Мичурин отдыхает
- А я тебе говорю - руби! Руби, и всё, у меня из-за её сучков смородина сохнет!
- Не буду! Она отдыхает, а будущим годом зацветёт!
- В мозгах у тебя зацветёт, дурак старый! Уже бутончики из ушей торчат! Не хочешь - леший с тобой, я сама срублю!
- Тока подойди, зараза! Все твои флоксии под корень выкошу!
Это мои дед с бабкой ругаются под полузасохшей яблоней. Мне двенадцать лет, и я не понимаю, отчего в шесть часов утра поднято столько шума. Прямо в ночной рубашке вылезаю через окно в мокрый сад. Он полон росы и розового раннеутреннего света, седой туман убегает через кусты сирени к пруду, петух дурным голосом орёт на заборе, куры благоговейно тянут шеи внизу, в лопухах. Из-за забора выглядывает соседка с невинным видом: "А не у вас ли мои гусочки?" Гусочки плещутся в пруду: слышно кряканье и шлёпанье крыльев о воду.
- Ба, а чего вы орёте с утра?
- Вот! - воздевает топор бабка. - Ребёнка разбудил, пень упрямый!!! Ребёнок ночи не спит, книжки идиотские читает, а дед родной его до света будит! С твоей глоткой только дивизией командовать, никакого петуха не нужно! Руби, я тебе говорю!
- Не дам! - дед - два метра ростом, плеччи, как у молотобойца, - аккуратно отпихивает от старой яблони крошечную, похожую на боевого воробья, бабку. - Она ещё яблоки даст, я знаю!
- Даст она! - вскипает бабка. - Другая какая тебе в борозде даст, а от этой не дождёшься! Всё едино спилю!
Печатая шаг, она уходит в дом. Я бегу к деду.
- Дед, ты чего? Пусть пилит, ей нервничать нельзя. Всё равно же яблок нет, а только тень...
дед садится в мокрую траву у яблони, улыбается.
- Не, даст... Я знаю от грузин.
- От каких?!
- А мы после войны в Цхакае гарнизоном стояли, и они меня научили. У них, когда какой-нибудь инжир столетний не хочет больше плодов давать, самый старый в роду подходит к дереву с топором и начинает ругаться: "Ты, такой-сякой, ничего уже не можешь, толку никакого, я тебя срублю и новое дерево посажу, молодое, сильное!" И замахивается топором. А из дома сразу выбегают все родственники и начинают упрашивать: "Что ты, подожди, оно только отдыхает, на будущий год снова зацветёт, имей уважение к старости, подожди!" Старик соглашается, говорит дереву: "Вот! Люди за тебя поручились! Попробуй только теперь!.." И на будущий год инжир цветёт!
- Так это вы с ба... нарочно? - шалею я. дед молчит, улыбается. Судя по яростным шлепкам тряпки об пол, доносящимся из дома, бабка о своей роли карающего аксакала не догадывается.
Сегодня целый день ругаюсь на свинью-антуриум в горшке, который уже третий год хамски не цветёт:
- Ты бессовестный! Какой ты, к чёрту, "фламинго", ты бритый кактус! Я от тебя за три года дохлого цветочка не видела, ты мой подоконник позоришь! Я тебя, как порядочного, в оранжерее купила! Я тебя пересадила! Посмотри, в какой горшок, в керамический, с ящерицами, дороже тебя, скотины, стоит! На удобрение последние деньги отдала! Посмотри, рядом герань в пластиковом, а цветёт, умница моя, и не строит из себя канделябру! Если этой весной я бутонов не увижу - пересажу тебя в банку из-под огурцов и отдам соседке, она тебя будет два раза в год поливать - на Рождество и Пасху! Всё, я сказала - ты услышал!!!
Бандит стоит рядом, сочувственно поглядывает на антуриум, тихо говорит:
- Мам, он же со страху описается...
Мне уж и самой жалко. Но ведь дедова же яблоня тогда зацвела с перепугу! И цвела ещё лет десять. Может, и этот гад о совести вспомнит в своём керамическом горшке. Я тихонько (чтоб антуриум не подслушал) рассказываю детям о грузинской традиции. ЧеГевара, выслушав, серьёзно говорит:
- Да-а... Если бы ты на меня так орала, я бы сразу яблоки дал... Если бы был цветок.
А я бы потом получила Нобелевскую премию в области ботаники: Антуриум "фламинго" - весь в розовых глянцевых яблочках...
