(no subject)
Моя рецензия на заключительную часть трилогии "Цыганские сказания" моей френдессы Лилит Mазикиной gipsylilya, цыганской журналистки, писательницы, поэтессы. Поздравляю Лилит с замечательной повестью и рекомендую её всем, кто интересуется культурой цыган и качественным фэнтэзи. Книгу можно найти здесь: http://litmarket.org/cyganskie-skazaniya
Третья часть «Цыганских сказаний» завершает приключения цыганской танцовщицы, «волчицы» Лиляны Хорват. По качеству языка, насыщенности повествования, «закрутке» сюжета эта часть не уступает первым двум, и я рада поздравить автора с несомненной удачей. Перед нами снова мир Венской империи, - мир вымышленный, но с явным отсылом к реально существующей Австро-Венгерской империи, похожей на лоскутное одеяло, на котором мирно и не очень уживается масса славянских (и не очень) народностей. И, конечно, цыгане. Цыгане, которые бродят из края в край этой насыщенной волшебством и легендами местности. Оборванные странники с горячими песнями, «кровь мира» - как аттестует их автор. То, что связывает между собой венгров, гуцулов, поляков… Ведь цыгане - повсюду цыгане, по каким городам и странам они ни идут, на каких площадях ни пляшут их женщины. Именно они - сквозная тема повествования, то, что связывает между собой все линии, все повороты фабулы повести. И язык автора пронизан тем, что называется «романипэ» - незримая сеть традиций и обычаев цыган, правила поведения, ритуалы, легенды, пословицы и песни. Всё это очень органично вплетено в повествование, в авторский стиль, делая «Цыганские сказания» самобытной, ни на что не похожей, очень качественно выполненной и интересной повестью - и не только для тех, кто любит вампирское фэнтэзи. Это - прежде всего вещь о цыганах. Настоящих цыганах. Вообще в волшебном мире Лилит Мазикиной именно цыгане наиболее реальны и жизненны. Это не просто абстрактный табор кочевников, транспортирующий вампирские гробы по назначению - как, скажем, у Брэма Стокера. Это именно цыгане, живущие на территории балканских стран, такие, какие они есть.
В третьей части - меньше танца, меньше музыки - и больше легенд и поверий. И ещё больше любви. Лиляна здесь - уже не цыганская девчонка с вечно встопорщенными иголками, изломанная тяжёлыми отношениями в семье, одинокая и всегда готовая обороняться от всего мира. Здесь она - взрослая замужняя женщина, принятая в цыганской семье, и главной темой повести становится установление отношений с мужем. Серьёзные изменения претерпевает и образ Кристо, мужа Лиляны. Очень интересно было наблюдать, как автор описывает превращение юноши в мужчину и девушки в женщину. И именно в цыганского мужчину и в цыганскую женщину. Самым удачным образом в повести, на мой взгляд, является тётя Дина, свекровь Лиляны. Настоящая, живая, мудрая, добрая и опытная цыганская тётка, всей душой желающая наладить отношения сына с женой. Очень хороши бытовые диалоги, разговоры Лиляны с мужем, со свекровью, с приёмной дочерью. Прекрасны сцены, посвящённые сбору для Лиляны «бахт» - удачи. Это очень «цыганское» место; пожалуй, самое цыганское во всей повести. Кто хоть немного знаком с жизнью цыган, те подтвердят, что этническая психология изображена здесь с филигранной точностью. Эпизод, где крикливые цыганки приступом берут подвал с монахами, тоже невероятно жизненный и смешной.
