Триест. Среда. День четвертый
Среда.
Утром встречаем Джона МакКурта в кафе напротив музея, который пытается пить кофе. "Мне бы лучше кока-колы...", - сокрушается он. Он-то сидел до победного, это мы с Лешкой сбежали. На Джоне черная футболка с Блумсдея в Загребе. Есть и такой. Надо бы нам тоже футболок наделать на следующий Блумсдей. Или телогреек... Как повезет.
Кафе рядом с музеем Револьтейя (мы его грешным делом музеем революции прозвали, но Револьтейя - это фамилия дарителя и мецената).
На среду назначена экскурсия по Триесту Джойса с заходом в оперу. Ну какой же Джойс без оперы, ведь даже Нора всегда считала, что пением Джим бы заработал куда больше, чем уроками и романами.
Для себя я намечаю горный маршрут, потому что по плану у меня три следующих эпизода 7, 8, 9. Типография, редакция, прогулка по городу, встреча с первой любовью и библиотека с лекцией о Шекспире.
И все-таки почему Триест? Джойс и Нора приехали из Дублина в Цюрих, потому что агент нашел Джойсу место учителя английского языка в школе Берлитц. В Дублине Джеймсу не нравилось, рассказы не печатали, денег не было. В Цюрихе место оказалось занято, и их с Норой отправили в Триест. В Триесте место английского учителя тоже не было вакантным, но языковая школа Берлитц имела множество филиалов. Один из них оказался в Пуле, или Поле (сейчас Хорватия). И Джойс отправился туда 31 октября 1904 года учить английскому военно-морских офицеров. Он оставался там до марта 1905 года. В марте был вскрыт шпионский заговор и всех иностранцев выдворили из города. Джойс вернулся в Триест, где к тому времени освободилось место учителя. Поселился рядом со школой, ходил в кафе Стела Полари рядом со школой, и все вроде устроилось. В Поле ему почему-то не понравилось, он преподавал английский, читал "Воскресение" Толстого, что только усугубило ситуацию и добавило в лексикон слово "Сибирь" (в письмах к своей тетке Джойс называл Полу "морской Сибирью") и писал рассказ "Глина" из Дублинцев.
В Триесте его учениками были не офицеры, а интересные богатые люди, которые в конце концов здорово его выручили. Так Роберто Прециозо был редактором газеты "Иль Пикколо" и заказал ему ряд статей про Ирландию (Одна из статей называлась "Ирландия в баре"), писал рекомендации, находил учеников. Итало Свево - писатель и состоятельный еврейский предприниматель, владелец школ, домов и так далее тоже носился с ним как с писаной торбой и в конце концов познакомил его с Эзрой Паундом.
Дом, где находилась и находится редакция газеты "Il Piccolo", стоит целехонек. Правда, на первом этаже макдональс открыли, но он не мешает.
В "Иль Пикколо" Джойс сотрудничал несколько лет. Писал статьи, эссе. Я вспоминаю 7 эпизод, как Стивен приходит в редакцию и рассказывает о двух весталках - двух ирландских тетушках-акушерках, которые приехали в Дублин.
Они желают посмотреть панораму Дублина с вершины колонны Нельсона. У них накоплено три шиллинга десять пенсов в красной жестяной копилке в виде почтового ящика. Они вытряхивают оттуда трехпенсовые монетки и шестипенсовики, а пенсы выуживают, помогая себе лезвием ножа. Они надевают шляпки и воскресные платья, берут с собой зонтики на случай дождя.
Не самая удачная фотка, но просто сложно фоткать незнакомых старушек.
А надо вам сказать, что в Триесте очень редко можно увидеть бабулек, которые гуляют с дедульками, как, например, в Валенсии. Здесь бабульки гуляют с бабульками, а дедульки с собаками. Так вот две бабульки, собравшиеся вдвоем представляют из себя объект всеобщего внимания и тревоги. Они будут стоять в самом неудобном месте тротуара и о чем-то оживленно говорить, перебегать (как они думают) дорогу на красный свет и прочая и прочая. Не думаю, что триестовские бабульки времен Джойса были другие, просто они были моложе.
Так вот я лезу по лестнице на холм, где оказались дорогущие виллы учеников Джойса. Про одну из своих учениц, или про всех сразу Джойс написал рассказ "Джакомо Джойс", не давала ему спокойствия история Казановы, все-таки дух Италии и близость Венеции ощущались в воздухе.
Кто? Бледное лицо в ореоле пахучих мехов. Движения ее застенчивы и нервны. Она смотрит в лорнет.
Да: вздох. Смех. Взлет ресниц.
