"Молельный house" Рассказ.
Мнения, мысли и высказывания персонажей не являются точкой зрения автора.
- Что-то мне как-то тревожно, Вов. - Тихо сказал Дима, зябко передёрнув плечами. Вова повернул голову и с ироничной улыбкой посмотрел на товарища. Щуплый Дима сидел, утопая в огромном кожаном кресле, и только его большая голова с умными глазами, странным глобусом возвышалась над подлокотником.
- Что так? - скривил губы Вова.
- Знаешь, - горячо начал Дима - вот вроде бы всё в порядке - все меня ценят, уважают, а некоторые даже боятся, но порой мне кажется, что это как-то фальшиво…, ну не по-настоящему что-ли. Временно как бы. А что потом? Как потом? Кто нож в спину воткнёт?
- Кто, что, конкретно? - Вова недобро сузил глаза.
- Да нет, Володь, я говорю вообще… об ощущениях своих.
- Слушай, Дима, ты же знаешь алгоритм моего мышления. Я не люблю всякие загадки и недомолвки. Ты мне пример, объект дай, а я тебе проясню ситуацию. Хоть парочку назови. Ну, не стесняйся.
Дима на минуту задумался, уставившись в большую карту России, висевшую на противоположной стене. Поправил большой, шотландский клетчатый плед, которым были укрыты его ноги. Прошла минута.
- Ну, Сеча, Кудря, Левитик. - Перечислил Дима. - Это пока…, для примера.
Володя облегчённо и звонко рассмеялся, откинув голову назад.
- Ну, ты даёшь, брат. Эти-то чем тебе не угодили?
- Тебе вот смешно, Вов, а мне лично неприятно. Сеча на встречах всё время пальцами хрустит и шеей своей бычьей дёргает, как борец перед схваткой. Один взгляд чего стоит. Того и гляди, хребет сломает. Кудря очёчками сверкает, как Геббельс на партсъезде и говорит, гад, тихо так всё время, чтобы я переспрашивал. Как будто издевается надо мной. Я себя как школьник перед ним чувствую. А Левитик, зараза, волосы красит и улыбается так, знаешь, загадочно, гадливо…, с издёвочкой. Мол, погоди-и-и-и, Дима - наступит и наше время. И вообще…, скользкий он какой-то.
Вова откинулся на спинку дивана и сделав губы трубочкой, погрузился в размышления. Воцарилась пауза.
- Hüte dich vor Katzen, die vorne lecken und hinten kratzen. - Задумчиво произнёс он по-немецки через некоторое время.
- Что? - Не понял Дима.
- Бойся кошек, которые спереди лижут, а сзади царапают. - Перевёл Вова. - Всё правильно, Дима. Бояться ты должен всегда. Вернее даже не бояться, а скорее опасаться. И должен заметить, многих. Но пока ты со мной, не парься. А этих тем более. У нас столько на них… - Вова зло сощурился, на скулах заходили желваки. - У нас столько на них всех…, у меня столько… - Повысил он голос. - Я их всех… - Вова зло саданул кулаком по ломберному столику так, что подскочила посуда.
- Володь, Володь! - Дима испугано вскочил с кресла и подошёл к другу.
Приобнял за плечи.
- Успокойся, Вов, я знаю, знаю. Давай выпьем.
- Хорошо.
Дима налил по полбокала янтарной жидкости из хрустального штофа и подал бокал Вове, который сидел низко опустив голову и закрыв лицо ладонями.
- Володь… - Тихо позвал он.
Вова вытянулся, взял бокал и, не чокаясь, одним глотком выпил содержимое. Глаза его оживились, плечи расправились.
- Всё нормально, Дим, успокойся - сочувственно сказал он. - Ты думаешь, что мне легко? Сидят, как бараны на заседаниях - всё умные лица делают, рожицы в блокнотиках калякают да на Голяшкину пялятся, аж слюна капает. Далась она им… - у каждого по две лахудры в содержанках.
- Знаю, Вов….- Вздохнул Дима. - Ну, за великую страну. - Чуть слышно произнёс он и осушил свой бокал. Затем взял со столика пульт и включил музыкальную систему.
Негромко зазвучал «Deep Purple», «Child in time». Дима присел рядом с Вовой и прислонился щекой к плечу друга. Вова по-братски, нежно погладил Диму по вихру, упрямо выбивающемуся на его высокий лоб. В камине уютно потрескивали дрова, наполняя комнату едва уловимым запахом костра. Некоторое время, друзья слушали старую, мелодичную композицию. Щёки Димы рдели здоровым румянцем. Но едва песня достигла кульминации, и Гиллан затянул свою коронную коду, Вова встрепенулся и осторожно отодвинул Димину голову.