- Не буду! Она отдыхает, а будущим годом зацветёт!
- В мозгах у тебя зацветёт, дурак старый! Уже бутончики из ушей торчат! Не хочешь - леший с тобой, я сама срублю!
- Тока подойди, зараза! Все твои флоксии под корень выкошу!
Это мои дед с бабкой ругаются под полузасохшей яблоней. Мне двенадцать лет, и я не понимаю, отчего в шесть часов утра поднято столько шума. Прямо в ночной рубашке вылезаю через окно в мокрый сад. Он полон росы и розового раннеутреннего света, седой туман убегает через кусты сирени к пруду, петух дурным голосом орёт на заборе, куры благоговейно тянут шеи внизу, в лопухах. Из-за забора выглядывает соседка с невинным видом: "А не у вас ли мои гусочки?" Гусочки плещутся в пруду: слышно кряканье и шлёпанье крыльев о воду.
- Ба, а чего вы орёте с утра?
- Вот! - воздевает топор бабка. - Ребёнка разбудил, пень упрямый!!! Ребёнок ночи не спит, книжки идиотские читает, а дед родной его до света будит! С твоей глоткой только дивизией командовать, никакого петуха не нужно! Руби, я тебе говорю!
- Не дам! - дед - два метра ростом, плеччи, как у молотобойца, - аккуратно отпихивает от старой яблони крошечную, похожую на боевого воробья, бабку. - Она ещё яблоки даст, я знаю!
- Даст она! - вскипает бабка. - Другая какая тебе в борозде даст, а от этой не дождёшься! Всё едино спилю!
Печатая шаг, она уходит в дом. Я бегу к деду.
- Дед, ты чего? Пусть пилит, ей нервничать нельзя. Всё равно же яблок нет, а только тень...
дед садится в мокрую траву у яблони, улыбается.
- Не, даст... Я знаю от грузин.
- От каких?!
- А мы после войны в Цхакае гарнизоном стояли, и они меня научили. У них, когда какой-нибудь инжир столетний не хочет больше плодов давать, самый старый в роду подходит к дереву с топором и начинает ругаться: "Ты, такой-сякой, ничего уже не можешь, толку никакого, я тебя срублю и новое дерево посажу, молодое, сильное!" И замахивается топором. А из дома сразу выбегают все родственники и начинают упрашивать: "Что ты, подожди, оно только отдыхает, на будущий год снова зацветёт, имей уважение к старости, подожди!" Старик соглашается, говорит дереву: "Вот! Люди за тебя поручились! Попробуй только теперь!.." И на будущий год инжир цветёт!
- Так это вы с ба... нарочно? - шалею я. дед молчит, улыбается. Судя по яростным шлепкам тряпки об пол, доносящимся из дома, бабка о своей роли карающего аксакала не догадывается.
Сегодня целый день ругаюсь на свинью-антуриум в горшке, который уже третий год хамски не цветёт:
- Ты бессовестный! Какой ты, к чёрту, "фламинго", ты бритый кактус! Я от тебя за три года дохлого цветочка не видела, ты мой подоконник позоришь! Я тебя, как порядочного, в оранжерее купила! Я тебя пересадила! Посмотри, в какой горшок, в керамический, с ящерицами, дороже тебя, скотины, стоит! На удобрение последние деньги отдала! Посмотри, рядом герань в пластиковом, а цветёт, умница моя, и не строит из себя канделябру! Если этой весной я бутонов не увижу - пересажу тебя в банку из-под огурцов и отдам соседке, она тебя будет два раза в год поливать - на Рождество и Пасху! Всё, я сказала - ты услышал!!!
Бандит стоит рядом, сочувственно поглядывает на антуриум, тихо говорит:
- Мам, он же со страху описается...
Мне уж и самой жалко. Но ведь дедова же яблоня тогда зацвела с перепугу! И цвела ещё лет десять. Может, и этот гад о совести вспомнит в своём керамическом горшке. Я тихонько (чтоб антуриум не подслушал) рассказываю детям о грузинской традиции. ЧеГевара, выслушав, серьёзно говорит:
- Да-а... Если бы ты на меня так орала, я бы сразу яблоки дал... Если бы был цветок.
А я бы потом получила Нобелевскую премию в области ботаники: Антуриум "фламинго" - весь в розовых глянцевых яблочках...