(no subject)
…а убивший добровольно - мертв десятикратно!
Генри Лайон Олди, «Сумерки мира»
Десять лет назад будущий первый мой кум Женя tairis_hamster дал почитать книгу с такой странной картинкой на обложке.
Под картинкой была надпись «Дорога», а над картинкой - «Г.Л. Олди».
Всё вместе выглядело щемяще-таинственным и волнующим.
Вскоре я узнал, что Генри Лайон Олди - это два харьковчанина, а «Дорога» - лишь первая часть цикла с жутковато-захватывающим названием «Бездна Голодных Глаз». В том издании цикл состоял из трех небольших томов, куда спокойно входили восемь произведений (спустя года полтора раздобыл в том же оформлении, но уже в двух томах - все те же восемь, лишь одна часть переместилась на две позиции вверх).
Мне было семнадцать, и в душе моей творилось странное. Собственно, начало оно твориться лет в 14, но как-то не очень мешало жить. А тут вот совпало с некоторыми трагическими обстоятельствами, которые у каждого обязаны случиться; кажется, как раз тогда я начал составлять рифмованные некие конструкции (тоже, собственно, классический пример)…
И тут ещё Женька с «Бездной…» этой самой. Да ещё и одного из главных героев звали Марцеллом, и он был левшой.
…Помню чётко: сижу один в общажной «двушке», за окном - унылый осенний вечерний Волгодонск. Впрочем, это я сел читать вечером, а когда прервался (кажется, где-то между главами «Сумерек мира» или «Живущего в последний раз») и, пошатываясь, вывалился в коридор - полночь уже миновала. И тогда я осознал: что-то необъяснимо меняется; прежним мне уже не быть. Трезвящее такое опьянение накатило; помню ещё, что перед тем как встать и выйти, отложил книгу и схватился обеими руками за табурет (или кровать, не помню уж, на чем сидел) - отдышаться немного, придти в себя.
Прошло десять лет, и много книг Олди прочёл я с тех пор (ну, разве что тех, что выходили после 2005-го, не читал… да и не стремлюсь пока), и все они были как минимум хороши, а большинство так просто уносило… Но из них пока что лишь «Бездну Голодных Глаз» перечитывал полностью (не так много времени прошло с первого раза, но в Новочеркасск я уже перевелся и случилось всякого за малый этот период - будь здоров!).
И вот, уже в Питере, перечитываю в третий раз. Возможно, что - в последний, кто знает.
И ведь нету скидки на семнадцать лет. Цепляет и сейчас… да что цепляет! - кое что только сейчас и начал понимать всерьёз.
Хотя - ничего сложного ведь… Жизнь как жизнь.
Не листайте эти страницы в тщетной надежде отыскать крохи правды о мире - ибо правды здесь нет, и мира этого нет, а есть лишь боль и память, память и боль.
…Не листайте эти страницы, стремясь отвлечь себя чужой ложью о том, что было и чего не было - ибо за ложь эту дорого плачено, дороже, чем за правду, и поздно теперь порицать, утверждать или сомневаться.
…Не листайте эти страницы от нечего делать, ибо воистину страшен тот час, когда человеку нечего делать, и идти некуда, и обрыв манит лишь тем, что он - обрыв.
…Не читайте написанного, потому что слова - ширма, темница, оковы, в которых бьется недосказанное; и меня не слушайте, когда я кричу вам об этом, потому что и я связан словами, как и все; не слушайте меня, не слушайте, не…
И не верьте мне, когда я говорю вам об этом.
Генри Лайон Олди, «Ожидающий на перекрестках»
Генри Лайон Олди, «Сумерки мира»
Десять лет назад будущий первый мой кум Женя tairis_hamster дал почитать книгу с такой странной картинкой на обложке.
Под картинкой была надпись «Дорога», а над картинкой - «Г.Л. Олди».
Всё вместе выглядело щемяще-таинственным и волнующим.
Вскоре я узнал, что Генри Лайон Олди - это два харьковчанина, а «Дорога» - лишь первая часть цикла с жутковато-захватывающим названием «Бездна Голодных Глаз». В том издании цикл состоял из трех небольших томов, куда спокойно входили восемь произведений (спустя года полтора раздобыл в том же оформлении, но уже в двух томах - все те же восемь, лишь одна часть переместилась на две позиции вверх).
Мне было семнадцать, и в душе моей творилось странное. Собственно, начало оно твориться лет в 14, но как-то не очень мешало жить. А тут вот совпало с некоторыми трагическими обстоятельствами, которые у каждого обязаны случиться; кажется, как раз тогда я начал составлять рифмованные некие конструкции (тоже, собственно, классический пример)…
И тут ещё Женька с «Бездной…» этой самой. Да ещё и одного из главных героев звали Марцеллом, и он был левшой.
…Помню чётко: сижу один в общажной «двушке», за окном - унылый осенний вечерний Волгодонск. Впрочем, это я сел читать вечером, а когда прервался (кажется, где-то между главами «Сумерек мира» или «Живущего в последний раз») и, пошатываясь, вывалился в коридор - полночь уже миновала. И тогда я осознал: что-то необъяснимо меняется; прежним мне уже не быть. Трезвящее такое опьянение накатило; помню ещё, что перед тем как встать и выйти, отложил книгу и схватился обеими руками за табурет (или кровать, не помню уж, на чем сидел) - отдышаться немного, придти в себя.
Прошло десять лет, и много книг Олди прочёл я с тех пор (ну, разве что тех, что выходили после 2005-го, не читал… да и не стремлюсь пока), и все они были как минимум хороши, а большинство так просто уносило… Но из них пока что лишь «Бездну Голодных Глаз» перечитывал полностью (не так много времени прошло с первого раза, но в Новочеркасск я уже перевелся и случилось всякого за малый этот период - будь здоров!).
И вот, уже в Питере, перечитываю в третий раз. Возможно, что - в последний, кто знает.
И ведь нету скидки на семнадцать лет. Цепляет и сейчас… да что цепляет! - кое что только сейчас и начал понимать всерьёз.
Хотя - ничего сложного ведь… Жизнь как жизнь.
Не листайте эти страницы в тщетной надежде отыскать крохи правды о мире - ибо правды здесь нет, и мира этого нет, а есть лишь боль и память, память и боль.
…Не листайте эти страницы, стремясь отвлечь себя чужой ложью о том, что было и чего не было - ибо за ложь эту дорого плачено, дороже, чем за правду, и поздно теперь порицать, утверждать или сомневаться.
…Не листайте эти страницы от нечего делать, ибо воистину страшен тот час, когда человеку нечего делать, и идти некуда, и обрыв манит лишь тем, что он - обрыв.
…Не читайте написанного, потому что слова - ширма, темница, оковы, в которых бьется недосказанное; и меня не слушайте, когда я кричу вам об этом, потому что и я связан словами, как и все; не слушайте меня, не слушайте, не…
И не верьте мне, когда я говорю вам об этом.
Генри Лайон Олди, «Ожидающий на перекрестках»