Масленица и Шопен
Похоже с сериалом "Индевор" симфоническая музыка уверенно обосновывается у нас дома. Безымянные доселе мелодии обретают авторов, я учу номера ноктюрнов, опусов и симфоний, чтобы легче найти их на ютьюбе.
Меня-таки раскрутили сегодня на блины. Муки оставалось совсем немного, даже удивительно, что хватило на обычную порцию. В доме, где постоянно что-то пекут, мука улетает быстро.
- О, блины! - радуется Лешка. - А ты говорила, что муки нет. Откуда взяла?
- По сусекам поскребла, - говорю я. - Как-будто ты не знаешь, откуда бабы муку берут!
Лешка включает погромче Шопена (кажется, это 28 опус). "Пойдем", - приглашает он. - "Будем есть блины и грустить". Будим Машку. Она еще не подозревает, что масленица у нас под грустного Шопена.
Машка второй день безмолвствует, так как потеряла голос, но, собрав последние силы, хрипит, указывая на проигрыватель: "Что происходит?"
- Мы грустим, - объясняет Лешка. - Эта музыка позволяет мне примириться с тем, что мы смертны, и совсем ненадолго пришли сюда. Что жизнь скоротечна, и скоро все закончится.
- А ты не подумал, что сейчас масленица? - Машка пытается вернуть привычное масленичное настроение.
- Тем более, - парирует Лешка. - Мы же провожаем зиму.
- Что значит тем более? - это уже не выдерживаю я (28-й опус сменяет тем временем не менее печальный ноктюрн). - Зима - это символ смерти, а вот Весна - время радости, возрождающейся жизни. Персефона возвращается из подземного царства и приносит веселье и жизнь, цветение.
- Ну вот, - Лешка не умолим. - А Гадес в это время грустит, чувствуя потерю.
На это нам возразить нечего, и мы остаемся грустить с Гадесом, утешая его в Подземном царстве.
- Тогда хоть Брамса включи, - сдается Машка, удивляя меня своим познанием в мире музыки...
Меня-таки раскрутили сегодня на блины. Муки оставалось совсем немного, даже удивительно, что хватило на обычную порцию. В доме, где постоянно что-то пекут, мука улетает быстро.
- О, блины! - радуется Лешка. - А ты говорила, что муки нет. Откуда взяла?
- По сусекам поскребла, - говорю я. - Как-будто ты не знаешь, откуда бабы муку берут!
Лешка включает погромче Шопена (кажется, это 28 опус). "Пойдем", - приглашает он. - "Будем есть блины и грустить". Будим Машку. Она еще не подозревает, что масленица у нас под грустного Шопена.
Машка второй день безмолвствует, так как потеряла голос, но, собрав последние силы, хрипит, указывая на проигрыватель: "Что происходит?"
- Мы грустим, - объясняет Лешка. - Эта музыка позволяет мне примириться с тем, что мы смертны, и совсем ненадолго пришли сюда. Что жизнь скоротечна, и скоро все закончится.
- А ты не подумал, что сейчас масленица? - Машка пытается вернуть привычное масленичное настроение.
- Тем более, - парирует Лешка. - Мы же провожаем зиму.
- Что значит тем более? - это уже не выдерживаю я (28-й опус сменяет тем временем не менее печальный ноктюрн). - Зима - это символ смерти, а вот Весна - время радости, возрождающейся жизни. Персефона возвращается из подземного царства и приносит веселье и жизнь, цветение.
- Ну вот, - Лешка не умолим. - А Гадес в это время грустит, чувствуя потерю.
На это нам возразить нечего, и мы остаемся грустить с Гадесом, утешая его в Подземном царстве.
- Тогда хоть Брамса включи, - сдается Машка, удивляя меня своим познанием в мире музыки...