- Вот знаешь, Дима, такая песня хорошая…, а как выть начинает, так всё удовольствие пропадает. Визжит как кот, которому яйца дверью прищемило. - Сварливо сказал Вова и, взяв пульт, выключил систему. Дима с сожалением и обидой воззрился на товарища.
- Знаешь, мне это твоё сермяжное «Любэ» тоже вот где уже сидит. - Провёл он ладонью по горлу. - Хотя не спорю, Вов, музыка народная. - Примирительно добавил он.
- Я отойду, коняшку привяжу. - Поморщился Володя и скрылся за неприметной дверью. Дима поднялся с дивана и подошёл к окну. Прижался лбом к прохладному стеклу. Погода была премерзкой - лил вечный дождь, а холодные, резкие порывы ветра Дима ощущал даже через толстое, бронированное стекло. Он с тоской вглядывался в мрачную, голубоватую мглу и напряжённо о чём-то думал. Затем отошёл от окна и скинул с себя тёплый, стёганый халат. Под халатом у Димы были чёрная футболка с логотипом «Pink Floyd» и голубые, рваные джинсы. Он взял со стола ноутбук и, плюхнувшись в кресло, раскрыл компьютер; вошёл в систему и начал сосредоточенно читать. Лицо его становилось всё мрачнее и мрачнее, на лбу вздулась синяя жилка напряжения.
- Ё-моё, блин, вот козлы… - Негромко восклицал Дима, вглядываясь в экран. - Твою мать! - Неожиданно выругался он и, сбросив ноутбук на
пол, нервно зашагал по комнате. Время шло.
- Да что он там, усрался, что-ли! - Раздражённо прошипел Дима, подойдя к потайной двери.
- Володь, ты идёшь?!
- Иду, иду. - Послышался бодрый голос и звук слива воды.
***
- Ну что, - с некоторой издёвкой спросил Володя, увидев валяющийся на полу ноутбук - получил очередную порцию киберлюбви?
- Хуже, - Печально констатировал Дима. - Журналиста в Москве избили до полусмерти. Супова, из «Российского Купца».
- Эка невидаль, да их постоянно мочат. - Саркастически ухмыльнулся Вова. Делов-то! Лезут вечно…
- Да тут, похоже, наши орлы замешаны - Сурок с Турком. Да ещё Матвей…, Яким, блин, со своими хунвейбинами. Они ему типа угрожали.
Слушай, Володь, угомони ты их. Надоели они уже, перегибы начались, а я вечно крайним остаюсь. Вон почитай, что пишут - бред сивой кобылы. Головастиком обзываются. Про тебя так вообще…, лучше не смотреть.
Не проронив ни слова, Володя присел по-турецки возле камина на мягкую медвежью шкуру, подкинул пару поленцев; пошерудил кочергой и уставился на огонь. Его печальное, аскетичное лицо, озаряемое багряными сполохами огня, казалось лицом древнего полководца, вглядывающегося в пламя жертвенного костра перед решающей, кровавой сечей.
- Мне просто обидно, Вов. - В голосе Димы послышались трагические нотки - ведь столько хорошего делаем. Чего им ещё надо?! Из такой задницы страну вытянули; строим, улучшаем, развиваем… - Дима запнулся - грузинца этого вон как жёстко опустили, а это, считай, новые территории присоединили. Артур красавец, в Арктике как хозяин власть Российскую наводит, пенсии повышаем, олимпиаду делаем, армию, флот перевооружаем, чекистов с колен подняли…
Володя разлёгся на шкуре и, заложив руки за голову, внимательно слушал.
- А они мне го-ло-ва-а-а-а-стик…, козлы! Я вон даже закон «О митингах и шествиях» ради них рубанул, а они всё равно… Упыри. А нанотехнологии кто развивать начал, а …
- Прекрати! - Громко приказал Вова и резко поднялся. Подошёл к столику и разлил понемногу коньяку.
- На, выпей и успокойся.
Приятели выпили. Дима включил органную музыку Баха. Володя раскрыл коробочку с дротиками для дартса и раскинувшись на диване, стал задумчиво метать дротики в карту России. Дима с затаённой тревогой наблюдал за ним с кресла.
Кинув последний дротик, Вова поднялся с дивана и подошёл к товарищу. Присев перед Димой корточки, он взял его за руки и внимательно посмотрел ему в глаза.
