Беседа о фотографии
Выдержки из БЕСЕДЫ РЕЖИССЕРА РУСЛАНА РАШКЕВИЧА С ФОТОГРАФОМ ЮРИЕМ ГАВРИЛЕНКО
г. Москва, октябрь 2003 г.
"... в человеке нет ничего, что следовало бы вытаскивать наружу для всеобщего обозрения. Обычному человеку (не праведнику) нечем «светить», обычному фотографу лучше забыть себя и внимательно наблюдать мир.
Если приглядеться к эстетическим опытам субъективистов, то понимаешь, что это, в сущности, люки в духовное подполье их авторов.
По моему убеждению, самое неудачное - видеть в искусстве метод сообщения того, что происходит в духовном мире художника. Духовный мир другого человека не может стать объектом нашего эстетического переживания потому, что эстетический объект - всегда часть нашего «я»."
"... У фотографов-субъективистов всегда много поклонников и зрителей. Достаточно снять что-нибудь мутное, неясное по очертаниям и смыслу, придумать загадочное или эпатажное название, и толпы зрителей с восторгом увидят в фотографии что угодно, а точнее: каждый из них - своё. Для таких зрителей фотография - просто толчок к свободному фантазированию.
Моему сердцу ближе творчество фотографов, смиренно ищущих прекрасное вне себя, в Божьем творении: таких, как, например, Георгий Колосов."
"...Фотография является художественной, если в ней присутствует художественная форма, то есть обнаруживается формальный язык искусства.
На самом деле, отношение «художественной» фотографии к «нехудожественной» подобно отношению поэтического произведения к бытовой речи: что такое стихи - всегда ясно по формальному признаку. Стихи - это форма, художественная фотография - тоже форма. Конечно, форма исторична, изменчива: то, что вчера не воспринималось как поэзия, сегодня таковой является. То, что вчера рассматривалось как фотоискусство, сегодня может восприниматься как простая фиксация события.
Оговорюсь, что сама по себе форма не делает фотографию (или стихотворение) «произведением искусства», («Fine Art»). Снимок, как результат фотографического искусства, - это художественная поделка, которая при определенных (часто внешних и всегда историчных) обстоятельствах может стать «высоким искусством», а может остаться более или менее интересной ремесленной поделкой.
В обычной же «любительской» фотографии форма вообще отсутствует, в ней нет даже следов ремесла, хотя снимок может «торкать», нравиться всем друзьям и знакомым автора, и даже, как это ни странно,… стать шедевром искусства. Последнее, кстати, очень интересное явление: в книге Лапина «Фотография как...» есть пример фотографического шедевра, который не является (по чисто формальным признакам) произведением фотоискусства. Такое - редкая удача автора. Позже я тоже приведу подобный пример.
Подытожу рассуждения. Бывает фотография и фотография: есть произведения фотографического искусства (т.е. произведения с определенной формальной структурой), есть фотографии - признанные шедевры мирового искусства, которые стали таковыми не в силу удачной формы, а по другим причинам, остальное - простые любительские карточки, коим несть числа."
"...уникальную особенность фотографии «продлевать полет жизни» после смерти точно выразил Арсений Тарковский:
В сердце дунет ветер тонкий,
И летишь, летишь стремглав,
А любовь на фотопленке
Душу держит за рукав,
У забвения, как птица,
По зерну крадет - и что ж?
Не пускает распылиться,
Хоть и умер, а живешь -
Не вовсю, а в сотой доле,
Под сурдинку и во сне,
Словно бродишь где-то в поле
В запредельной стороне.
Все, что мило, зримо, живо,
Повторяет свой полет,
Если ангел объектива
Под крыло твой мир берет.
Точнее и глубже Тарковского о фотографии никто ничего не сказал."
"...формальная структура изображения не исчезает в акте восприятия фотографии, к ней возвращаешься вновь и вновь, пытаясь отыскать новые грани смысла изображенного. В хорошей фотографии форма имманентна содержанию. Перцепция не завершается каким-либо внешним действием: интенция восприятия снимка заключена в самом рассматривании. А это и означает, что перед нами художественное произведение: «ни убавить, ни прибавить»."
" Итак, отличие художественной фотографи от простой «любительской» - в существовании определенной структуры снимка, - структуры, вообще говоря, прямо не связанной с изображенным предметным миром. Эта структура подобна стихотворной просодии: просодия связывает слова на фонетическом уровне, не касаясь значения слов, а фотографическая структура объединяет «вещи» по сходству геометрии пятен, а не по их бытовой роли."
"Хороший снимок нужно долго рассматривать, - только тогда он раскроет свои секреты зрителю. Предметы на фотографии могут вступать в самые удивительные отношения, причем, эти связи можно заметить только на снимке, - в постоянно текущей действительности человеческий взгляд не замечает такие эфемерные отношения. Обычные прозаические предметы, - рука и колесо на фотографии Брессона, - оказавшись рядом друг с другом, спаянные общим ритмом, как слова в стихе, становятся единым эстетическим предметом «рукой-колесом». В сущности, подобное сопоставление предметов - поэтическая метафора."
