_
Если обгореть на непривычном солнце, то всегда приснится сон, как грызет свора не то волков, не то собак среди холодного заснеженного леса. И вот бежит куда-то с кистью руки в зубах, и по кольцу на безымянном пальце узнаю, кисть - моя.
Какая ирония: одно из демонических существ, в дикой ярости изорвавших в усмерть не косит уже в безжалостной гонке налитым кровью взглядом, вцепляясь глубже несмотря на тычки моего ножа, а мирно трусит, отряхнув с себя кроваво-снежную кашу, зажав в зубах бесполезный остывающий трофей.
Куда, зачем несет мою, если можно её таковой теперь считать, руку? Чего тебе, загадочное создание, сука с ласковыми глазами?
Как игрушку для своих щенков, может быть еще не рожденных?
Кинешь-ли её преданно к ногам своего неведомого хозяина?
Зароешь в сугробе, разыскать к голодной весне и обглодать?
Что за забава? Зачем по-лисичьи заметаешь ты следы, тихая сука с гладкой шерстью?
Вернись, хорошая, я и левой рукой вцеплюсь тебе в горло и мы останемся здесь навсегда.
Какая ирония: одно из демонических существ, в дикой ярости изорвавших в усмерть не косит уже в безжалостной гонке налитым кровью взглядом, вцепляясь глубже несмотря на тычки моего ножа, а мирно трусит, отряхнув с себя кроваво-снежную кашу, зажав в зубах бесполезный остывающий трофей.
Куда, зачем несет мою, если можно её таковой теперь считать, руку? Чего тебе, загадочное создание, сука с ласковыми глазами?
Как игрушку для своих щенков, может быть еще не рожденных?
Кинешь-ли её преданно к ногам своего неведомого хозяина?
Зароешь в сугробе, разыскать к голодной весне и обглодать?
Что за забава? Зачем по-лисичьи заметаешь ты следы, тихая сука с гладкой шерстью?
Вернись, хорошая, я и левой рукой вцеплюсь тебе в горло и мы останемся здесь навсегда.