Второй удачный персонаж, появившийся именно в третьей части, - «сиротка» Ринка, удочерённая Лиляной, подросток с невыносимым характером (как, впрочем, у всех подростков), сразу же взявшаяся активно портить жизнь приёмной матери. У девицы есть на то причины: Ринка считает, что именно «волчица» Лиляна убила её настоящую мать. Читатель с растущим интересом следит за отношениями Лиляны, у которой и собственный характер весьма непростой, с враждебно настроенной падчерицей, - которую, однако, никуда из семьи не деть. Автор очень достоверно описывает психологию отношений в цыганской семье - отношений не только мужа и жены, но и невестки и свекрови, женщины и приёмного ребёнка. Тем неожиданнее для меня были некоторые чисто фэнтэзийные «обоснуи» сюжетных поворотов. Было очень интересно узнать, чем закончится противостояние Ринки и Лиляны. Эпизод в конце, когда девочка напрашивается в жёны к Кристо, просто потрясает диалогами действующих лиц. Этот эпизод сделал бы честь любому «реальному» роману - настолько великолепны реплики персонажей и их реакция. И вдруг - оказывается, что ненависть Ринки к Лиляне проходит лишь оттого, что она невольно выполнила ритуал:
«Ринка, ты не просто так перестала на меня злиться. ….Локон Люции Шерифович. Когда ты пыталась вытянуть его из моей руки, тебе на пальцы соскользнул мой браслет. В результате ты продёрнула локон сквозь него. Подожди...
- И что?
- Ничего. Ты выполнила ритуал. Разорвала узы крови. Вот почему ты больше не кипишь.»
Так и хочется спросить: «Ну и что с того?» Так ли просто меняются человеческие отношения, так ли просто заканчивается «кипение» в душе выросшего ребёнка, так ли легко «отваливается» ненависть? Законы жанра фэнтэзи?.. Возможно. Не берусь осуждать автора за недостаточную причинно-следственную связь в поведении персонажей. В конце концов, это фэнтэзи, а не реалистический роман. Вероятно, в данном жанре такие повороты допустимы. Однако мне как читателю было немного сложно перестраиваться, когда великолепно выписанные, психологически убедительные отношения людей внезапно разрешались чисто фэнтэзийным «волшебным» способом - вроде выполненного ритуала. Протащенный через браслет локон - и проблема решена. Реальность становится сказкой.
Немного натянутым также мне показалась метаморфоза образа императора-вампира Ловаша Батори. Сначала я восхитилась сценой, где этот красавец-мужчина внезапно выказывает вампирскую жестокость - которая прежде себя не проявляла:
"- Я прикажу обезглавить повара, если они вам не по вкусу.
- Вы ведь шутите? - я даже чуть вином не поперхнулась.
Ловаш смотрит на меня поверх поднятого бокала.
- А что такого в том, чтобы отрубить голову? Вы, помнится, раньше не брезговали этой операцией.
- Вы ведь опять шутите? То было на охоте. Или я вампира, или вампир меня. Оставлять за собой упыря израненным, но не упокоенным, было всё равно, что смертный приговор себе подписать.
- Откуда вы знаете? Вы пробовали?
- Я не... но... все знают. Я не хочу, чтобы повару рубили голову.
- Вы просто смотрите предвзято, - Батори ставит, наконец, бокал и откидывается на стуле. Он выглядит пугающе серьёзным. - Давайте я велю привести кухаря сюда и сам, лично, окажу ему такую честь - обезглавлю. Саблей. Вы сможете сравнить. Не отличается ничем."
Опять же - написан эпизод замечательно. Реакция Лиляны - вполне убедительна. Император-вампир показывает своё подлинное лицо - наконец-то. Зрители аплодируют. В конце концов, Ловаш Батори - кровосос и убийца, а не Ретт Батлер. Именно с этого знакового момента начинается «утрата любви» - той любви, которую Лиляна испытывала к Ловашу с первых страниц трилогии. Но лично у меня тут же возникло ощущение «рояля в кустах». Если мужчине присуща жестокость и на протяжении всего романа была масса моментов, где эта жестокость могла бы себя явить на глазах у Лиляны, - почему она не проявилась? Почему она возникла лишь сейчас, когда это стало крайне необходимым для перемены отношения Лиляны к императору? Когда Лиляне по сюжету давно пора начать влюбляться в собственного мужа? И что же оказывается в конце повести? Батори извиняется:
«Кстати, раз уж зашла речь, я прошу у вас прощения за те неумные розыгрыши. Помните, с поваром и рассуждениями о самоубийстве.
- С сопутствующим убийством меня... да. Надеюсь, хотя бы вам было весело. Потому что мне - не очень.
