в Зазеркалье
Узнав о дополнительном экзамене, мы решили, что пережить это очень сложно, и сидеть вот так накручивать себя просто нереально, мы просто деградируем, и тогда я вспомнила слова Черной Королевы из "Алисы в Зазеркалье": "Иногда чтобы остаться на одном месте, нужно очень быстро бежать." И мы побежали. Мы побежали на выставку "Диор" в Пушкинский музей и тут наш мозг взорвался. Нам уже было не до экзаменов, не до хорошей погоды, мы даже не могли понять, что это за место, потому что это был не наш Пушкинский музей, это было странное разломанное, точнее взломанное пространство, в котором времени не существовало. Изменилось все: стены, цвет, свет, звук, люди. Сначала я думала, что мы в модном магазине на Елисейских Полях, потом представляла богатую гостиную, гробницу фараона, швейную мастерскую. Платья, платья, платья. Я думала то черное с маками самое красивое, но потом увидела персиковое, расшитое камушками и бисером, я представляла себя в сером с зонтиком и шляпой с вуалью, но в памяти осталось белое, простое с плющом и яркой лентой на поясе. Ворчание Машки "Зачем делать платья, в которых на улицу не покажешься", сменилось деловой критикой "зря он сюда этот пояс сделал, и украшения очень громоздкие", потом удовлетворенным сопением, она еще пару раз убегала, что-то запомнить. Мне было обещано белое пальто с пышными рукавами, а себе она выбрала серое с рукавами в пол-локтя. Наташка зависала в уголке Тулуз-Лотрека и надолго остановилась около белого с большим бантом в зале звезд. Я там приглядела тюлевое со "Сваровски", но Машка сказала, что черное из тафты мне подойдет больше.
Надо было уходить, а мы вернулись в Белый зал, который не был привычным Клейновским Белым залом. Мы стояли как зачарованные в странном месте, где белые классические колонны уходят вверх, отражаются в зеркальном блеске потолка, черная гладь под ногами отражает платья, свет, заставляет забыть о Цветаеве, о том, что в Белом зале только один ряд колонн, что фараон должен быть на первом этаже, а не лежать в синеве новой гробницы, под взглядами парящих в золоте манекенов.
Надо было уходить, а мы вернулись в Белый зал, который не был привычным Клейновским Белым залом. Мы стояли как зачарованные в странном месте, где белые классические колонны уходят вверх, отражаются в зеркальном блеске потолка, черная гладь под ногами отражает платья, свет, заставляет забыть о Цветаеве, о том, что в Белом зале только один ряд колонн, что фараон должен быть на первом этаже, а не лежать в синеве новой гробницы, под взглядами парящих в золоте манекенов.