- Я тебе сколько раз внушал, Дима, чтобы ты эту хрень не читал. - начал Вова. Говорил он в своей обычной манере - веско, отрывисто и безапелляционно. - Всем людям угодить - искусство, которое никому не под силу. - Allen Leuten recht getan ist eine Kunst, die niemand kann. - Повторил он по-немецки. - Ты что думал, что путь наш розами будет усеян? Мы с тобой такой воз тащим, что страшно, порою, становится.
Россию-матушку вперёд прём, не хрен собачий. У нас как хомут на шее, история тысячелетняя висит - великая, ужасная и прекрасная. А мы с тобой ещё на тысячелетие вперёд её распишем, ещё лучше и краше. У нас народу сто пятьдесят миллионов, и все со своими закидонами. Народец говнистый, быдловатый в основной своей массе, согласен, но ты сравни - кто мы, а кто они. А мы их всех должны любить и ценить, как детишек неразумных. Нету у нас других. И большинство верит нам…, поддерживает нас, одобряет и приветствует. Наши слова в бронзе высекут! - Володя поднялся и простёр руку к карте России. - А ты из-за этих сетевых бурундучков паришься.
- Хомячков. - Поправил Дима.
- Да какая разница! - Махнул рукой Вова. - Сколько их, этих твоих блоггеров сраных, которые тебя кроют? Ну пять, десять, ну пятьдесят тысяч! Ну миллион! А нас сто пятьдесят миллионов…
- Погоди, погоди, - Дима удивлённо округлил глаза - а ты откуда про хомячков знаешь? Ты что, тоже читаешь?!
- Делать мне нечего, - потупил взгляд Вова - мне помощник дайджест составляет, а я каждое утро просматриваю. Я ведь в курсе всего должен быть. Так сказать, со всех фронтов сводки иметь. Матвеевский выкрутас, кстати, тоже прочёл. А что, он всё правильно написал, я согласен. Вот только с танками и Тяньаньмэнем переборщил. Лучше б про полк «жемчужных» прапоров упомянул. Так-то оно вернее было бы.
- Да, Володь, но он всё-таки представитель власти. А эти деятели только и ждали, как коршуны, когда кто-нибудь проколется. Видел, какой вой поднялся? И на кой чёрт ему теперь собственный блог сдался?
- В интернете, Дима, как и в бане - все равны. У нас демократия, если ты помнишь. Почему одни могут всякую хрень писать, а Матвей своё мнение выразить не может? А? Ведь он такой же блоггер как и твои «друзья»: Napolny, Shpitzborzen, Ueban и остальная шобла…
- А я смотрю, ты неплохо разбираешься в наших делах. - Усмехнулся Дима. - Даже никнэймы помнишь…
- Приходится, брат. - Интернет, чёрт бы его побрал, та ещё головная боль. Хотя и пользы от него немало…
- Да-а-а-а, - многозначительно протянул Дима - интернет штука сильная, в нашем деле так просто незаменимая.
Вова насмешливо взглянул на товарища и покачал головой.
- Интернет твой, Дима, - назидательно начал он - это как армейский онанизм. Нет мочи терпеть, запрещают отцы-командиры к бабам бегать - сходил в тёмный уголок, потянул кожу и всё прекрасно. Так и здесь - сеть как унитаз. Не нравится, не согласен - прописал, слил своё мнение, как хочешь и шабаш. А нам-то что - экран всё стерпит. А радетелям этим, правдолюбцам грёбаным, чувство глубокого удовлетворения и облегчения. И жизнь хороша и жить хорошо! - Рассмеялся Володя. - И жизнь хороша и жить хорошо! - Весело выкрикнул он. - Опа! - Володя коротко разбежался и, высоко подпрыгнув, ловко сделал в воздухе «ласточку» и плюхнулся на большой диван. - Опаньки!
Дима громко рассмеялся и захлопал в ладоши.
- Вот знаешь, Вов, - с благодарностью в голосе начал он - с тобой как поговоришь - словно в чистом горном роднике выкупаешься. Всё сразу ясно и понятно становится. Просто всё так, по-твоему выходит…, красиво и правильно. На душе легче, светлее как-то становится.
- А по-другому и быть не может! - Отрезал Вова, усаживаясь на диване.
- Зря нас что-ли учили? Давай, наливай, дорогой мой товарищ Димыч.
Дима быстро сбанковал по полбокальчика.
- За нас! - Опрокинул бокал Володя.
- За настоящую, мужскую дружбу! - Выпил до дна Дима.
Затем приятели устроились в креслах перед камином и закурили по сигаре. Минут десять приятели молчали, любуясь огнём в камине и наслаждаясь ароматом отменных кубинских сигар.