- Увы, не очень. Это было что-то вроде проявления кризиса среднего возраста. Я сначала стал думать о старческом безумии. А потом решил попробовать, на что оно будет похоже. Как вы его воспримете, как воспримут другие. В глубине души я, наверное, актёр. Вот и... примерил роль. Идиотская идея. Ещё раз извините.
То есть, император по-прежнему белый и пушистый, он просто актёрствовал. А ведь «неумный розыгрыш» оказался роковым для Лилянкиной любви. Кстати, случись этот розыгрыш в первой части, - вероятно, чувство Лиляны к галантному вампиру скончалось бы, не родившись. Но там это не нужно было автору. В общем, на мой взгляд, «обоснуй» тут тоже слегка подвёл.
Не всегда удачны, на мой придирчивый взгляд, речевые характеристики персонажей. Иногда девочка-подросток Ринка выражает свои мысли пространными длинными фразами; иногда Кристо разговаривает таким же языком, как император-джентльмен Батори. Но это чисто технические недостатки, которые очень легко исправить.
Но как прекрасно описаны отношения Лиляны с её неожиданной беременностью! Замечено всё: и как меняет героиню её внезапное «положение», и как она готова рискнуть всем ради ребёнка, и как она смывается в ночь, не зная, что с ней будет через несколько минут, и как она готова защищать от всего мира то живое, что у неё под сердцем… Снова реализм вплетается в волшебную основу повести и снова, как обычно у Мазикиной, именно эти реалистические эпизоды трогают больше всего, отодвигая на задний план вампиров, монахов и даже Сердце Луны.
Очень хорошо технически выполнен финал повести: развязаны все узелки, подведены итоги всем сюжетным линиям - способом реалистическим или фэнтэзийным, но всё так или иначе расставлено по местам. И просто великолепен эпилог, написанный как письмо некоего Ф Г Л - под инициалами которого легко узнать Фредерико Гарсиа Лорку, того, чьи строки пронизывали всю жизнь Лиляны Хорват, всё повествование Лилит Мазикиной. Лорка становится вампиром после расстрела - почему бы и нет?.. Всё возможно в этом мире, на этой земле. Он отправляется на крестин дочери Лиляны - пожелаем ему удачной дороги. И почему-то кажется, что это ещё не конец.
Третья часть «Цыганских сказаний» завершает приключения цыганской танцовщицы, «волчицы» Лиляны Хорват. По качеству языка, насыщенности повествования, «закрутке» сюжета эта часть не уступает первым двум, и я рада поздравить автора с несомненной удачей. Перед нами снова мир Венской империи, - мир вымышленный, но с явным отсылом к реально существующей Австро-Венгерской империи, похожей на лоскутное одеяло, на котором мирно и не очень уживается масса славянских (и не очень) народностей. И, конечно, цыгане. Цыгане, которые бродят из края в край этой насыщенной волшебством и легендами местности. Оборванные странники с горячими песнями, «кровь мира» - как аттестует их автор. То, что связывает между собой венгров, гуцулов, поляков… Ведь цыгане - повсюду цыгане, по каким городам и странам они ни идут, на каких площадях ни пляшут их женщины. Именно они - сквозная тема повествования, то, что связывает между собой все линии, все повороты фабулы повести. И язык автора пронизан тем, что называется «романипэ» - незримая сеть традиций и обычаев цыган, правила поведения, ритуалы, легенды, пословицы и песни. Всё это очень органично вплетено в повествование, в авторский стиль, делая «Цыганские сказания» самобытной, ни на что не похожей, очень качественно выполненной и интересной повестью - и не только для тех, кто любит вампирское фэнтэзи. Это - прежде всего вещь о цыганах. Настоящих цыганах. Вообще в волшебном мире Лилит Мазикиной именно цыгане наиболее реальны и жизненны. Это не просто абстрактный табор кочевников, транспортирующий вампирские гробы по назначению - как, скажем, у Брэма Стокера. Это именно цыгане, живущие на территории балканских стран, такие, какие они есть.