"Я думаю, большинство людей совершенно не понимает фотографию и не понимает потому, что видит только изображенную на ней реальность. Почему так много любителей фотопейзажей? - только оттого, что зрителям нравятся красивые места. Для большинства таких зрителей эстетическое наслаждение от фото почти совпадает с эстетическим наслаждением от изображенного на снимке красивого места, как если бы они были там.
Если я прав в своей оценке, то такие зрители просто не разбираются в фотографии. Бывают настоящие фотопейзажи, то есть «фотографические». Вот, Ансель Адамс снимал пейзажи совсем по-другому, не так как это делает большинство любителей. Та красота, которую он явил на своих фотографиях, просто-напросто отсутствовала в природе, она проявилась на плоскости снимка.
«Всем» нравятся или привычные глазу «гладенькие и сладенькие» работы, подделка под искусство, то есть кич, или очень убедительные шедевры, которых ничтожно мало. Секрет шедевров трудно разгадать, - глядя на них, остается только покачать головой и сказать словами Аристотеля: «ни прибавить, ни убавить», - настолько совершенство их формы соответствует глубине содержания. Остальные художественные работы предполагают изучение языка, на коем они написаны. А поскольку, эпоха великих стилей давно ушла в прошлое, и каждый «творец» пытается щебетать по-своему, задача современного зрителя сильно усложнилась.
Вот и получается, что проще пройти мимо, чем портить себе нервы разгадыванием головоломок."
"Фотограф показывает зрителям то, что они сами никогда бы не увидели, не разглядели и не поняли в реальности. Задача фотографа - разрушить бытовые связи предметов, подсмотреть тайную жизнь вещей, показать человека, не умещающегося в этом пространстве и в этом времени."
"Я считаю, что искусство фотографии ближе к поэзии, чем к живописи.
Во-первых, фотографию и поэзию сближает неподатливость материала: слова есть такие, какие они есть в языке, предметы на снимке таковы, каковы они в реальности. Уйти от этого очень трудно.
Во-вторых, художественный инструмент поэзии и фотографии - один и тот же. И состоит он в использовании тропов: обычный смысл слов или обыденный взгляд на вещи модифицируется сопоставлением и расстановкой акцентов. Происходит семантический сдвиг, обогащение смысла, «расширение» действительности."
Выложено на artperehod.ru оригинал статьи недоступен, ЭКСПОЗИЦИЯ ЮРИЯ ГАВРИЛЕНКО ЗАКРЫТА ДО КОНЦА ВРЕМЕНИ
г. Москва, октябрь 2003 г.
"... в человеке нет ничего, что следовало бы вытаскивать наружу для всеобщего обозрения. Обычному человеку (не праведнику) нечем «светить», обычному фотографу лучше забыть себя и внимательно наблюдать мир.
Если приглядеться к эстетическим опытам субъективистов, то понимаешь, что это, в сущности, люки в духовное подполье их авторов.
По моему убеждению, самое неудачное - видеть в искусстве метод сообщения того, что происходит в духовном мире художника. Духовный мир другого человека не может стать объектом нашего эстетического переживания потому, что эстетический объект - всегда часть нашего «я»."
"... У фотографов-субъективистов всегда много поклонников и зрителей. Достаточно снять что-нибудь мутное, неясное по очертаниям и смыслу, придумать загадочное или эпатажное название, и толпы зрителей с восторгом увидят в фотографии что угодно, а точнее: каждый из них - своё. Для таких зрителей фотография - просто толчок к свободному фантазированию.
Моему сердцу ближе творчество фотографов, смиренно ищущих прекрасное вне себя, в Божьем творении: таких, как, например, Георгий Колосов."
"...Фотография является художественной, если в ней присутствует художественная форма, то есть обнаруживается формальный язык искусства.
На самом деле, отношение «художественной» фотографии к «нехудожественной» подобно отношению поэтического произведения к бытовой речи: что такое стихи - всегда ясно по формальному признаку. Стихи - это форма, художественная фотография - тоже форма. Конечно, форма исторична, изменчива: то, что вчера не воспринималось как поэзия, сегодня таковой является. То, что вчера рассматривалось как фотоискусство, сегодня может восприниматься как простая фиксация события.
Оговорюсь, что сама по себе форма не делает фотографию (или стихотворение) «произведением искусства», («Fine Art»). Снимок, как результат фотографического искусства, - это художественная поделка, которая при определенных (часто внешних и всегда историчных) обстоятельствах может стать «высоким искусством», а может остаться более или менее интересной ремесленной поделкой.
В обычной же «любительской» фотографии форма вообще отсутствует, в ней нет даже следов ремесла, хотя снимок может «торкать», нравиться всем друзьям и знакомым автора, и даже, как это ни странно,… стать шедевром искусства. Последнее, кстати, очень интересное явление: в книге Лапина «Фотография как...» есть пример фотографического шедевра, который не является (по чисто формальным признакам) произведением фотоискусства. Такое - редкая удача автора. Позже я тоже приведу подобный пример.
