темные ночи Баальбека
В Баальбеке мы живем в потрясающей старой гостинице. 147 лет она стоит напротив Ваало-римских развалин. Старая мебель, ставни, ключи, оконные задвижки, камин в гостиной и каменные артефакты с раскопок. Думаю, их просто прихватили с развалин храма, когда ЮНЕСКО и не думало их защищать. Да его и не было еще.
Мы уже облазили всю гостиницу. В ней четыре номера и гостиная с камином и балконом, есть внутренний садик со столиками и огромный холл внизу. Живем здесь мы одни. Правда номеров с двуспальной кроватью всего один, и он закрыт на ремонт - потолок протек. Это особенность мусульманских гостиниц - кровати широкие, но раздельные.
Нагулявшись по городу, мы заходим в маленький винный магазинчик на площади. Вино местное, из Ксары - это старое винодельческое шато. У деда, который заправляет магазинчиком, находится бутылка 2012 года, а еще ящик вина 1977 года. Мы с трудом удерживаемся, чтобы не купить хотя бы одну бутылку. Откладываем до завтра.
Пока я переодеваюсь к ужину, который Лешка решил устроить на балконе, он знакомится с молодым портье, и когда я прихожу, то Язад, так зовут нашего хозяина, уже притаскивает свою бутылку вина: «От лично от меня, не от отеля. Давайте пойдем во внутренний дворик, там потише». Оказывается, Лешка угостил его бокалом вина пока меня не было. Мы распиваем по бокалу, любуясь на закат, а потом отправляемся во дворик. Язад угощает нас орехами: «Вино надо пить с орехами». Колоть их нечем, но это не беда. Язад притаскивает к столику гранитную колоду с развалин и колет на ней орехи молотком. Спасибо, что не на голове у Аполлона, который примостился здесь же в углу.
Полночи мы болтаем на смеси арабского и плохого английского. Я сижу со своим разговорником, Язад со своим, он учит английский.
Мы долго не можем заснуть, лежим и слушаем музыку из «Карамели», за ставнями тепло, ночь. Я хотела посмотреть, как солнце встает над руинами, но проспала. Пойду смотреть завтра. Днем в отель заселяется еще одна пара. Наверное, англичане. Парень ужасно рыжий, и не здоровается. Женщина много приветливее. Мы знакомимся вечером, когда Язад разжигает камин. Мы собираемся допить вино и погреться. К нам присоединяются новые соседи, они в восторге от камина, и у них есть виски, точнее осталось немного виски на дне, но это неважно. «Я - Фрея, я ливанка, а это - Билл, он американец», - говорит женщина. Мы болтаем про Бейрут, потом лазаем по отелю и смотрим все номера. Фрея - подруга владелицы гостиницы, и она живет здесь по нескольку дней в неделю, и ведет уроки английского для сирийских беженок. Уроки проходят внизу в столовой. Билл - ее приятель, они приехали на машине, и завтра собираются обратно, могут нас захватить. Мы в раздумьях, не остаться ли еще.
Разговор заходит о местных. Оказывается, в субботу тут была перестрелка. Точнее два метких выстрела. Владелец ювелирного магазинчика, который собирался припарковаться около дверей и погрузить в машину выручку, поругался из-за места на парковке с каким-то водителем, который почему-то тоже облюбовал это место. Если честно, там вообще парковаться нельзя, потому что дорога в одну полосу и только для проезда. Может, из-за этого сыр-бор и разгорелся. Один сказал: «Ты знаешь, кто мой отец?!» - другой сказал: «А ты знаешь, кто мой отец?!» А потом они вытащили пистолеты и поубивали друг друга. Вот такое Колорадо. Еще они задели сотрудника ювелирного магазина, который вовремя не спрятался. У одного из стрелявших осталось трое детей и жена.
Фрея, которая нам это рассказывает, сомневается, что кто-то из ее учениц придет на занятия, сегодня вечером никого не отпустили. Может, девушки придут с утра.
Язад накрывает для нас ужин. В Ливане есть интересная закуска к мясу - чеснок. Причем, когда его видишь, то думаешь, что это сметана с чесноком, но оказывается, что это просто чеснок с маслом. Совершенно белоснежная сметанка - чеснок перетирают в блендере, добавляя немного растительного масла (только не оливкового, тогда сметана будет зеленой). Надо будет летом попробовать.
Когда кончаются виски и вино, мы идем спать. И я честно засыпаю.
Просыпаюсь я часа в четыре. Конечно, хочется сказать, что проснулась я от звенящей тишины за окном, но дело было не в этом. Я брожу по комнате, и думаю не сходить ли на балкон встретить рассвет и тут вижу, что Лешка не спит. «Мы сегодня поедем, или еще на денек останемся?» - спрашиваю я. «Думаю, сегодня всех иностранцев попросят уехать», - отвечает Лешка. «Ночью была перестрелка, очень серьезная, даже гранаты бросали. Думаю, что всех нас эвакуируют или придется выбираться самим». «Ну да, конечно», - проносится у меня в голове. - «Опять за свое. Достали уже пугать меня Баальбеком и хизбаллой». Я долго не верю, что такое может быть. Ну, то, что я ничего не слышала, это неважно. И дело не в том, что я храпела, а просто номер у нас расположен далеко от улицы, и я вполне могла и не услышать ничего. Собственно, я и не услышала. А главное - я об этом не жалею. Но на улице, действительно, неправдоподобно тихо. Нет машин, нет сигналов. Легкое движение начинается часам к семи, о любовании на восход с балкона не может быть и речи.