Паутинный почерк, удлиненные и изящные буквы, надменные и покорные: знатная молодая особа.
Я вздымаюсь на легкой волне ученой речи: Сведенборг, псевдо-Ареопагит, Мигель де Молинос, Иоахим Аббас. Волна откатила. Ее классная подруга, извиваясь змеиным телом, мурлычет на венско-итальянском. Это культура! Длинные ресницы взлетают: жгучее острие иглы в бархате глаз жалит и дрожит.
Очень красивая вилла ученицы Джойса. И главное контраст - квартирки на втором, третьем этаже недорогого доходного дома и такая вот роскошь.
На прототип прекрасной ученицы претендовали две жительницы Триеста. Одна жила в вилле на холме, другая на нашей улице Баттисти. В рассказе он так размечтался, что изменил Норе.
Голос мой тонет в эхе слов, как тонул в отдающихся эхом
холмах полный мудрости и тоски голос Предвенечного, звавшего
Авраама. Она откидывается на подушки: одалиска в роскошном
полумраке. Я растворяюсь в ней: и душа струит, и льет, и
извергает жидкое и обильное семя во влажный теплый податливо
призывный покой ее женственности...
К дому Джойса я спускаюсь по другой лестнице. Лестница Дублинцев. Я начинаю подозревать, что лестницы - это неспроста, что они часть города, смысл города, вены города.
Лестница Дублинцев. Здесь видно табличку с портретом и текстом. Вот такие таблички висят на всех домах, скамейках, мостиках - везде, где когда-то был Джойс. И такие же других цветов - Итало Свево и Умберто Сабо (триестовский поэт, современник Джойса. Вот на каждом объекте его стихов - табличка).
А это та самая лестница Дублинцев
В это время Лешка слушает лекцию о лестницах в Улиссе. Английская филолог проанализировала все подъемы и спуски героев. Так Стивен в Улиссе никогда не спускается по лестнице, этого нет в тексте. Он только поднимается. А женщины могут ходить и вверх и вниз. Когда он мне это пересказывает, я окончательно уверяюсь в том, что Улисс - роман триестовский, и ответы на вопросы нужно искать здесь. Вот так находишься по урокам вверх-вниз и о чем еще в романе писать! Это лестница с замкового холма над туннелем. Под все Триестов еще с 18 века проходит туннель. Раньше по нему трамваи ходили, сейчас машины и автобусы.
Дорога вокруг замка и еще одна лестница, теперь уже опускающая меня рядом с редакцией "Иль пикколо", а рядом вдоль улицы находится дом, где Джойс читал лекцию о Шекспире. Девятый эпизод. Круг замкнулся. Лекция о Шекспире была не в Дублине, она была здесь, целый цикл лекций, который Джойс даже не удосужился записать. Он просто приходил и болтал о Шекспире, сыпя цитатами. Триест, виа Гардичи, дом 28, второй этаж. The Minerva Society.
Я растолковываю Шекспира понятливому Триесту: Гамлет,
вещаю я, который изыскано вежлив со знатными и простолюдинами,
груб только с Полонием. Разуверившийся идеалист, он, возможно,
видит в родителях своей возлюбленной лишь жалкую попытку
природы воспроизвести ее образ................
Неужели не замечали?
Дом посередине. Второй этаж.
Это были двенадцать лекций вместо десяти и, судя по газетной статье, освещавшей это событие, зал был полон все двенадцать раз. 1912 год.
Пока искала дом номер 28, который оказался домом 24. Как хорошо, что весь Триест увешан табличками с портретом Джойса, и дома находятся как в компьютерной игре. На улице Кардичи нашелся конструктивистский рынок. Просто К.Мельников на итальянской земле.
Вечером экскурсию отменили из-за урагана. Мы с Лешкой успели добежать до кафе "Стелла Полари", и сидим, попивая коньяк. В этом кафе закончилась дружба Джойса и Пабло Прециозо. Пабло очень понравилась Нора, и пока Джеймс бегал по лестницам на уроки и видел себя в роли Джакомо Ктобытамнибыло, Пабло сидел у Норы и пил чай. Однажды он сказал ей, что "солнце встает ради нее" и даже попробовал поцеловать. Нора сказала Джеймсу, а Джеймс устроил скандал в кафе "Стелла Полари" и довел Пабло до слез. Дружбе конец.
Это еще не сам ураган, и люди под зонтиком на улице делают вид, что ничего не происходит. Надо сказать, что в Триесте к дождю относятся, как в Питере - ну пошел, ну сильный, ну перестанет же, неужели зонтик ради этого доставать.
А за окном льет как из ведра дождь, и даже наш слабенький зонтик не поможет нам добраться до дома.