Подытожу рассуждения. Бывает фотография и фотография: есть произведения фотографического искусства (т.е. произведения с определенной формальной структурой), есть фотографии - признанные шедевры мирового искусства, которые стали таковыми не в силу удачной формы, а по другим причинам, остальное - простые любительские карточки, коим несть числа."
"...уникальную особенность фотографии «продлевать полет жизни» после смерти точно выразил Арсений Тарковский:
В сердце дунет ветер тонкий,
И летишь, летишь стремглав,
А любовь на фотопленке
Душу держит за рукав,
У забвения, как птица,
По зерну крадет - и что ж?
Не пускает распылиться,
Хоть и умер, а живешь -
Не вовсю, а в сотой доле,
Под сурдинку и во сне,
Словно бродишь где-то в поле
В запредельной стороне.
Все, что мило, зримо, живо,
Повторяет свой полет,
Если ангел объектива
Под крыло твой мир берет.
Точнее и глубже Тарковского о фотографии никто ничего не сказал."
"...формальная структура изображения не исчезает в акте восприятия фотографии, к ней возвращаешься вновь и вновь, пытаясь отыскать новые грани смысла изображенного. В хорошей фотографии форма имманентна содержанию. Перцепция не завершается каким-либо внешним действием: интенция восприятия снимка заключена в самом рассматривании. А это и означает, что перед нами художественное произведение: «ни убавить, ни прибавить»."
" Итак, отличие художественной фотографи от простой «любительской» - в существовании определенной структуры снимка, - структуры, вообще говоря, прямо не связанной с изображенным предметным миром. Эта структура подобна стихотворной просодии: просодия связывает слова на фонетическом уровне, не касаясь значения слов, а фотографическая структура объединяет «вещи» по сходству геометрии пятен, а не по их бытовой роли."
"Хороший снимок нужно долго рассматривать, - только тогда он раскроет свои секреты зрителю. Предметы на фотографии могут вступать в самые удивительные отношения, причем, эти связи можно заметить только на снимке, - в постоянно текущей действительности человеческий взгляд не замечает такие эфемерные отношения. Обычные прозаические предметы, - рука и колесо на фотографии Брессона, - оказавшись рядом друг с другом, спаянные общим ритмом, как слова в стихе, становятся единым эстетическим предметом «рукой-колесом». В сущности, подобное сопоставление предметов - поэтическая метафора."
"Я думаю, большинство людей совершенно не понимает фотографию и не понимает потому, что видит только изображенную на ней реальность. Почему так много любителей фотопейзажей? - только оттого, что зрителям нравятся красивые места. Для большинства таких зрителей эстетическое наслаждение от фото почти совпадает с эстетическим наслаждением от изображенного на снимке красивого места, как если бы они были там.
Если я прав в своей оценке, то такие зрители просто не разбираются в фотографии. Бывают настоящие фотопейзажи, то есть «фотографические». Вот, Ансель Адамс снимал пейзажи совсем по-другому, не так как это делает большинство любителей. Та красота, которую он явил на своих фотографиях, просто-напросто отсутствовала в природе, она проявилась на плоскости снимка.
«Всем» нравятся или привычные глазу «гладенькие и сладенькие» работы, подделка под искусство, то есть кич, или очень убедительные шедевры, которых ничтожно мало. Секрет шедевров трудно разгадать, - глядя на них, остается только покачать головой и сказать словами Аристотеля: «ни прибавить, ни убавить», - настолько совершенство их формы соответствует глубине содержания. Остальные художественные работы предполагают изучение языка, на коем они написаны. А поскольку, эпоха великих стилей давно ушла в прошлое, и каждый «творец» пытается щебетать по-своему, задача современного зрителя сильно усложнилась.
Вот и получается, что проще пройти мимо, чем портить себе нервы разгадыванием головоломок."
"Фотограф показывает зрителям то, что они сами никогда бы не увидели, не разглядели и не поняли в реальности. Задача фотографа - разрушить бытовые связи предметов, подсмотреть тайную жизнь вещей, показать человека, не умещающегося в этом пространстве и в этом времени."
"Я считаю, что искусство фотографии ближе к поэзии, чем к живописи.
Во-первых, фотографию и поэзию сближает неподатливость материала: слова есть такие, какие они есть в языке, предметы на снимке таковы, каковы они в реальности. Уйти от этого очень трудно.
Во-вторых, художественный инструмент поэзии и фотографии - один и тот же. И состоит он в использовании тропов: обычный смысл слов или обыденный взгляд на вещи модифицируется сопоставлением и расстановкой акцентов. Происходит семантический сдвиг, обогащение смысла, «расширение» действительности."
Выложено на artperehod.ru оригинал статьи недоступен, ЭКСПОЗИЦИЯ ЮРИЯ ГАВРИЛЕНКО ЗАКРЫТА ДО КОНЦА ВРЕМЕНИ