В третьей части - меньше танца, меньше музыки - и больше легенд и поверий. И ещё больше любви. Лиляна здесь - уже не цыганская девчонка с вечно встопорщенными иголками, изломанная тяжёлыми отношениями в семье, одинокая и всегда готовая обороняться от всего мира. Здесь она - взрослая замужняя женщина, принятая в цыганской семье, и главной темой повести становится установление отношений с мужем. Серьёзные изменения претерпевает и образ Кристо, мужа Лиляны. Очень интересно было наблюдать, как автор описывает превращение юноши в мужчину и девушки в женщину. И именно в цыганского мужчину и в цыганскую женщину. Самым удачным образом в повести, на мой взгляд, является тётя Дина, свекровь Лиляны. Настоящая, живая, мудрая, добрая и опытная цыганская тётка, всей душой желающая наладить отношения сына с женой. Очень хороши бытовые диалоги, разговоры Лиляны с мужем, со свекровью, с приёмной дочерью. Прекрасны сцены, посвящённые сбору для Лиляны «бахт» - удачи. Это очень «цыганское» место; пожалуй, самое цыганское во всей повести. Кто хоть немного знаком с жизнью цыган, те подтвердят, что этническая психология изображена здесь с филигранной точностью. Эпизод, где крикливые цыганки приступом берут подвал с монахами, тоже невероятно жизненный и смешной.
Второй удачный персонаж, появившийся именно в третьей части, - «сиротка» Ринка, удочерённая Лиляной, подросток с невыносимым характером (как, впрочем, у всех подростков), сразу же взявшаяся активно портить жизнь приёмной матери. У девицы есть на то причины: Ринка считает, что именно «волчица» Лиляна убила её настоящую мать. Читатель с растущим интересом следит за отношениями Лиляны, у которой и собственный характер весьма непростой, с враждебно настроенной падчерицей, - которую, однако, никуда из семьи не деть. Автор очень достоверно описывает психологию отношений в цыганской семье - отношений не только мужа и жены, но и невестки и свекрови, женщины и приёмного ребёнка. Тем неожиданнее для меня были некоторые чисто фэнтэзийные «обоснуи» сюжетных поворотов. Было очень интересно узнать, чем закончится противостояние Ринки и Лиляны. Эпизод в конце, когда девочка напрашивается в жёны к Кристо, просто потрясает диалогами действующих лиц. Этот эпизод сделал бы честь любому «реальному» роману - настолько великолепны реплики персонажей и их реакция. И вдруг - оказывается, что ненависть Ринки к Лиляне проходит лишь оттого, что она невольно выполнила ритуал:
«Ринка, ты не просто так перестала на меня злиться. ….Локон Люции Шерифович. Когда ты пыталась вытянуть его из моей руки, тебе на пальцы соскользнул мой браслет. В результате ты продёрнула локон сквозь него. Подожди...
- И что?
- Ничего. Ты выполнила ритуал. Разорвала узы крови. Вот почему ты больше не кипишь.»
Так и хочется спросить: «Ну и что с того?» Так ли просто меняются человеческие отношения, так ли просто заканчивается «кипение» в душе выросшего ребёнка, так ли легко «отваливается» ненависть? Законы жанра фэнтэзи?.. Возможно. Не берусь осуждать автора за недостаточную причинно-следственную связь в поведении персонажей. В конце концов, это фэнтэзи, а не реалистический роман. Вероятно, в данном жанре такие повороты допустимы. Однако мне как читателю было немного сложно перестраиваться, когда великолепно выписанные, психологически убедительные отношения людей внезапно разрешались чисто фэнтэзийным «волшебным» способом - вроде выполненного ритуала. Протащенный через браслет локон - и проблема решена. Реальность становится сказкой.
Немного натянутым также мне показалась метаморфоза образа императора-вампира Ловаша Батори. Сначала я восхитилась сценой, где этот красавец-мужчина внезапно выказывает вампирскую жестокость - которая прежде себя не проявляла:
"- Я прикажу обезглавить повара, если они вам не по вкусу.
- Вы ведь шутите? - я даже чуть вином не поперхнулась.
Ловаш смотрит на меня поверх поднятого бокала.