- Володь, - прервал молчание Дима - ну что с молодняком-то делать? Задолбали они конкретно. Может, приструните их, всё-же. Скажи там Сурку, Рашидику..., не мне ж лично с Якимом ручкаться.
- Не сдам я молодняк наш. - Не раздумывая, твёрдо ответил Вова. - И не проси. Хоть и геморроя от них не оберёшься, но осаживать не буду. Пускай растут и развиваются нам на радость. Они молоды, активны, образованны, жадны до денег, справедливости, власти и правды. Они - будущее нашей страны, а не эти слюнявые интеллигентишки с площадей. Они всё смогут, я верю. Они будут страну вперёд вести, когда протухший в безделье и пьянстве пласт людской отомрёт. Они, Дима - будут наш с тобой щит и меч на склоне лет… Ба! - Володя посмотрел на часы и поднялся. - Да мы тут совсем закайфовались. Пора на молитву. Собирайся. Друзья быстро переоделись в спортивные костюмы с олимпийской символикой России и покинули уютную гостиную.
***
Помещение, в которое вскоре вошли Дима и Вова, было небольшим и освещалось лишь тусклым мерцанием свечей. Все стены были завешаны портретами великих Российских политических деятелей, начиная с крестителя Владимира Красное Солнышко и заканчивая портретами собственно Димы и Вовы. Под каждым портретом горело по небольшой свечке. На противоположной от входа стене висел большой, вышитый Российский флаг. Казалось, золотые орлы в колеблющемся свете свечей, хищно пощёлкивают клювами и шевелят когтями на лапках. Вова громко хлопнул в ладоши и стена с флагом отъехала в сторону. Через минуту, из образовавшегося за ней сумрака, двое огромных мужчин в идеальных, чёрных костюмах, бережно вынесли большой деревянный крест и аккуратно установили его, вставив в специальный паз в полу.
К кресту, мягкими войлочными лентами была привязана голая женщина неопределённого возраста. Была она обрюзгшая и грязная; спутанные, редкие волосы клочьями спадали на лицо, из уголков губ обильно стекала молочная слюна. Женщина была мертвецки пьяна и иногда мычала что-то нечленораздельное, пытаясь приподнять непослушную
голову. Жестом руки Володя подозвал одного из бугаёв.
- Откуда? - Почти шёпотом спросил он.
- Белгородская область, деревня Малые Чешуйки. - Чётко доложил исполнитель.
- Самая-самая?
- Самая убогая, какую только сыскать смогли. Сильно пьющая.
- Сколько приняла?
- Почти семьсот Армянского за полчаса…, не поморщившись.
- Точно не мыли?
- Никак нет, воняет как положено.
- Хорошо. - Улыбнулся Вова. - Надеюсь, как в тот раз не повториться?
- Что Вы! - Испуганно зашептал исполнитель. - Желудок закрепили надёжно…, намертво!
- Всё, уходите. - Кратко распорядился Володя.
Бугаи послушно растворились в сумраке, стена с флагом вернулась на место. Несколько минут приятели влюблено смотрели на висящую на кресте образину, затем упали на колени в мягкий ворс белого ковра и начали истово молиться. Страстно шепча молитвы за Россию, товарищи то и дело отбивали поклоны и часто крестились - Дима размашисто,
выпячивая грудь, а Володя мелко и суетно. Зловоние от немытого тела перебивало запах плавящегося воска. Пьяная женщина начала громко икать…
Догорали свечи. По комнате пополз сизый дымок от огарков. Обессиленные и уставшие Дима и Вова заканчивали молитву. Не вставая с колен, Дима подполз к кресту и обнял немытые ноги женщины. Залился слезами:
- Прости Русь-Матушка, сынов своих грешных! - Горячо взмолился он.
- Всё сделаем - поднимем, отмоем, оденем, накормим. Будет счастье на Руси! Будет, будет, будет! - Прокричал он сквозь рыдания и трижды звучно облобызал ноги давно заснувшей бабы. Затем, содрогаясь всем телом, он поднялся и, сняв с руки часы, надел их на правое запястье распятой. Трижды поцеловал её в губы и снова рухнул на ковёр; затих без чувств. Володя сделал то же самое, только часы надел на левое запястье; упал неподалёку, уткнулся носом в мягкий ворс и застыл в изнеможении…
Стена бесшумно отъехала и исполнители споро унесли крест обратно в сумрак. Флаг вернулся на место.
Первым очнулся Дима. Он подполз к Вове и бережно растолкал его.
Друзья поднялись и горячо обнялись. Глаза их светились безграничным счастьем и доброй надеждой. Просветлённые, они взялись за руки и твёрдой, уверенной походкой вышли в ярко освещённый, широкий коридор молельного хауза.