За завтраком выясняются подробности. После похорон, молодые люди с обеих сторон устроили в городе перестрелку. Бросали гранаты в магазин и в дом отца одного из погибших, стреляли из автоматов и пулеметов, визжали тормозами и прочее, и прочее. Думаю, больница города завалена прострелянными гражданами, а морг переполнен трупами. «Да, не волнуйтесь. Все это ерунда. Просто два придурка убили друг друга, а теперь семьи разбираются. Никто не пострадал. Случайно в какую-то женщину попали, но совершенно случайно», - говорит нам администратор. «Идите завтракать. Мы женщину пригласили, она вам сейчас хлеба местного напечет». Мы плетемся в столовую. Там и правда сидит женщина и так она здорово управляется со всем этим хлебом, и такая у нее жаровня. У Лешки фотки есть. Хлеб очень вкусный, и, если бы не перестрелка, это был бы лучший завтрак в моей жизни.
Вскоре в столовой появляется Билл. Он в шоке, не спал. Ночью он силком вытаскивал с балкона двух итальянок-археологов, которые приехали накануне, и услышав выстрели понеслись на балкон вместе со своими стаканами смотреть, что происходит. «Типичный средиземноморский характер», - заявляет Фрея. Она только проснулась и выглядит лучше нас всех, у нее сейчас урок. «Если стреляют, надо бежать туда и смотреть, что происходит. Я тоже не спала, но вылезать на балкон - это, конечно, глупость».
После завтрака мы еще немного гуляем по городу, видим дыру от гранаты в роллер-ставне ювелирного магазина, и находим россыпь гильз на пустыре около храмовых развалин. Гильзы большие, от автомата. И как они умудрились не в кого не попасть.
Мы вспоминаем, что вечером перед ужином ходили смотреть на «самый большой камень в мире». Это один из загадочных гигантских камней, на которых стоит храм Юпитера. Несколько таких же нашли невдалеке. Мы пробирались к нему по какому-то пустырю за бензоколонкой. Не пойти ли нам посмотреть на него при свете дня.
А потом - в Бейрут.
ПС. "А если нам повезет, нас еще и подстрелят", - эту фразу Тома Сойера мы не раз повторяли, собираясь в Баальбек. Вот не надо было этого делать...
Мы уже облазили всю гостиницу. В ней четыре номера и гостиная с камином и балконом, есть внутренний садик со столиками и огромный холл внизу. Живем здесь мы одни. Правда номеров с двуспальной кроватью всего один, и он закрыт на ремонт - потолок протек. Это особенность мусульманских гостиниц - кровати широкие, но раздельные.
Нагулявшись по городу, мы заходим в маленький винный магазинчик на площади. Вино местное, из Ксары - это старое винодельческое шато. У деда, который заправляет магазинчиком, находится бутылка 2012 года, а еще ящик вина 1977 года. Мы с трудом удерживаемся, чтобы не купить хотя бы одну бутылку. Откладываем до завтра.
Пока я переодеваюсь к ужину, который Лешка решил устроить на балконе, он знакомится с молодым портье, и когда я прихожу, то Язад, так зовут нашего хозяина, уже притаскивает свою бутылку вина: «От лично от меня, не от отеля. Давайте пойдем во внутренний дворик, там потише». Оказывается, Лешка угостил его бокалом вина пока меня не было. Мы распиваем по бокалу, любуясь на закат, а потом отправляемся во дворик. Язад угощает нас орехами: «Вино надо пить с орехами». Колоть их нечем, но это не беда. Язад притаскивает к столику гранитную колоду с развалин и колет на ней орехи молотком. Спасибо, что не на голове у Аполлона, который примостился здесь же в углу.
Полночи мы болтаем на смеси арабского и плохого английского. Я сижу со своим разговорником, Язад со своим, он учит английский.
Мы долго не можем заснуть, лежим и слушаем музыку из «Карамели», за ставнями тепло, ночь. Я хотела посмотреть, как солнце встает над руинами, но проспала. Пойду смотреть завтра. Днем в отель заселяется еще одна пара. Наверное, англичане. Парень ужасно рыжий, и не здоровается. Женщина много приветливее. Мы знакомимся вечером, когда Язад разжигает камин. Мы собираемся допить вино и погреться. К нам присоединяются новые соседи, они в восторге от камина, и у них есть виски, точнее осталось немного виски на дне, но это неважно. «Я - Фрея, я ливанка, а это - Билл, он американец», - говорит женщина. Мы болтаем про Бейрут, потом лазаем по отелю и смотрим все номера. Фрея - подруга владелицы гостиницы, и она живет здесь по нескольку дней в неделю, и ведет уроки английского для сирийских беженок. Уроки проходят внизу в столовой. Билл - ее приятель, они приехали на машине, и завтра собираются обратно, могут нас захватить. Мы в раздумьях, не остаться ли еще.
