Наш доктор Хаус
Конечно, все рассказы о докторе Захарьине начинаются с цитаты А.П.Чехова: "В русской литературе я знал одно имя - Л.Н. Толстой, в русской медицине - Г.А. Захарьин". Еще Чехов говорил: «В русской медицине Боткин то же самое, что Тургенев в литературе. А Захарьина я уподобляю Толстому - по таланту». А уж кому как не Чехову хорошо это знать. Он и сам был медик по образованию, и больной, по несчастью.
Доктор Захарьин был врач и педагог от Бога.
Но если бы современники Григория Антоновича Захарьина имели бы возможность посмотреть сериал «Доктор Хаус», они бы, безусловно, узнали бы в главном герое своего доктора. Характер у гениального терапевта был не легче, а причина такая же.
Захарьин тяжело болел ишиасом (неврит седалищного нерва), который не давал ему покоя, делая раздражительным и нервным.
Из-за болезни доктор никогда не расставался со своей палкой, и только вместо современных кроссовок носил обыкновенные русские валенки. Образ дополнял длинный френч и крахмальная рубашка.
Долговязый и вспыльчивый, в таком виде он ходил даже в императорский дворец. Поднимаясь по лестнице, он присаживался на каждой междуэтажной площадке на стул, который за ним несли. Его крайняя раздражительность была причиной того, что он не выносил, особенно во время работы, ни малейшего шума, поэтому на консультациях останавливали даже часы, выносили клетки с птицами и т.п.
Богатые больные часто заискивали перед ним, зная его резкий характер и опасаясь его вспышек, сопровождающихся грозным постукиванием огромной палки. В Беловежском дворце, у царя Александра III, во время болезненного приступа он разбил своей палкой хрустальные и фарфоровые туалетные принадлежности.
Нечто подобное он учудил и у Хлудовых, так «своей суковатой палкой разбил все окна, которые годами не открывались, вспорол кишащие паразитами перины и разгромил кухню, где догнивали объедки позавчерашнего ужина, которые «жаль выбросить, коли деньги-то плачены». В довершение всего он приказал отправить на помойку бочки вонючей с квашеной капустой.
Помимо этого Захарьин был еще тем чудаком и оригиналом, а главное чудовищным консерватором. Например, он боялся керосиновых ламп, а уж тем паче электричества - музицировал и читал исключительно при свечах.
Не ездил на извозчике, если вдруг видел, что коляска на резиновых шинах. О телефоне в доме 20 по Первой Мещанской и заговаривать не приходилось. Какой там телефон!
собственно я его понимаю, зачем на такой милой улице телефон...
А помните хаусовское «все люди врут»! Так вот Григорий Антонович, по воспоминаниям современников, тоже к людям «был недоверчив, тем не менее, часто в них ошибался». Критики он не выносил, он «нападал на критикующего в очень резкой форме, что дополнительно подливало масло в огонь. Он был неспособен на компромиссы, всегда называл вещи своими именами. Невротические особенности характера создали ему массу врагов, однако на его врачебном таланте это никак не отразилось».
И это был лучший врач, лучший диагност и лучший терапевт своего времени. Его учениками были знаменитый педиатр Н.Ф. Филатов, выдающийся гинеколог В.Ф. Снегирев, крупный невропатолог Ф.Я. Кожевников, блестящий клиницист А.А. Остроумов, выдающийся психиатр В.Х. Кандинский и др.)
Главным и важным в лечении он всегда считал опрос больного. Он не лечил болезнь, он лечил человека, который возможно еще и сам не подозревал о наличии у себя болезни, а только чувствовал себя плохо.
Захарьина интересовало все - какая у больного семья, куда выходят окна его комнаты, что он ест утром и что вечером, на каком боку спит, что пережил в прошлом и как мыслит свое будущее... Он презирал врачей, не способных лечить человека без предварительных лабораторных анализов. По мнению Захарьина, только всестороннее знание всех особенностей жизни, быта, прежних заболеваний, полученное после обстоятельной беседы с пациентом, позволяет выяснить этапы развития заболевания, определить причины его возникновения, установить вредные факторы воздействия среды, привычки, наследственные особенности человека. Он часами расспрашивал больного обо всех мелочах его жизни, но иногда одного взгляда на человека ему хватало для постановки диагноза.