- Что-то мне как-то тревожно, Вов. - Тихо сказал Дима, зябко передёрнув плечами. Вова повернул голову и с ироничной улыбкой посмотрел на товарища. Щуплый Дима сидел, утопая в огромном кожаном кресле, и только его большая голова с умными глазами, странным глобусом возвышалась над подлокотником.
- Что так? - скривил губы Вова.
- Знаешь, - горячо начал Дима - вот вроде бы всё в порядке - все меня ценят, уважают, а некоторые даже боятся, но порой мне кажется, что это как-то фальшиво…, ну не по-настоящему что-ли. Временно как бы. А что потом? Как потом? Кто нож в спину воткнёт?
- Кто, что, конкретно? - Вова недобро сузил глаза.
- Да нет, Володь, я говорю вообще… об ощущениях своих.
- Слушай, Дима, ты же знаешь алгоритм моего мышления. Я не люблю всякие загадки и недомолвки. Ты мне пример, объект дай, а я тебе проясню ситуацию. Хоть парочку назови. Ну, не стесняйся.
Дима на минуту задумался, уставившись в большую карту России, висевшую на противоположной стене. Поправил большой, шотландский клетчатый плед, которым были укрыты его ноги. Прошла минута.
- Ну, Сеча, Кудря, Левитик. - Перечислил Дима. - Это пока…, для примера.
Володя облегчённо и звонко рассмеялся, откинув голову назад.
- Ну, ты даёшь, брат. Эти-то чем тебе не угодили?
- Тебе вот смешно, Вов, а мне лично неприятно. Сеча на встречах всё время пальцами хрустит и шеей своей бычьей дёргает, как борец перед схваткой. Один взгляд чего стоит. Того и гляди, хребет сломает. Кудря очёчками сверкает, как Геббельс на партсъезде и говорит, гад, тихо так всё время, чтобы я переспрашивал. Как будто издевается надо мной. Я себя как школьник перед ним чувствую. А Левитик, зараза, волосы красит и улыбается так, знаешь, загадочно, гадливо…, с издёвочкой. Мол, погоди-и-и-и, Дима - наступит и наше время. И вообще…, скользкий он какой-то.
Вова откинулся на спинку дивана и сделав губы трубочкой, погрузился в размышления. Воцарилась пауза.
- Hüte dich vor Katzen, die vorne lecken und hinten kratzen. - Задумчиво произнёс он по-немецки через некоторое время.
- Что? - Не понял Дима.
- Бойся кошек, которые спереди лижут, а сзади царапают. - Перевёл Вова. - Всё правильно, Дима. Бояться ты должен всегда. Вернее даже не бояться, а скорее опасаться. И должен заметить, многих. Но пока ты со мной, не парься. А этих тем более. У нас столько на них… - Вова зло сощурился, на скулах заходили желваки. - У нас столько на них всех…, у меня столько… - Повысил он голос. - Я их всех… - Вова зло саданул кулаком по ломберному столику так, что подскочила посуда.
- Володь, Володь! - Дима испугано вскочил с кресла и подошёл к другу.
Приобнял за плечи.
- Успокойся, Вов, я знаю, знаю. Давай выпьем.
- Хорошо.
Дима налил по полбокала янтарной жидкости из хрустального штофа и подал бокал Вове, который сидел низко опустив голову и закрыв лицо ладонями.
- Володь… - Тихо позвал он.
Вова вытянулся, взял бокал и, не чокаясь, одним глотком выпил содержимое. Глаза его оживились, плечи расправились.
- Всё нормально, Дим, успокойся - сочувственно сказал он. - Ты думаешь, что мне легко? Сидят, как бараны на заседаниях - всё умные лица делают, рожицы в блокнотиках калякают да на Голяшкину пялятся, аж слюна капает. Далась она им… - у каждого по две лахудры в содержанках.
- Знаю, Вов….- Вздохнул Дима. - Ну, за великую страну. - Чуть слышно произнёс он и осушил свой бокал. Затем взял со столика пульт и включил музыкальную систему.
Негромко зазвучал «Deep Purple», «Child in time». Дима присел рядом с Вовой и прислонился щекой к плечу друга. Вова по-братски, нежно погладил Диму по вихру, упрямо выбивающемуся на его высокий лоб. В камине уютно потрескивали дрова, наполняя комнату едва уловимым запахом костра. Некоторое время, друзья слушали старую, мелодичную композицию. Щёки Димы рдели здоровым румянцем. Но едва песня достигла кульминации, и Гиллан затянул свою коронную коду, Вова встрепенулся и осторожно отодвинул Димину голову.
