясь писать, пытаясь жить, но был прямой противоположностью Джеймсу. Джеймс пил, Стенни не брал в рот ни капли - так выражалось их отношение к отцу. Джеймс принимал его, Станислаус воевал. Он женился очень поздно, в 42, когда война с отцом перешла в войну с братом. Но он всегда был готов помочь, найти работу, одолжить денег, так получилось и сейчас, когда Джеймс был не в состоянии позаботиться о жене и дочке. Это совершенно неправильно и нечестно, что Джеймс не написал ничего о брате, и даже Мориса из "Героя-Стивена" - брата Стивена уже нет в "Портрете..." и в "Улиссе". Но Джойс немыслим, невозможен без брата. Это его второе я, вторая половинка, преданная, любящая, заботливая. Он приехал в через год после Джойса и устроился в ту же школу учителем английского. Только хлопот от него было гораздо меньше.
Отделение для бедных. Нора родила здесь Лучию. Потом Лучия сошла с ума.
Ну и бордель. Главу 15 Джойс писал уже после Первой мировой войны. Он приехал в Триест в 1920 из Парижа, и оказался в квартирке на улице Диез, где кроме него жили Нора, двое их детей, Станислаус, сестра Эйлин с мужем и двумя дочками, кухарка и нянька. Долго так он не выдержал и нашел способ смыться в Париж. Улица Диез за угол и вы на улице Песчерия - узкая Рыбная улочка между набережной и еврейским квартальчиком - улица красных фонарей. Не знаю, горели ли фонари на улице Песчерия, но бордель Цирцеи точно находился здесь.
Я не удивлюсь, что Джойс в бордели не ходил. Он больше по выпивке был специалист, чем по бабам. Женщина у него была одна, и он странным образом так с ней и прожил. Для всех загадка. Она была умна, но то, что он писал не читала и не ценила. Она любила его, его голос, доверяла ему. Жить с пишущим человеком - большое напряжение, жить с алкоголиком - большая забота. Потом она скажет своей приятельнице: "Вы и вообразить себе не умеете, что это было такое - угодить в жизнь этого человека". Она уехала с ним, не будучи его женой или невестой, не зная языка, не имея профессии. Она родила ему двоих детей. Она просто была рядом.
Пока Лешка сидит на последнем семинаре, я провожу время на женском пляже. Он отыскался рядом с университетом почему-то именно в последний день. Знать бы раньше, я пришла бы с купальником, а так могу только посидеть на камушках и посмотреть как возятся в прибое ребятишки. Я уже начинаю прощаться с Триестом, но мечтаю вернуться.
На роль Герти, соблазнившей Блума на непотребства претендовали гагара, которая соблазняла Лешку на фотосессию, но у него села батарейка в телефоне, странная скульптура плавчихи, которая заплыла в кусты и неуклюже размахивала руками, женщины топ-лесс, лежавшие буквально под ногами на набережной. Но победила трогательная скульптура девушки, снимающей платье на камнях возле катамаранов.
Гагара. Они так ныряют надолго.
Странная пловчиха
А это совершенно нефотогеничная, но очень трогательная скульптура девушки.
От пляжа мы шли пешком, чтобы разведать бегательную трассу, и ног у меня утром не было. Я себя чувствовала как Пиноккио, который заснул и сунул ноги в камин. Поэтому утром Лешка побежал на море с соснами, а я поехала на автобусе и там сидела на лавочке, наблюдая как топ-лесс-бабульку раскладываются на набережной абсолютно спокойного, тихого, ласкового моря. Конечно, ни на какое вечернее мероприятие мы не пошли, а провели целый вечер здесь.
Но в пятницу я, как и положено, нашла роддом и бордель. Лешка дослушивал последние лекции. В субботу по планам был только заключительный круглый стол и праздничный банкет.
Итак, самый муторный эпизод "Улисса" - четырнадцатый. Читать его практически невозможно, это просто маята рожающей женщины, которая описана с помощью других персонажей на примере перерождения языка от истоков к современному звучанию.
Городская больница Триеста
26 июля 1907 года Нора родила там Лусию. Джеймс болел, и заботу о маме и малышке взял на себя брат Станислаус. Странная судьба, он всю жизнь провел в тени брата, пытаясь писать, пытаясь жить, но был прямой противоположностью Джеймсу. Джеймс пил, Стенни не брал в рот ни капли - так выражалось их отношение к отцу. Джеймс принимал его, Станислаус воевал. Он женился очень поздно, в 42, когда война с отцом перешла в войну с братом. Но он всегда был готов помочь, найти работу, одолжить денег, так получилось и сейчас, когда Джеймс был не в состоянии позаботиться о жене и дочке. Это совершенно неправильно и нечестно, что Джеймс не написал ничего о брате, и даже Мориса из "Героя-Стивена" - брата Стивена уже нет в "Портрете..." и в "Улиссе". Но Джойс немыслим, невозможен без брата. Это его второе я, вторая половинка, преданная, любящая, заботливая. Он приехал в через год после Джойса и устроился в ту же школу учителем английского. Только хлопот от него было гораздо меньше.
Отделение для бедных. Нора родила здесь Лучию. Потом Лучия сошла с ума.
Ну и бордель. Главу 15 Джойс писал уже после Первой мировой войны. Он приехал в Триест в 1920 из Парижа, и оказался в квартирке на улице Диез, где кроме него жили Нора, двое их детей, Станислаус, сестра Эйлин с мужем и двумя дочками, кухарка и нянька. Долго так он не выдержал и нашел способ смыться в Париж. Улица Диез за угол и вы на улице Песчерия - узкая Рыбная улочка между набережной и еврейским квартальчиком - улица красных фонарей. Не знаю, горели ли фонари на улице Песчерия, но бордель Цирцеи точно находился здесь.
Я не удивлюсь, что Джойс в бордели не ходил. Он больше по выпивке был специалист, чем по бабам. Женщина у него была одна, и он странным образом так с ней и прожил. Для всех загадка. Она была умна, но то, что он писал не читала и не ценила. Она любила его, его голос, доверяла ему. Жить с пишущим человеком - большое напряжение, жить с алкоголиком - большая забота. Потом она скажет своей приятельнице: "Вы и вообразить себе не умеете, что это было такое - угодить в жизнь этого человека". Она уехала с ним, не будучи его женой или невестой, не зная языка, не имея профессии. Она родила ему двоих детей. Она просто была рядом.
Пока Лешка сидит на последнем семинаре, я провожу время на женском пляже. Он отыскался рядом с университетом почему-то именно в последний день. Знать бы раньше, я пришла бы с купальником, а так могу только посидеть на камушках и посмотреть как возятся в прибое ребятишки. Я уже начинаю прощаться с Триестом, но мечтаю вернуться.