О прошедшей неделе
Я уже вторые сутки в Москве. Вчера составила очередной календарь на 4 недели и зачеркнула на последнем неделю, прошедшую дома. Дома было потрясающе! Если не считать курсач, нависавший (и все еще нависающий) над моей головой мрачной тенью отца Гамлета, неделя удалась. Я много гуляла с Мару и была при этом абсолютно счастлива, и даже мысли о скором отъезде омрачили мне только полтора дня. Зато курсач был столь любезен, что подарил мне ночью целых два кошмара. В первом из них я была функцией, мне передавали переменные, а я, хоть убей, понятия не имела что с ними делать. Проснувшись с дико колотящимся сердцем и камнем, на нем висящем, я даже в реальности не могла избавиться от страха. я почувствовала все страдания бедной функции, и поняла, насколько это отвратительно - быть объявленной, но не описанной. Одна я спать уже не могла.
Бабушка, к моей радости, как раз проснулась по ночным делам, и мне не пришлось ее будить, чтобы попроситься к ней спать. Рядом с ней я почувствовала себя как в детстве, защищенной и совсем не одинокой, и уснула. Но утром мне снова приснился кошмар, его я даже вспоминать не хочу, скажу только что основной темой была ревность и бессилие. Оказывается, даже мысль о том, что у Мару кто-то когда-то мог быть приводит меня в отчаяние. Но это все события ночи до отъезда, предыдущие дни тоже оставили следы в моей памяти. Например, в субботу мы с Мару катались на квадроциклах. Я разобралась с управлением, так что вышло весело. Мы ездили по лесу и горам, и иным ебеням, а это мелкое нечто одинаково равнодушно тянуло нас, куда бы мы не двигались. Мару ехал за мной, и мне жаль что я не могла видеть его лица. Пока я ездила, мне в голову пришла мысль, что я всегда, как на квадроцикле, так и во всем остальном всегда в своей жизни буду одна. И буду я сама рулить, и тянуться за малознакомым безучастным проводником, и не смогу даже увидеть спины своих друзей и любимых. Это заставляет меня грустить, но не до слез. Думать вообще вредно, особенно о судьбе своей, потому что от мыслей судьба не изменится, а лишь раскроется еще более глубоким и страшным чревом. Лучше не думать.