Глава 3.
У художника-авангардиста Вениамина Степаныча была внешность матёрого кота, а ещё жена и дети. На жену Вениамин Степаныч в тот момент крепко был обижен. Жена спросила в очередной раз, когда Вениамин Степаныч пойдёт работать, и что-то ему тон не понравился.
В итоге Вениамин Степаныч переселился к Мане и стал приобщать её к богемному образу жизни. В него входили бесконечные споры об искусстве, возлияния и сон до полудня.
Коля об этих обстоятельствах не знал. И продолжал звонить с усердием юноши, пребывающим в конфетно-букетной фазе. Своими звонками он Маню немного напряг. После того, как позвонил пожелать спокойной ночи и оторвал Маню с Вениамином Степанычем от одного очень важного занятия.
К решению этого вопроса Маня подошла творчески - сказалось сожительство с человеком искусства. И в один погожий летний денёк в Манином бложике появилась фотка. На фотке был изображён голый Вениамин Степаныч, вальяжно раскинувшийся на Маниной постели. В традициях фресок эпохи Возрождения, «совсем уж срам» был прикрыт краешком простыни.
Предполагалось, что вследствие этого эффектного хода Коля обидится и перестанет звонить. Коля обиделся, но звонить стал в два раза чаще. Не только Мане, но и Вениамину Степанычу. Довёл Вениамина Степаныча до мигрени постоянными вызовами на «серьёзный разговор», аргументируя это тем, что он стоит возле подъезда и знает, что он дома, потому что в окнах свет.
Вениамину Степанычу пришлось напрячься и написать полотно на заказ. На вырученные деньги они с Маней купили светонепроницаемые шторки.
В итоге Вениамин Степаныч переселился к Мане и стал приобщать её к богемному образу жизни. В него входили бесконечные споры об искусстве, возлияния и сон до полудня.
Коля об этих обстоятельствах не знал. И продолжал звонить с усердием юноши, пребывающим в конфетно-букетной фазе. Своими звонками он Маню немного напряг. После того, как позвонил пожелать спокойной ночи и оторвал Маню с Вениамином Степанычем от одного очень важного занятия.
К решению этого вопроса Маня подошла творчески - сказалось сожительство с человеком искусства. И в один погожий летний денёк в Манином бложике появилась фотка. На фотке был изображён голый Вениамин Степаныч, вальяжно раскинувшийся на Маниной постели. В традициях фресок эпохи Возрождения, «совсем уж срам» был прикрыт краешком простыни.
Предполагалось, что вследствие этого эффектного хода Коля обидится и перестанет звонить. Коля обиделся, но звонить стал в два раза чаще. Не только Мане, но и Вениамину Степанычу. Довёл Вениамина Степаныча до мигрени постоянными вызовами на «серьёзный разговор», аргументируя это тем, что он стоит возле подъезда и знает, что он дома, потому что в окнах свет.
Вениамину Степанычу пришлось напрячься и написать полотно на заказ. На вырученные деньги они с Маней купили светонепроницаемые шторки.