Сузун. Волшебный мир шлака.
Любите ли вы запах промышленной археологии по утрам так, как люблю его я?
Нет, вообще-то археология, она как деньги - не пахнет. В наших почвах, так особенно. Даже выгребная яма осьмнадцатого веку у нас уже ничего особенного не представляет, чай не Новгород с его болотинами. Но все же, все же...
Однако, по порядку. В работах по музеификации Сузунского медеплавильного завода и монетного двора XVIII-XIX вв на этот сезон была запланирована археологическая разведка территории, предполагаемой под постановку на охрану и создание здесь нового музейного комплекса. По результатам разведки будет принято решение о масштабах работ, характере охраны и содержании реставрационных/реконструкторских работ на сохранившихся памятниках. Это если брать широко. А так - мы решали вопрос привязки планов XIX века к современному рельефу, выявляли границы сооружений, оценивали стратиграфию в разных точках участка.
Итак, дано: территория в центре р.п. Сузун, прилегающая к дамбе одной стороной; длина участка (очень приблизительно, глазомер у меня кривой, шописец) по дамбе около 100 метров; ширина где-то 30 метров. Ограничена с одной стороны столовой и магазином (на месте бывшего склада монеты); с противоположной - водосливом из водохранилища; и, наконец, заводскими корпусами напротив дамбы. Собственно монетный двор, сгоревший в 1847 г. находится под действующим заводом "Эффектон". Территория предельно захламлена - в советское время здесь находились зады мастерских по ремонту с/х техники, завода "Эффект" и сгоревшая в 1960-х база ГСМ. Кроме того, часть территории затоплена из-за частичного разрушения запоров в "капитальном ларе" - подземном водоводе из водохранилища к цеховым машинам. С другой стороны, именно в этом болоте сохранились фундаменты конструкций и, частично, сами конструкции XIX в. Есть небольшая надежда, что кроме ларя и шлюзов там доступен фрагмент фундамента монетного двора.
Стратиграфия, ради которой были выкопаны экскаватором четыре канавы от двух до пятнадцати метров длиной и до трех метров глубиной, дает мрачную картину. На территории завода не менее двух метров в глубину - культурный слой эпохи развитого социализма с его традиционным и неизбежным промышленным мусором. Слой интересующего нас времени узок и представлен в основном шлаками. На уровне, где начинают фиксироваться деревянные конструкции начинаются и грунтовые воды. Еще хуже дело обстоит близ капитального ларя - там водосодержащий слой близко к поверхности, воды в нем чуть менее, чем до хрена, и она несет в себе нефтепродукты.
Можете представить себе нашу реакцию, когда на фоне пересудов об экологической катастрофе на буровой в Карибском море, у нас вдруг из стенки канавы начинает бить струя нефти. Буквально "а-а-а... пипец, нефть пошла! Крышку, крышку давай!" Ага...
Как оказалось (с), после пожара на ГСМ ее тупо бросили, не позаботившись об откачке резервуаров (типа, чего там откачивать, оно все равно уже не годно). Резервуары проржавели и потихоньку вымываются водой, которая сочится через прохудившиеся затворы. Короче, канава на всю глубину заполнилась часа за четыре. Амбре все дни стояло такое, что у работающих вблизи "мультики" начинались.
Лучше всего дела обстоят на узком участке между дамбой и зданием толчильни, единственным сохранившимся со времен перестройки завода в середине XIX в. Слой современного мусора здесь поверхностный, а далее слоями идут шлаки, деревянные конструкции, снова шлаки и т.д. Мы пока не можем сказать, остатки каких конструкций мы вскрыли: водовода к толчильне или самой толчильни, сгоревшей в 1847 г. Также заметны следы наводнений, повреждавших завод в разное время.
Именно здесь у нас и родилась фраза, поставленная в заголовок. Мир Сузунского шлака действительно волшебный, дивный: несколько вариантов основных цветов, с переливами, разводами и стеклянным блеском. И его безумно много. Кстати, заметно, как его цвет меняется со временем от кофе с молоком в слоях непосредственно над материком, через оттенки фиолетового, к черному. В следующем году надо будет сделать анализы - может, удастся узнать что-нибудь новое по истории технологии.
Пока планы на следующий год выглядят следующим образом: удаление остатков базы ГСМ (это без нас должны сделать); вскрытие запорных сооружений капитального ларя и герметизация их; осушение территории; масштабные раскопочные работы на 1.5-3 месяца. Это не касаясь всех параллельных работ по проекту (архитектурных, историографических и т.п.) Предполагается, что к работам будут привлечены в первую очередь волонтеры, однако не исключен вариант студентов на практике, плюс, возможно, нам потребуются еще люди с опытом археологических работ.
Ну а на прошлой неделе мы потрошили Сузунский музей на предмет материалов, относящихся к заводу: фотофиксация, научное описание, все дела...