Разговор заходит о местных. Оказывается, в субботу тут была перестрелка. Точнее два метких выстрела. Владелец ювелирного магазинчика, который собирался припарковаться около дверей и погрузить в машину выручку, поругался из-за места на парковке с каким-то водителем, который почему-то тоже облюбовал это место. Если честно, там вообще парковаться нельзя, потому что дорога в одну полосу и только для проезда. Может, из-за этого сыр-бор и разгорелся. Один сказал: «Ты знаешь, кто мой отец?!» - другой сказал: «А ты знаешь, кто мой отец?!» А потом они вытащили пистолеты и поубивали друг друга. Вот такое Колорадо. Еще они задели сотрудника ювелирного магазина, который вовремя не спрятался. У одного из стрелявших осталось трое детей и жена.
Фрея, которая нам это рассказывает, сомневается, что кто-то из ее учениц придет на занятия, сегодня вечером никого не отпустили. Может, девушки придут с утра.
Язад накрывает для нас ужин. В Ливане есть интересная закуска к мясу - чеснок. Причем, когда его видишь, то думаешь, что это сметана с чесноком, но оказывается, что это просто чеснок с маслом. Совершенно белоснежная сметанка - чеснок перетирают в блендере, добавляя немного растительного масла (только не оливкового, тогда сметана будет зеленой). Надо будет летом попробовать.
Когда кончаются виски и вино, мы идем спать. И я честно засыпаю.
Просыпаюсь я часа в четыре. Конечно, хочется сказать, что проснулась я от звенящей тишины за окном, но дело было не в этом. Я брожу по комнате, и думаю не сходить ли на балкон встретить рассвет и тут вижу, что Лешка не спит. «Мы сегодня поедем, или еще на денек останемся?» - спрашиваю я. «Думаю, сегодня всех иностранцев попросят уехать», - отвечает Лешка. «Ночью была перестрелка, очень серьезная, даже гранаты бросали. Думаю, что всех нас эвакуируют или придется выбираться самим». «Ну да, конечно», - проносится у меня в голове. - «Опять за свое. Достали уже пугать меня Баальбеком и хизбаллой». Я долго не верю, что такое может быть. Ну, то, что я ничего не слышала, это неважно. И дело не в том, что я храпела, а просто номер у нас расположен далеко от улицы, и я вполне могла и не услышать ничего. Собственно, я и не услышала. А главное - я об этом не жалею. Но на улице, действительно, неправдоподобно тихо. Нет машин, нет сигналов. Легкое движение начинается часам к семи, о любовании на восход с балкона не может быть и речи.
За завтраком выясняются подробности. После похорон, молодые люди с обеих сторон устроили в городе перестрелку. Бросали гранаты в магазин и в дом отца одного из погибших, стреляли из автоматов и пулеметов, визжали тормозами и прочее, и прочее. Думаю, больница города завалена прострелянными гражданами, а морг переполнен трупами. «Да, не волнуйтесь. Все это ерунда. Просто два придурка убили друг друга, а теперь семьи разбираются. Никто не пострадал. Случайно в какую-то женщину попали, но совершенно случайно», - говорит нам администратор. «Идите завтракать. Мы женщину пригласили, она вам сейчас хлеба местного напечет». Мы плетемся в столовую. Там и правда сидит женщина и так она здорово управляется со всем этим хлебом, и такая у нее жаровня. У Лешки фотки есть. Хлеб очень вкусный, и, если бы не перестрелка, это был бы лучший завтрак в моей жизни.
Вскоре в столовой появляется Билл. Он в шоке, не спал. Ночью он силком вытаскивал с балкона двух итальянок-археологов, которые приехали накануне, и услышав выстрели понеслись на балкон вместе со своими стаканами смотреть, что происходит. «Типичный средиземноморский характер», - заявляет Фрея. Она только проснулась и выглядит лучше нас всех, у нее сейчас урок. «Если стреляют, надо бежать туда и смотреть, что происходит. Я тоже не спала, но вылезать на балкон - это, конечно, глупость».
После завтрака мы еще немного гуляем по городу, видим дыру от гранаты в роллер-ставне ювелирного магазина, и находим россыпь гильз на пустыре около храмовых развалин. Гильзы большие, от автомата. И как они умудрились не в кого не попасть.
Мы вспоминаем, что вечером перед ужином ходили смотреть на «самый большой камень в мире». Это один из загадочных гигантских камней, на которых стоит храм Юпитера. Несколько таких же нашли невдалеке. Мы пробирались к нему по какому-то пустырю за бензоколонкой. Не пойти ли нам посмотреть на него при свете дня.
А потом - в Бейрут.
ПС. "А если нам повезет, нас еще и подстрелят", - эту фразу Тома Сойера мы не раз повторяли, собираясь в Баальбек. Вот не надо было этого делать...