Однажды его вызвали к купцу, изнемогавшему от постоянных простуд и кашля. Едва взглянув на кашлявшего больного, профессор забрал тысячный гонорара и на прощание сумрачно бросил: «Отлежись неделю, а потом перестань ездить на лихаче через Ильинку…» Ошалевший купчина в точности выполнил дорогостоящий медицинский совет, а вскоре с удивлением рассказывал приятелям о чудном докторе, исцелившим его от затяжной хвори. Один из ассистентов Захарьина поинтересовался, в чем заключался секрет вредоносного действия обычной московской улицы, какой была в те времена Ильинка. «Все очень просто, молодой человек, - отвечал Захарьин. - Я увидал в комнате у купца множество икон, понял, что человек он богомольный, а когда едет к себе в контору по Ильинки, то обязательно крестится на каждую церковь, снимая при этом шапку - это в нынешний-то мороз! Вот отсюда и его постоянные простуды!…»
Кстати деньги он отдавал на благотворительность. Отправлял молодых врачей стажироваться за границу, выделял средства на издание журнала, на нужды физико-медицинского общества.
Г.А.Захарьин и члены его семьи содействовали созданию Музея Изящных искусств и денежными средствами, и личным участием. Вдова, дочь и сын Захарьина принесли в дар музею ряд скульптур; его дочь П.Г.Подгорецкая являлась членом-учредителем музея. Зал античного искусства Музея изящных искусств в Москве почти полностью состоял из экспонатов, собранных на средства сына Захарьина.
Захарьин всегда учил: «Слушайте, на что пациент жалуется, - советовал Захарьин. - Иногда в организме еще нет никаких материальных изменений, а больной уже испытывает страдания. Здесь никакие анализы не помогут - нужны лишь опыт и внимание. Выписать рецепт - на это и дурак способен. С рецептом мы гоним больного в аптеку за лекарством, но от этого еще никто не становился здоровым. Лечить надобно-с, господа!».
Ему принадлежит открытие связи между кожей и внутренними органами. Кожа сигнализирует о том, что в организме не так.
Поэтому и Чехов писал в письме к А.С. Суворину (страдавшему упорными головными болями), рекомендовал - «Не пожелаете ли Вы посоветоваться в Москве с Захарьиным? Он возьмет с Вас 100 рублей, но принесет Вам пользы minimum на тысячу. Советы его драгоценны. Если головы не вылечит, то побочно даст столько хороших советов и указаний, что Вы проживете лишние 20-30 лет. Да и познакомиться с ним интересно».
Студенты оставались на 4 курсе еще один год, чтобы еще раз послушать его лекции.
Кстати его консерватизм, доходивший в быту до идиотизма, не помешал ему провернуть реформу в медицине. Именно он выделил из терапии гинекологию, лор-заболевания и так далее. То, что на Девичьем поле там много клиник и они такие специальные, это спасибо доктору Захарьину, такому консервативному и такому продвинутому.
Кстати, знаете, что там за домики прикольные слева - это бараки для заразных больных - дифтерийный, ну и так далее.
Он умер от апоплексического удара, когда ему было 68 лет. Сам поставил себе диагноз (поражение продолговатого мозга), спокойно сделал все нужные распоряжения и умер 23 декабря 1897 г.
Удар у него случился, конечно, не просто так. Его обвинили в том, что он-де отравил императора, царя-батюшку Александра III. началась травля, у нас быстро забывают хорошее. Источником клеветы был почему-то Иван Кронштадский. Диагноз, который Захарьин поставил Александру подтвердился, но он ушел из университета. Вздыхал: "кажется, что вся Россия меня ненавидит. Хотелось бы знать мне - за что?» Достали его. А через год умер.