Вроде, ничего не забыл.
Нет, вообще-то археология, она как деньги - не пахнет. В наших почвах, так особенно. Даже выгребная яма осьмнадцатого веку у нас уже ничего особенного не представляет, чай не Новгород с его болотинами. Но все же, все же...
Однако, по порядку. В работах по музеификации Сузунского медеплавильного завода и монетного двора XVIII-XIX вв на этот сезон была запланирована археологическая разведка территории, предполагаемой под постановку на охрану и создание здесь нового музейного комплекса. По результатам разведки будет принято решение о масштабах работ, характере охраны и содержании реставрационных/реконструкторских работ на сохранившихся памятниках. Это если брать широко. А так - мы решали вопрос привязки планов XIX века к современному рельефу, выявляли границы сооружений, оценивали стратиграфию в разных точках участка.
Итак, дано: территория в центре р.п. Сузун, прилегающая к дамбе одной стороной; длина участка (очень приблизительно, глазомер у меня кривой, шописец) по дамбе около 100 метров; ширина где-то 30 метров. Ограничена с одной стороны столовой и магазином (на месте бывшего склада монеты); с противоположной - водосливом из водохранилища; и, наконец, заводскими корпусами напротив дамбы. Собственно монетный двор, сгоревший в 1847 г. находится под действующим заводом "Эффектон". Территория предельно захламлена - в советское время здесь находились зады мастерских по ремонту с/х техники, завода "Эффект" и сгоревшая в 1960-х база ГСМ. Кроме того, часть территории затоплена из-за частичного разрушения запоров в "капитальном ларе" - подземном водоводе из водохранилища к цеховым машинам. С другой стороны, именно в этом болоте сохранились фундаменты конструкций и, частично, сами конструкции XIX в. Есть небольшая надежда, что кроме ларя и шлюзов там доступен фрагмент фундамента монетного двора.
Стратиграфия, ради которой были выкопаны экскаватором четыре канавы от двух до пятнадцати метров длиной и до трех метров глубиной, дает мрачную картину. На территории завода не менее двух метров в глубину - культурный слой эпохи развитого социализма с его традиционным и неизбежным промышленным мусором. Слой интересующего нас времени узок и представлен в основном шлаками. На уровне, где начинают фиксироваться деревянные конструкции начинаются и грунтовые воды. Еще хуже дело обстоит близ капитального ларя - там водосодержащий слой близко к поверхности, воды в нем чуть менее, чем до хрена, и она несет в себе нефтепродукты.
Можете представить себе нашу реакцию, когда на фоне пересудов об экологической катастрофе на буровой в Карибском море, у нас вдруг из стенки канавы начинает бить струя нефти. Буквально "а-а-а... пипец, нефть пошла! Крышку, крышку давай!" Ага...
Как оказалось (с), после пожара на ГСМ ее тупо бросили, не позаботившись об откачке резервуаров (типа, чего там откачивать, оно все равно уже не годно). Резервуары проржавели и потихоньку вымываются водой, которая сочится через прохудившиеся затворы. Короче, канава на всю глубину заполнилась часа за четыре. Амбре все дни стояло такое, что у работающих вблизи "мультики" начинались.
Лучше всего дела обстоят на узком участке между дамбой и зданием толчильни, единственным сохранившимся со времен перестройки завода в середине XIX в. Слой современного мусора здесь поверхностный, а далее слоями идут шлаки, деревянные конструкции, снова шлаки и т.д. Мы пока не можем сказать, остатки каких конструкций мы вскрыли: водовода к толчильне или самой толчильни, сгоревшей в 1847 г. Также заметны следы наводнений, повреждавших завод в разное время.
Именно здесь у нас и родилась фраза, поставленная в заголовок. Мир Сузунского шлака действительно волшебный, дивный: несколько вариантов основных цветов, с переливами, разводами и стеклянным блеском. И его безумно много. Кстати, заметно, как его цвет меняется со временем от кофе с молоком в слоях непосредственно над материком, через оттенки фиолетового, к черному. В следующем году надо будет сделать анализы - может, удастся узнать что-нибудь новое по истории технологии.
Пока планы на следующий год выглядят следующим образом: удаление остатков базы ГСМ (это без нас должны сделать); вскрытие запорных сооружений капитального ларя и герметизация их; осушение территории; масштабные раскопочные работы на 1.5-3 месяца. Это не касаясь всех параллельных работ по проекту (архитектурных, историографических и т.п.) Предполагается, что к работам будут привлечены в первую очередь волонтеры, однако не исключен вариант студентов на практике, плюс, возможно, нам потребуются еще люди с опытом археологических работ.
Ну а на прошлой неделе мы потрошили Сузунский музей на предмет материалов, относящихся к заводу: фотофиксация, научное описание, все дела...
Вроде, ничего не забыл.