- Вот знаешь, Дима, такая песня хорошая…, а как выть начинает, так всё удовольствие пропадает. Визжит как кот, которому яйца дверью прищемило. - Сварливо сказал Вова и, взяв пульт, выключил систему. Дима с сожалением и обидой воззрился на товарища.
- Знаешь, мне это твоё сермяжное «Любэ» тоже вот где уже сидит. - Провёл он ладонью по горлу. - Хотя не спорю, Вов, музыка народная. - Примирительно добавил он.
- Я отойду, коняшку привяжу. - Поморщился Володя и скрылся за неприметной дверью. Дима поднялся с дивана и подошёл к окну. Прижался лбом к прохладному стеклу. Погода была премерзкой - лил вечный дождь, а холодные, резкие порывы ветра Дима ощущал даже через толстое, бронированное стекло. Он с тоской вглядывался в мрачную, голубоватую мглу и напряжённо о чём-то думал. Затем отошёл от окна и скинул с себя тёплый, стёганый халат. Под халатом у Димы были чёрная футболка с логотипом «Pink Floyd» и голубые, рваные джинсы. Он взял со стола ноутбук и, плюхнувшись в кресло, раскрыл компьютер; вошёл в систему и начал сосредоточенно читать. Лицо его становилось всё мрачнее и мрачнее, на лбу вздулась синяя жилка напряжения.
- Ё-моё, блин, вот козлы… - Негромко восклицал Дима, вглядываясь в экран. - Твою мать! - Неожиданно выругался он и, сбросив ноутбук на
пол, нервно зашагал по комнате. Время шло.
- Да что он там, усрался, что-ли! - Раздражённо прошипел Дима, подойдя к потайной двери.
- Володь, ты идёшь?!
- Иду, иду. - Послышался бодрый голос и звук слива воды.
***
- Ну что, - с некоторой издёвкой спросил Володя, увидев валяющийся на полу ноутбук - получил очередную порцию киберлюбви?
- Хуже, - Печально констатировал Дима. - Журналиста в Москве избили до полусмерти. Супова, из «Российского Купца».
- Эка невидаль, да их постоянно мочат. - Саркастически ухмыльнулся Вова. Делов-то! Лезут вечно…
- Да тут, похоже, наши орлы замешаны - Сурок с Турком. Да ещё Матвей…, Яким, блин, со своими хунвейбинами. Они ему типа угрожали.
Слушай, Володь, угомони ты их. Надоели они уже, перегибы начались, а я вечно крайним остаюсь. Вон почитай, что пишут - бред сивой кобылы. Головастиком обзываются. Про тебя так вообще…, лучше не смотреть.
Не проронив ни слова, Володя присел по-турецки возле камина на мягкую медвежью шкуру, подкинул пару поленцев; пошерудил кочергой и уставился на огонь. Его печальное, аскетичное лицо, озаряемое багряными сполохами огня, казалось лицом древнего полководца, вглядывающегося в пламя жертвенного костра перед решающей, кровавой сечей.
- Мне просто обидно, Вов. - В голосе Димы послышались трагические нотки - ведь столько хорошего делаем. Чего им ещё надо?! Из такой задницы страну вытянули; строим, улучшаем, развиваем… - Дима запнулся - грузинца этого вон как жёстко опустили, а это, считай, новые территории присоединили. Артур красавец, в Арктике как хозяин власть Российскую наводит, пенсии повышаем, олимпиаду делаем, армию, флот перевооружаем, чекистов с колен подняли…
Володя разлёгся на шкуре и, заложив руки за голову, внимательно слушал.
- А они мне го-ло-ва-а-а-а-стик…, козлы! Я вон даже закон «О митингах и шествиях» ради них рубанул, а они всё равно… Упыри. А нанотехнологии кто развивать начал, а …
- Прекрати! - Громко приказал Вова и резко поднялся. Подошёл к столику и разлил понемногу коньяку.
- На, выпей и успокойся.
Приятели выпили. Дима включил органную музыку Баха. Володя раскрыл коробочку с дротиками для дартса и раскинувшись на диване, стал задумчиво метать дротики в карту России. Дима с затаённой тревогой наблюдал за ним с кресла.
Кинув последний дротик, Вова поднялся с дивана и подошёл к товарищу. Присев перед Димой корточки, он взял его за руки и внимательно посмотрел ему в глаза.
