Клабуков: борьба с властью только началась
Какую роль в жизни общества сыграли акции "Стратегии-31"? Что толкает петербургскую молодежь на участие в протестной деятельности? И будет ли оппозиционная жизнь после митингов за честные выборы? Об этом "Росбалту" рассказал бывший участник акций "Стратегии-31", член оргкомитета "Гражданский контроль", председатель движения "Право на свободу" Евгений Клабуков.
- Ты был одним из задержанных на последнем митинге в Петербурге - 25 марта на Конюшенной площади. Почему тебя и еще нескольких участников задержали? Ведь митинг был согласован, а ты еще и входил в оргкомитет по его подготовке.
- Сам митинг начался с "бомбы". Якобы кто-то ее заложил на площади. И наши власти устроили нам клоунаду с поиском взрывчатки. На самом митинге во время моего выступления был задержан Расторгуев - лидер общества ТИГР. Причем он был задержан по смешной причине - ему сказали, что задержали за прочитанные со сцены стихи, которые якобы имеют экстремистское содержание. Это был единственный эксцесс на митинге. После него мы пошли на Невский проспект, чтобы разбрестись по кафе. Пока мы шли к проспекту, нас преследовали несколько полицейских. Но уже на мосту через Мойку нас догнал ОМОН, окружил и погрузил в машину. В протоколе, к слову, написанном безграмотно и с ошибками, указано, что мы отказались разойтись. Хотя полицейские достали громкоговорители только после того, как нас уже погрузили.
После этого нас раскидали по различным отделениям полиции - это стандартная схема, обкатанная еще по 31-м числам. В участке я оказался со своими товарищами из "Права на свободу". Был еще один человек из "Союза офицеров", которого увезли из отделения на "скорой", поскольку у него обострился язвенный гастрит. Остальных ребят отпустили примерно в 01:30. Я в полицейском участке переночевал, а с утра меня увезли с мировой суд Центрального района. Причем я несколько часов провел у здания суда, куда меня даже не приглашали. Сопровождавший меня полицейский просто выпустил из машины и сказал: жди на улице, потом либо позвоню, либо добегу, позову. Мы с соратниками сходили в кафе, но потом стало скучно ждать, и мы пошли в суд. Все ребята получили на суде перенос рассмотрения дела по месту жительства, а мне сказали, что мой протокол неправильно оформлен, и отвезли обратно в полицейский участок.
- В чем было неправильное составление протокола?
- Оно заключалось в том, что там не стояло ни одной подписи. Я принципиально отказался подписывать протокол. Полиция после моего отказа должна была подписать его сама за меня. И указать в скобках: подписывать отказался. Они даже этого не сделали, а привезли судье просто бумагу. Судья попалась грамотная, и сказала, что не может работать по этому документу.
Меня отвезли обратно в участок, где я сказал полицейским, чтобы они не мучились, и ничего я подписывать, по-прежнему, не буду. В итоге начальник 86-го отделения отпустил меня под обязательство явиться на следующий день в суд к 11:00. Я подписал явку, забрал паспорт и просто ушел домой.
На следующий день я пришел в суд к указанному времени, пристав это отметил в журнале, но сказал, что материалы дела еще не привезли. Соответственно, судья меня судить не может. Я прождал полчаса, после чего ушел.
- Это было первое для тебя задержание?
- Всего у меня было около десяти задержаний. Не по всем, кстати, были суды. Первое из них было примерно два года назад после акции "Стратегии-31". Мы с моими товарищами из анархической тусовки были задержаны у Гостинки.
- Часто ходил на акции "Стратегии"?
- Достаточно регулярно, но не всегда на них "винтился". Последний раз был месяца за 3-4 до их окончания. Потому что, на мой взгляд, сама по себе эта акция себя изжила. Неправильно, что люди выходят к Гостинке и попадают в отделения полиции, но ничего не меняется. А некоторые личности делают себе на этом пиар.
- Но что-то же эти акции дали оппозиции?
- Не только оппозиции, но и гражданскому обществу в целом. Люди перестали бояться выходить на улицы. Они поняли, что можно отстаивать свои права и высказывать гражданскую позицию и не сидеть за это в тюрьмах годами.
- Когда для тебя началось участие в борьбе за честные выборы? После 4 декабря 2011 года или еще до этого?
- После парламентских выборов. Но политическая деятельность еще до этого. Мой путь начался с анархистов несколько лет назад. Мне нравилось их отношение к понятию свобода, и казалось, что они смогут стать серьезной пассионарной силой. Но, к сожалению, я в них разочаровался.
- Почему?
- Ну, сами по себе они хорошие ребята. Но с точки зрения политики анархические движения сильно разобщены. Все у них строится на основе прямой демократии, что в принципе, хорошо. Но меньшинство, зачастую, отказывается выполнять то, что решило большинство, и это считается нормой. Их очень тяжело объединить даже внутри себя.
- После того, как ты закончил с анархистами, куда пошел?