Утром встречаем Джона МакКурта в кафе напротив музея, который пытается пить кофе. "Мне бы лучше кока-колы...", - сокрушается он. Он-то сидел до победного, это мы с Лешкой сбежали. На Джоне черная футболка с Блумсдея в Загребе. Есть и такой. Надо бы нам тоже футболок наделать на следующий Блумсдей. Или телогреек... Как повезет.
Кафе рядом с музеем Револьтейя (мы его грешным делом музеем революции прозвали, но Револьтейя - это фамилия дарителя и мецената).
На среду назначена экскурсия по Триесту Джойса с заходом в оперу. Ну какой же Джойс без оперы, ведь даже Нора всегда считала, что пением Джим бы заработал куда больше, чем уроками и романами.
Для себя я намечаю горный маршрут, потому что по плану у меня три следующих эпизода 7, 8, 9. Типография, редакция, прогулка по городу, встреча с первой любовью и библиотека с лекцией о Шекспире.
И все-таки почему Триест? Джойс и Нора приехали из Дублина в Цюрих, потому что агент нашел Джойсу место учителя английского языка в школе Берлитц. В Дублине Джеймсу не нравилось, рассказы не печатали, денег не было. В Цюрихе место оказалось занято, и их с Норой отправили в Триест. В Триесте место английского учителя тоже не было вакантным, но языковая школа Берлитц имела множество филиалов. Один из них оказался в Пуле, или Поле (сейчас Хорватия). И Джойс отправился туда 31 октября 1904 года учить английскому военно-морских офицеров. Он оставался там до марта 1905 года. В марте был вскрыт шпионский заговор и всех иностранцев выдворили из города. Джойс вернулся в Триест, где к тому времени освободилось место учителя. Поселился рядом со школой, ходил в кафе Стела Полари рядом со школой, и все вроде устроилось. В Поле ему почему-то не понравилось, он преподавал английский, читал "Воскресение" Толстого, что только усугубило ситуацию и добавило в лексикон слово "Сибирь" (в письмах к своей тетке Джойс называл Полу "морской Сибирью") и писал рассказ "Глина" из Дублинцев.
В Триесте его учениками были не офицеры, а интересные богатые люди, которые в конце концов здорово его выручили. Так Роберто Прециозо был редактором газеты "Иль Пикколо" и заказал ему ряд статей про Ирландию (Одна из статей называлась "Ирландия в баре"), писал рекомендации, находил учеников. Итало Свево - писатель и состоятельный еврейский предприниматель, владелец школ, домов и так далее тоже носился с ним как с писаной торбой и в конце концов познакомил его с Эзрой Паундом.
Дом, где находилась и находится редакция газеты "Il Piccolo", стоит целехонек. Правда, на первом этаже макдональс открыли, но он не мешает.
В "Иль Пикколо" Джойс сотрудничал несколько лет. Писал статьи, эссе. Я вспоминаю 7 эпизод, как Стивен приходит в редакцию и рассказывает о двух весталках - двух ирландских тетушках-акушерках, которые приехали в Дублин.
Они желают посмотреть панораму Дублина с вершины колонны Нельсона. У них накоплено три шиллинга десять пенсов в красной жестяной копилке в виде почтового ящика. Они вытряхивают оттуда трехпенсовые монетки и шестипенсовики, а пенсы выуживают, помогая себе лезвием ножа. Они надевают шляпки и воскресные платья, берут с собой зонтики на случай дождя.
Не самая удачная фотка, но просто сложно фоткать незнакомых старушек.
А надо вам сказать, что в Триесте очень редко можно увидеть бабулек, которые гуляют с дедульками, как, например, в Валенсии. Здесь бабульки гуляют с бабульками, а дедульки с собаками. Так вот две бабульки, собравшиеся вдвоем представляют из себя объект всеобщего внимания и тревоги. Они будут стоять в самом неудобном месте тротуара и о чем-то оживленно говорить, перебегать (как они думают) дорогу на красный свет и прочая и прочая. Не думаю, что триестовские бабульки времен Джойса были другие, просто они были моложе.
Так вот я лезу по лестнице на холм, где оказались дорогущие виллы учеников Джойса. Про одну из своих учениц, или про всех сразу Джойс написал рассказ "Джакомо Джойс", не давала ему спокойствия история Казановы, все-таки дух Италии и близость Венеции ощущались в воздухе.
Кто? Бледное лицо в ореоле пахучих мехов. Движения ее застенчивы и нервны. Она смотрит в лорнет.
Да: вздох. Смех. Взлет ресниц.
Паутинный почерк, удлиненные и изящные буквы, надменные и покорные: знатная молодая особа.
