Если вы что-то хотите узнать про аффект, читайте "Одиссею". Вот где чувства не скрываются нисколько. Только древнегреческие воины способны оплакивать своих товарищей так, что слезы стекают по их щекам, мочат одежду, а вопли и стенания слышат на соседнем острове. Только друзья Одиссея, услышав, что они не поплывут на Итаку раньше, чем посетят Аид, садятся на песок и с корнями вырывают свои кудри. Зная, что нельзя трогать быков бога Солнца, они, проголодавшись, все равно убивают и съедают их, не думая, что богиня и прорицатель пообещали им за это неминуемую смерть.
Одиссей, услышав упрек молодого воина при дворе царя Алкиноя, что он не участвует в соревнования "стар, наверное, и немощен", вскакивает, хватает тяжеленный диск и зашвыривает его дальше, чем все остальные. Он готов сражаться со страшилищем Сциллой, он дразнит Циклопа. И именно такого Одиссея любит Афина. Она в восторге от его вранья, хитростей и бесшабашного поведения, считает его самым доблестным из людей и примером самообладания, помогает ему во всем.
При дворе Людовика XIV такой вояка долго бы не протянул. Хотя, в этом смысле Одиссей уникальный персонаж. Он хитрый и готов дурить самих богов, так что его можно было бы и взять в другую цивилизацию. Но его воины совершенно не готовы к другой войне, кроме как во времена Трои. Пока они будут рвать на себе волосы и потом заливать месяцами (буквально) свое горе вином и объедаться мясом, армию уже завоюют хитрецы в кружевах и с мушкетами.
Кстати еще в Греции мы отметили, что греки на вопрос "Как дела?" готовы выслушать все ваши жалобы и не понимают нашего "нормально". В "Одиссее" все от царя до пастуха спрашивают вас о "страданиях, которые выпали на долю" и внимательно слушают все ужасные похождения, а потом в ответ рассказывают свои не менее горестные и жуткие истории из своей жизни.
Но все они готовы подчинятся воле богов, даже если боги пожелают спровадить их в рабство или попросту убить. "Ну, да, вот так. И оракул нам тоже самое сказал... Будем страдать". Зато, когда наступают светлые времена, и боги на их стороне, вот тут радости и пирушкам нет конца.