- Я решил заняться самообучением. Вообще, моя неприязнь к системе началась после армии. Когда я демобилизовался, у меня была одна установка - нам нужна свобода. А кто громче всех кричит о свободе? Анархисты. Вот я к ним и пошел. Но потом понял, что что-то не так, поэтому стал больше изучать теоретическую часть. Читать книги по истории, например. И пришел для себя к выводу, что самая жизнеспособная система - это не анархия, а наоборот, - монархия. Такой строй, сейчас хоть и считается отсталым, но является передовым. По количеству стран с демократическим режимом демократия побеждает, а по качеству - проигрывает. Посмотрите, где сохранилась монархия: Япония, Объединенные Арабские Эмираты, Норвегия, Швеция, Бельгия, Голландия и так далее. Это все передовые, богатые страны. Люди, которые там живут, довольны жизнью и не считают себя чьими-то крепостными.
- Но в Петербурге все монархисты - это довольно упертые люди.
- Я считаю себя неомонархистом. Но такой идеологии попросту не существует. Поэтому я тоже воткнулся в эту стену, из весьма оригинальных людей.
- Православных хоругвиеносцев?
- Да. Это ужас. Тряся своими костылями, они доказывают с пеной у рта, что им должны вернуть поместье под Петербургом, с прудом, лебедями и прочее. Ведь почти любой монархист сейчас считает себя человеком благородного происхождения "голубых кровей". Это и делает его монархистом. А, значит, ему до сих пор много должны.
Но в 1917 году их предки, простите, про... ли свою страну. А любая военная часть, которая теряет свое боевое знамя, расформировывается. Все, легитимности они не имеют никакой. Поэтому я и не могу принять эту классическую монархию.
Нам нужна новая элита. Но элита не олигархическая, как сейчас. Мне многие говорят, что Путин сейчас, по сути, и есть монарх. Но нормальные монархи заботятся о своем народе. Кроме того, нам нужны доступные социальные лифты. Если человек считает, что он достоин управлять, если уверен, что ему хватит знаний, то нужно дать ему такую возможность. Но это должна быть такая система, чтобы человек 35 раз подумал, а надо ли ему это?
- Как ты с таким убеждениями попал в "Гражданский комитет"?
- В "Гражданский комитет", где стал заниматься организацией протестных митингов, я попал после 4 декабря. У нас предельно простые требования: мы хотим добиться сменяемости власти, переформатирования процедуры выборов, изменить сознание людей на более демократическое. В общем, сделать какую-то мирную революцию. Революция в данном случае - это не кровь, пот и слезы. Это смена существующих элит на других людей. Которые любят свою страну и могут ей помочь. Потому что нынешние лидеры этого не могут.
- Ты считаешь, что нужна именно смена элит? Давлением "снизу" на власть и Путина ничего не добиться?
- Нет, не добиться. Мы до 5 марта просто выходили на площади и просили перевыборов, отставки некоторых личностей, таких, как Чуров. Нам отвечали: ребята, идите гуляйте. Мы поняли, что просьбы не работают. Им наши протесты абсолютно не мешают вести уничтожительную для нашей страны политику.
В итоге получилось, что 5 марта мы пришли на Исаакиевскую площадь уже не просить, а требовать. Какая была у властей реакция? Порядка 600 человек закрыли по отделениям полиции.
- Ты упомянул, что занимался подготовкой протестных митингов. Почему в Петербурге появилось два оргкомитета по их подготовке?
- Некоторые "опытные" политики занялись перетягиванием одеяла на себя. Они занимаются политикой лет по 20, и у них накопились обиды и противоречия. Поэтому они не могут договориться и смотрят друг на друга как на политических конкурентов. И не хотят друг с другом сотрудничать. Эти разногласия, основанные больше на личных разногласиях, а не на политических, конечно, абсолютно не нужны. Я считаю, что существование двух комитетов - плохо. Когда пальцы сжаты в кулак, удар получается сильнее.
Например, в созданную мной пару месяцев назад организацию "Право на свободу", которая входит в "Гражданский комитет", мы не принимаем людей с политическим опытом. В нашем манифесте мы дистанцировались от так называемых опытных политиков. У них было время что-то сделать, но они за 20 лет ничего не добились. К тому же, политической идеологи как таковой у нас нет. Мы принимаем всех, главное, чтобы человек не занимался до этого политикой. Ну, и чтобы он был без какой-то "шизы", естественно.
- Сейчас митинги закончились. "Русская зима" не вылилась в "арабскую весну". И что оппозиционерам, на твой взгляд, надо делать дальше? Есть будущее у людей, которые пришли в политику последние три месяца?
- Будущее, конечно, есть. Протест не сдулся и не пошел на спад. Люди подустали, это факт. Мы все работаем или учимся и не можем каждый день бегать по площадям, а потом регулярно сидеть в "кутузке". Но "плюс на минус" в головах людей не сменился. Борьба продолжается, хоть власть и говорит, что, мол, ребята, мы с вами закончили. Нет, не закончили. Это мы с вами только начали. Все, что было до этого, - начало нормальной политической жизни.
Остался "Гражданский комитет", осталось движение "За честные выборы". И каждый занимается тем, что считает важным. Движение "За честные выборы" строчит тысячи бумажек в суды, получают тысячи ответов и утопают в бумажной работе. А "гражданский комитет" настроен на то, чтобы добиться не брошенной от властей кости, а полного переформатирования политической жизни.