Я вздымаюсь на легкой волне ученой речи: Сведенборг, псевдо-Ареопагит, Мигель де Молинос, Иоахим Аббас. Волна откатила. Ее классная подруга, извиваясь змеиным телом, мурлычет на венско-итальянском. Это культура! Длинные ресницы взлетают: жгучее острие иглы в бархате глаз жалит и дрожит.
Очень красивая вилла ученицы Джойса. И главное контраст - квартирки на втором, третьем этаже недорогого доходного дома и такая вот роскошь.
На прототип прекрасной ученицы претендовали две жительницы Триеста. Одна жила в вилле на холме, другая на нашей улице Баттисти. В рассказе он так размечтался, что изменил Норе.
Голос мой тонет в эхе слов, как тонул в отдающихся эхом
холмах полный мудрости и тоски голос Предвенечного, звавшего
Авраама. Она откидывается на подушки: одалиска в роскошном
полумраке. Я растворяюсь в ней: и душа струит, и льет, и
извергает жидкое и обильное семя во влажный теплый податливо
призывный покой ее женственности...
К дому Джойса я спускаюсь по другой лестнице. Лестница Дублинцев. Я начинаю подозревать, что лестницы - это неспроста, что они часть города, смысл города, вены города.
Лестница Дублинцев. Здесь видно табличку с портретом и текстом. Вот такие таблички висят на всех домах, скамейках, мостиках - везде, где когда-то был Джойс. И такие же других цветов - Итало Свево и Умберто Сабо (триестовский поэт, современник Джойса. Вот на каждом объекте его стихов - табличка).
А это та самая лестница Дублинцев
В это время Лешка слушает лекцию о лестницах в Улиссе. Английская филолог проанализировала все подъемы и спуски героев. Так Стивен в Улиссе никогда не спускается по лестнице, этого нет в тексте. Он только поднимается. А женщины могут ходить и вверх и вниз. Когда он мне это пересказывает, я окончательно уверяюсь в том, что Улисс - роман триестовский, и ответы на вопросы нужно искать здесь. Вот так находишься по урокам вверх-вниз и о чем еще в романе писать! Это лестница с замкового холма над туннелем. Под все Триестов еще с 18 века проходит туннель. Раньше по нему трамваи ходили, сейчас машины и автобусы.
Дорога вокруг замка и еще одна лестница, теперь уже опускающая меня рядом с редакцией "Иль пикколо", а рядом вдоль улицы находится дом, где Джойс читал лекцию о Шекспире. Девятый эпизод. Круг замкнулся. Лекция о Шекспире была не в Дублине, она была здесь, целый цикл лекций, который Джойс даже не удосужился записать. Он просто приходил и болтал о Шекспире, сыпя цитатами. Триест, виа Гардичи, дом 28, второй этаж. The Minerva Society.
Я растолковываю Шекспира понятливому Триесту: Гамлет,
вещаю я, который изыскано вежлив со знатными и простолюдинами,
груб только с Полонием. Разуверившийся идеалист, он, возможно,
видит в родителях своей возлюбленной лишь жалкую попытку
природы воспроизвести ее образ................
Неужели не замечали?
Дом посередине. Второй этаж.
Это были двенадцать лекций вместо десяти и, судя по газетной статье, освещавшей это событие, зал был полон все двенадцать раз. 1912 год.
Пока искала дом номер 28, который оказался домом 24. Как хорошо, что весь Триест увешан табличками с портретом Джойса, и дома находятся как в компьютерной игре. На улице Кардичи нашелся конструктивистский рынок. Просто К.Мельников на итальянской земле.
Вечером экскурсию отменили из-за урагана. Мы с Лешкой успели добежать до кафе "Стелла Полари", и сидим, попивая коньяк. В этом кафе закончилась дружба Джойса и Пабло Прециозо. Пабло очень понравилась Нора, и пока Джеймс бегал по лестницам на уроки и видел себя в роли Джакомо Ктобытамнибыло, Пабло сидел у Норы и пил чай. Однажды он сказал ей, что "солнце встает ради нее" и даже попробовал поцеловать. Нора сказала Джеймсу, а Джеймс устроил скандал в кафе "Стелла Полари" и довел Пабло до слез. Дружбе конец.
Это еще не сам ураган, и люди под зонтиком на улице делают вид, что ничего не происходит. Надо сказать, что в Триесте к дождю относятся, как в Питере - ну пошел, ну сильный, ну перестанет же, неужели зонтик ради этого доставать.
А за окном льет как из ведра дождь, и даже наш слабенький зонтик не поможет нам добраться до дома.