- Я тебе сколько раз внушал, Дима, чтобы ты эту хрень не читал. - начал Вова. Говорил он в своей обычной манере - веско, отрывисто и безапелляционно. - Всем людям угодить - искусство, которое никому не под силу. - Allen Leuten recht getan ist eine Kunst, die niemand kann. - Повторил он по-немецки. - Ты что думал, что путь наш розами будет усеян? Мы с тобой такой воз тащим, что страшно, порою, становится.
Россию-матушку вперёд прём, не хрен собачий. У нас как хомут на шее, история тысячелетняя висит - великая, ужасная и прекрасная. А мы с тобой ещё на тысячелетие вперёд её распишем, ещё лучше и краше. У нас народу сто пятьдесят миллионов, и все со своими закидонами. Народец говнистый, быдловатый в основной своей массе, согласен, но ты сравни - кто мы, а кто они. А мы их всех должны любить и ценить, как детишек неразумных. Нету у нас других. И большинство верит нам…, поддерживает нас, одобряет и приветствует. Наши слова в бронзе высекут! - Володя поднялся и простёр руку к карте России. - А ты из-за этих сетевых бурундучков паришься.
- Хомячков. - Поправил Дима.
- Да какая разница! - Махнул рукой Вова. - Сколько их, этих твоих блоггеров сраных, которые тебя кроют? Ну пять, десять, ну пятьдесят тысяч! Ну миллион! А нас сто пятьдесят миллионов…
- Погоди, погоди, - Дима удивлённо округлил глаза - а ты откуда про хомячков знаешь? Ты что, тоже читаешь?!
- Делать мне нечего, - потупил взгляд Вова - мне помощник дайджест составляет, а я каждое утро просматриваю. Я ведь в курсе всего должен быть. Так сказать, со всех фронтов сводки иметь. Матвеевский выкрутас, кстати, тоже прочёл. А что, он всё правильно написал, я согласен. Вот только с танками и Тяньаньмэнем переборщил. Лучше б про полк «жемчужных» прапоров упомянул. Так-то оно вернее было бы.
- Да, Володь, но он всё-таки представитель власти. А эти деятели только и ждали, как коршуны, когда кто-нибудь проколется. Видел, какой вой поднялся? И на кой чёрт ему теперь собственный блог сдался?
- В интернете, Дима, как и в бане - все равны. У нас демократия, если ты помнишь. Почему одни могут всякую хрень писать, а Матвей своё мнение выразить не может? А? Ведь он такой же блоггер как и твои «друзья»: Napolny, Shpitzborzen, Ueban и остальная шобла…
- А я смотрю, ты неплохо разбираешься в наших делах. - Усмехнулся Дима. - Даже никнэймы помнишь…
- Приходится, брат. - Интернет, чёрт бы его побрал, та ещё головная боль. Хотя и пользы от него немало…
- Да-а-а-а, - многозначительно протянул Дима - интернет штука сильная, в нашем деле так просто незаменимая.
Вова насмешливо взглянул на товарища и покачал головой.
- Интернет твой, Дима, - назидательно начал он - это как армейский онанизм. Нет мочи терпеть, запрещают отцы-командиры к бабам бегать - сходил в тёмный уголок, потянул кожу и всё прекрасно. Так и здесь - сеть как унитаз. Не нравится, не согласен - прописал, слил своё мнение, как хочешь и шабаш. А нам-то что - экран всё стерпит. А радетелям этим, правдолюбцам грёбаным, чувство глубокого удовлетворения и облегчения. И жизнь хороша и жить хорошо! - Рассмеялся Володя. - И жизнь хороша и жить хорошо! - Весело выкрикнул он. - Опа! - Володя коротко разбежался и, высоко подпрыгнув, ловко сделал в воздухе «ласточку» и плюхнулся на большой диван. - Опаньки!
Дима громко рассмеялся и захлопал в ладоши.
- Вот знаешь, Вов, - с благодарностью в голосе начал он - с тобой как поговоришь - словно в чистом горном роднике выкупаешься. Всё сразу ясно и понятно становится. Просто всё так, по-твоему выходит…, красиво и правильно. На душе легче, светлее как-то становится.
- А по-другому и быть не может! - Отрезал Вова, усаживаясь на диване.
- Зря нас что-ли учили? Давай, наливай, дорогой мой товарищ Димыч.
Дима быстро сбанковал по полбокальчика.
- За нас! - Опрокинул бокал Володя.
- За настоящую, мужскую дружбу! - Выпил до дна Дима.
Затем приятели устроились в креслах перед камином и закурили по сигаре. Минут десять приятели молчали, любуясь огнём в камине и наслаждаясь ароматом отменных кубинских сигар.
- Володь, - прервал молчание Дима - ну что с молодняком-то делать? Задолбали они конкретно. Может, приструните их, всё-же. Скажи там Сурку, Рашидику..., не мне ж лично с Якимом ручкаться.
