Где эта улица, где этот дом...
Про этот адрес всегда забывают. Как забывают про поэта, который жил здесь. Вы не увидите мемориальной таблички, вы не услышите здесь его стихов. А ведь он был, жил, писал, читал, переводил. Блестящий, талантливый, умный Вадим Шершеневич - переводчик Манифеста Маринетти, теоретик футуризма, создатель имажинизма. Он создал пять кафе поэтов - Музыкальную табакерку, Домино, Стойло Пегаса, Калошу, Мышиную нору. Он блистал в Десятой музе. История его любви описана в романе Мариенгофа «Циники». Великолепный оратор и автор множества литературоведческих статей. В фильмах о Есенине и Маяковском его изображают вялым и тихим, а ведь его великолепный, сильный голос перекрывал большую аудиторию, его остроты заставляли смеяться залы, его аргументы нельзя было не принять.
Итак, Вадим Шершеневич.
Не знаю, когда точно он поселился в квартире 10 в доме 2 по Крестовоздвиженскому переулку, но проживет он здесь до войны, проживет всю жизнь. Сюда будут приходить друзья, вселяться знакомые. Квартира была гостеприимной.
Но во-первых это адрес первого в Москве футуристического журнала. 1914 год.
Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2
«Первый журнал русских футуристов» выходит 6 раз в год книгами в 160-200 страниц с оригинальными рисунками. В журнале помещаются стихи, проза, статьи по вопросам искусства, полемика, библиография, хроника и пр.
В журнале принимают участие: Аксенов, Д. Болконский, Константин Большаков, В. Бурлюк, Давид Бурлюк, Н. Бурлюк, Д. Буян, Вагус, Васильева, Георгий Гаер, Egyx, Рюрик Ивнев, Вероника Иннова. Василий Каменский, А. Крученых, Н. Кульбин, Б. Лавренев, Ф. Леже, Б. Лившиц, К. Малевич, М. Митюшин, Владимир Маяковский, С. Платонов, Игорь Северянин. С. Третьяков, О. Трубчевский, В. Хлебников, Вадим Шершеневич, В. и Л. Шехтель, Г. Якулов, Эгерт, А. Экстер и др.
Редакционный комитет: К. Большаков (библиография, критика) Д. Бурлюк (живопись, литература), В. Каменский (проза), В, Маяковский (поэзия), В. Шершеневич (библиография, критика).
Адрес конторы и редакции: Воздвиженка, Крестовоздвиженский, д. 2, кв 10.
Тел. 5-27-11.
Журнал открывался стихами Маяковского
Я сошью себе черные штаны из бархата голоса моего
И желтую кофту из трех аршинов заката
По Невскому мира по лощеным полосам его
Профланирую шагом дон-жуана и фата
Здесь же были и стихи Шершеневича (я выбрала самые романтичные):
Я не буду Вас компрометировать дешевыми объедками цветочными
А из уличных тротуаров сошью Вам платье,
Перетяну Вашу талью мостами прочными…
Потом пути Маяковского, Бурлюка и Шершеневича разойдутся. Редакция закроется. За Шершеневичем укрепится слава имажиниста.
Я пишу наспех, а это очень долгая история. Пусть пока это будет история дома 2 в Крестовоздвиженском. Мы просто будем представлять, кто заходит в этот подъезд.
В мае 1919 года, пока имажинисты покоряют Украину и наедаются, на пороге квартиры возникает жена Есенина Зинаида Николаевна Райх с одиннадцатимесячной Таней.
Из журнала kapuchin.
Тогда здесь живет Е.А.Александрова (не знаю, кто это).
Шершеневич вспоминал: «Когда я приехал из Киева или Харькова <возвращение из Киева через Харьков>, я застал у себя в квартире живущую Зинаиду Николаевну Райх. <...> Не могу даже вспомнить, жил ли и Сережа тогда у меня. Во всяком случае, они виделись так мало и так редко, что у меня об них двоих вместе никакого впечатления не осталось. <...> Есенин был слишком занят собой, своими стихами и своей деятельностью, чтоб быть искренне привязанным к женщине».
Тогда Есенин не восстановил отношения с Райх и она уезжает в Орел.
Дальше на пороге квартиры Шершеневича появляется Рюрик Ивнев.
В Москве я остановился в меблированных комнатах “Бельгия” (на Тверской) (кажется в 40 номере или в 39).
Я не любитель гостиничной жизни вообще, даже в самых лучших отелях, а тем более таких, как “Бельгия” (средней руки, хотя лично у меня комната была очень чистая) и потому я охотно принял приглашение Шершеневича переехать ним. (Воздвиженка, Крестовоздвиженский 2 кв. 10). Здесь я прожил недели три. Решив окончательно переехать в Москву в конце мая (или начале июня), я поехал в Петербург окончательно ликвидировать свои дела и взять вещи.
Приехав окончательно в Москву, я решил поселиться не у Шершеневичей, где наряду с большими удобствами (внимательность, трогательная заботливость Евгении Давыдовны, хороший домашний стол) были громадные неудобства (вечные гости, сутолока, поздние ужины (1-2 ночи) - раньше трех Ш-чи не ложились).
Я, наверное, потом еще напишу. А сейчас последнее стихотворение Шершеневича.
Ты позабыла навсегда,
Ты накрепко, страна, забыла
Всклокоченные те года,
Когда меня ты так любила!
Давайте не будем забывать. Давайте будем помнить.