- А что такого в том, чтобы отрубить голову? Вы, помнится, раньше не брезговали этой операцией.
- Вы ведь опять шутите? То было на охоте. Или я вампира, или вампир меня. Оставлять за собой упыря израненным, но не упокоенным, было всё равно, что смертный приговор себе подписать.
- Откуда вы знаете? Вы пробовали?
- Я не... но... все знают. Я не хочу, чтобы повару рубили голову.
- Вы просто смотрите предвзято, - Батори ставит, наконец, бокал и откидывается на стуле. Он выглядит пугающе серьёзным. - Давайте я велю привести кухаря сюда и сам, лично, окажу ему такую честь - обезглавлю. Саблей. Вы сможете сравнить. Не отличается ничем."
Опять же - написан эпизод замечательно. Реакция Лиляны - вполне убедительна. Император-вампир показывает своё подлинное лицо - наконец-то. Зрители аплодируют. В конце концов, Ловаш Батори - кровосос и убийца, а не Ретт Батлер. Именно с этого знакового момента начинается «утрата любви» - той любви, которую Лиляна испытывала к Ловашу с первых страниц трилогии. Но лично у меня тут же возникло ощущение «рояля в кустах». Если мужчине присуща жестокость и на протяжении всего романа была масса моментов, где эта жестокость могла бы себя явить на глазах у Лиляны, - почему она не проявилась? Почему она возникла лишь сейчас, когда это стало крайне необходимым для перемены отношения Лиляны к императору? Когда Лиляне по сюжету давно пора начать влюбляться в собственного мужа? И что же оказывается в конце повести? Батори извиняется:
«Кстати, раз уж зашла речь, я прошу у вас прощения за те неумные розыгрыши. Помните, с поваром и рассуждениями о самоубийстве.
- С сопутствующим убийством меня... да. Надеюсь, хотя бы вам было весело. Потому что мне - не очень.
- Увы, не очень. Это было что-то вроде проявления кризиса среднего возраста. Я сначала стал думать о старческом безумии. А потом решил попробовать, на что оно будет похоже. Как вы его воспримете, как воспримут другие. В глубине души я, наверное, актёр. Вот и... примерил роль. Идиотская идея. Ещё раз извините.
То есть, император по-прежнему белый и пушистый, он просто актёрствовал. А ведь «неумный розыгрыш» оказался роковым для Лилянкиной любви. Кстати, случись этот розыгрыш в первой части, - вероятно, чувство Лиляны к галантному вампиру скончалось бы, не родившись. Но там это не нужно было автору. В общем, на мой взгляд, «обоснуй» тут тоже слегка подвёл.
Не всегда удачны, на мой придирчивый взгляд, речевые характеристики персонажей. Иногда девочка-подросток Ринка выражает свои мысли пространными длинными фразами; иногда Кристо разговаривает таким же языком, как император-джентльмен Батори. Но это чисто технические недостатки, которые очень легко исправить.
Но как прекрасно описаны отношения Лиляны с её неожиданной беременностью! Замечено всё: и как меняет героиню её внезапное «положение», и как она готова рискнуть всем ради ребёнка, и как она смывается в ночь, не зная, что с ней будет через несколько минут, и как она готова защищать от всего мира то живое, что у неё под сердцем… Снова реализм вплетается в волшебную основу повести и снова, как обычно у Мазикиной, именно эти реалистические эпизоды трогают больше всего, отодвигая на задний план вампиров, монахов и даже Сердце Луны.
Очень хорошо технически выполнен финал повести: развязаны все узелки, подведены итоги всем сюжетным линиям - способом реалистическим или фэнтэзийным, но всё так или иначе расставлено по местам. И просто великолепен эпилог, написанный как письмо некоего Ф Г Л - под инициалами которого легко узнать Фредерико Гарсиа Лорку, того, чьи строки пронизывали всю жизнь Лиляны Хорват, всё повествование Лилит Мазикиной. Лорка становится вампиром после расстрела - почему бы и нет?.. Всё возможно в этом мире, на этой земле. Он отправляется на крестин дочери Лиляны - пожелаем ему удачной дороги. И почему-то кажется, что это ещё не конец.