Женщина разная бывает!
Приезжаю утром с ЧеГеварой из Ашана. Последнее время беру его с собой как грубую мужскую силу - тележку катить. Паркуемся возле дома. У подъезда под чутким руководством нашего дворника Айкрама взвод молодых таджиков красит оградку. Совсем молодые пацаны лет по двадцать. Я стараюсь протиснуться между их велосипедами и краем оградки на своей керосинке. Они, вместо того, чтобы чуть подвинуть велосипеды, начинают дружно, весело и бестолково помогать мне парковаться: то есть, махать руками и головами, показывая, куда мне рулить. Ладно, слушаюсь. Прирулила, встала. Выскакиваю из керосинки, за мной - ЧеГевара. Когда нас с ним видят вместе, у людей сначала - лёгкое остолбенение, затем - напряжённый мыслительный процесс. Я понимаю: дама весьма среднего возраста - и молодой мулат тринадцати лет, выглядящий на все семнадцать, выше этой самой дамы почти на голову. Со зверским, в силу переходного возраста, выражением лица. После осмысления у людей обычно или появляется улыбка - или некое отстранённое оледенение физиономии, которое можно трактовать как угодно. Я обычно на сей счёт не заморачиваюсь. Но тут таджикская молодёжь взрывается по нашему с ЧеГеварой поводу диким восторгом. Нам улыбаются, машут, всячески восхищаются. Команданте, который сейчас в таком возрасте, когда раздражает всё, особенно на голодный желудок, вежливо кивает и, подхватив в руки полбагажника пакетов, волочит домой. Предварительно рыкнув мне через плечо:
- Чтоб не брала картошку, ясно тебе?! И молоко не трогай, я сам! Туалетную бумагу вон носи...
В это время с какой-то железиной в руках появляется наш величественный, как восточный владыка, дворник Айкрам. Оглядев хохочущую компанию своих подопечных, он что-то говорит им на своём языке. И улыбки сразу отваливаются. Ребята становятся абсолютно серьёзными и, я бы сказала, очень озадаченными. Почти недоверчивыми. И смотрят на меня так, как если бы я на их глазах превратилась во что-то непредвиденное. И, главное, рассматривают меня в усиленном режиме.
- Айкрам... - тихо спрашиваю я, забирая из машины дозволенную Команданте туалетную бумагу. - Что вы им про меня сказали?
- Я им сказал, что у тебя четверо детей. - рубит наш владетельный султан. - Нечего им ТАК на тебя смотреть! Мало ли, что ты такая худая! Женщина разная бывает!
Так вот почему на меня вдруг уставились как на почтеннейшую ханум! Явно недоумевая, где же находятся или позабыты главные атрибуты почтеннейшей ханум - каменная солидность и необъятная задница. Ни то, ни другое я себе никак не могу завести. Ибо, по моим наблюдениям, необъятная задница и вечный штопор в оной редко сочетаются. А солидность вообще мешает быстро передвигаться. Полковники-то бегать не должны!
А из подъезда уже вылетает вся моя дивизия.
- Мама, не трогай, мы сами! А в каком пакете конфеты? А где мои кроссовки? А почему так мало яблок? Ах, два пакета? А где второй?! Бандит, не трогай сметану! Принцесса, это не твой пластилин? А с кем Ангел осталась наверху?!
Все пакеты похватаны и стремительно унесены. Почтеннейшая ханум несётся в кильватере с единственной доверенной ей туалетной бумагой. У молодых таджиков явно летят к чёрту последние шаблоны. Где бы это солидности-то мне прикупить?..
- Чтоб не брала картошку, ясно тебе?! И молоко не трогай, я сам! Туалетную бумагу вон носи...
В это время с какой-то железиной в руках появляется наш величественный, как восточный владыка, дворник Айкрам. Оглядев хохочущую компанию своих подопечных, он что-то говорит им на своём языке. И улыбки сразу отваливаются. Ребята становятся абсолютно серьёзными и, я бы сказала, очень озадаченными. Почти недоверчивыми. И смотрят на меня так, как если бы я на их глазах превратилась во что-то непредвиденное. И, главное, рассматривают меня в усиленном режиме.
- Айкрам... - тихо спрашиваю я, забирая из машины дозволенную Команданте туалетную бумагу. - Что вы им про меня сказали?
- Я им сказал, что у тебя четверо детей. - рубит наш владетельный султан. - Нечего им ТАК на тебя смотреть! Мало ли, что ты такая худая! Женщина разная бывает!
Так вот почему на меня вдруг уставились как на почтеннейшую ханум! Явно недоумевая, где же находятся или позабыты главные атрибуты почтеннейшей ханум - каменная солидность и необъятная задница. Ни то, ни другое я себе никак не могу завести. Ибо, по моим наблюдениям, необъятная задница и вечный штопор в оной редко сочетаются. А солидность вообще мешает быстро передвигаться. Полковники-то бегать не должны!
А из подъезда уже вылетает вся моя дивизия.
- Мама, не трогай, мы сами! А в каком пакете конфеты? А где мои кроссовки? А почему так мало яблок? Ах, два пакета? А где второй?! Бандит, не трогай сметану! Принцесса, это не твой пластилин? А с кем Ангел осталась наверху?!
Все пакеты похватаны и стремительно унесены. Почтеннейшая ханум несётся в кильватере с единственной доверенной ей туалетной бумагой. У молодых таджиков явно летят к чёрту последние шаблоны. Где бы это солидности-то мне прикупить?..