- Не сдам я молодняк наш. - Не раздумывая, твёрдо ответил Вова. - И не проси. Хоть и геморроя от них не оберёшься, но осаживать не буду. Пускай растут и развиваются нам на радость. Они молоды, активны, образованны, жадны до денег, справедливости, власти и правды. Они - будущее нашей страны, а не эти слюнявые интеллигентишки с площадей. Они всё смогут, я верю. Они будут страну вперёд вести, когда протухший в безделье и пьянстве пласт людской отомрёт. Они, Дима - будут наш с тобой щит и меч на склоне лет… Ба! - Володя посмотрел на часы и поднялся. - Да мы тут совсем закайфовались. Пора на молитву. Собирайся. Друзья быстро переоделись в спортивные костюмы с олимпийской символикой России и покинули уютную гостиную.
***
Помещение, в которое вскоре вошли Дима и Вова, было небольшим и освещалось лишь тусклым мерцанием свечей. Все стены были завешаны портретами великих Российских политических деятелей, начиная с крестителя Владимира Красное Солнышко и заканчивая портретами собственно Димы и Вовы. Под каждым портретом горело по небольшой свечке. На противоположной от входа стене висел большой, вышитый Российский флаг. Казалось, золотые орлы в колеблющемся свете свечей, хищно пощёлкивают клювами и шевелят когтями на лапках. Вова громко хлопнул в ладоши и стена с флагом отъехала в сторону. Через минуту, из образовавшегося за ней сумрака, двое огромных мужчин в идеальных, чёрных костюмах, бережно вынесли большой деревянный крест и аккуратно установили его, вставив в специальный паз в полу.
К кресту, мягкими войлочными лентами была привязана голая женщина неопределённого возраста. Была она обрюзгшая и грязная; спутанные, редкие волосы клочьями спадали на лицо, из уголков губ обильно стекала молочная слюна. Женщина была мертвецки пьяна и иногда мычала что-то нечленораздельное, пытаясь приподнять непослушную
голову. Жестом руки Володя подозвал одного из бугаёв.
- Откуда? - Почти шёпотом спросил он.
- Белгородская область, деревня Малые Чешуйки. - Чётко доложил исполнитель.
- Самая-самая?
- Самая убогая, какую только сыскать смогли. Сильно пьющая.
- Сколько приняла?
- Почти семьсот Армянского за полчаса…, не поморщившись.
- Точно не мыли?
- Никак нет, воняет как положено.
- Хорошо. - Улыбнулся Вова. - Надеюсь, как в тот раз не повториться?
- Что Вы! - Испуганно зашептал исполнитель. - Желудок закрепили надёжно…, намертво!
- Всё, уходите. - Кратко распорядился Володя.
Бугаи послушно растворились в сумраке, стена с флагом вернулась на место. Несколько минут приятели влюблено смотрели на висящую на кресте образину, затем упали на колени в мягкий ворс белого ковра и начали истово молиться. Страстно шепча молитвы за Россию, товарищи то и дело отбивали поклоны и часто крестились - Дима размашисто,
выпячивая грудь, а Володя мелко и суетно. Зловоние от немытого тела перебивало запах плавящегося воска. Пьяная женщина начала громко икать…
Догорали свечи. По комнате пополз сизый дымок от огарков. Обессиленные и уставшие Дима и Вова заканчивали молитву. Не вставая с колен, Дима подполз к кресту и обнял немытые ноги женщины. Залился слезами:
- Прости Русь-Матушка, сынов своих грешных! - Горячо взмолился он.
- Всё сделаем - поднимем, отмоем, оденем, накормим. Будет счастье на Руси! Будет, будет, будет! - Прокричал он сквозь рыдания и трижды звучно облобызал ноги давно заснувшей бабы. Затем, содрогаясь всем телом, он поднялся и, сняв с руки часы, надел их на правое запястье распятой. Трижды поцеловал её в губы и снова рухнул на ковёр; затих без чувств. Володя сделал то же самое, только часы надел на левое запястье; упал неподалёку, уткнулся носом в мягкий ворс и застыл в изнеможении…
Стена бесшумно отъехала и исполнители споро унесли крест обратно в сумрак. Флаг вернулся на место.
Первым очнулся Дима. Он подполз к Вове и бережно растолкал его.
Друзья поднялись и горячо обнялись. Глаза их светились безграничным счастьем и доброй надеждой. Просветлённые, они взялись за руки и твёрдой, уверенной походкой вышли в ярко освещённый, широкий коридор молельного хауза.