Еще раз про статью о кормлении грудью и про историческое сознание, к тому ж
Сейчас перечитал свой предыдущий пост http://maa13.livejournal.com/139813.html
и понял:
что-то у меня не состыкуется, что-то я упустил и не уловил. Ведь получается так, что новоиспеченный модный философчик, ссылаясь на законы естества и на писания древних авторов, как раз восстает против некоего утвердившегося правила, а именно, против отказа высокородных особ кормить своих детей грудью. То есть, здесь не совсем понятно - где традиция и кто выступает в защиту традиции, а кто наоборот - новатор.
Например, вчитаемся в эту фразу "Мысль сия, что бы матери детей своих и своими сосцами питали, не новая; все древние мудрецы сие утверждали".
Получается, что сама мысль, что "матери детей своих и своими сосцами питали" является для журналиста того времени в какой-то мере необычной, внешней по отношению к уже существующей практике, хотя, вероятно, и не совсем новой мыслью, до какой-то степени уже известной, звучавшей из каких-то других уст.
Так же как идея, что отказ от кормления есть индикатор упадка нравов видимо раздражает автора из "Лекарства от скуки…", может быть, даже удивляет, хотя, тут трудно сказать.
Публицист из "Лекарство от скуки…" защищает уже состоявшуюся норму, то есть, своего рода сложившуюся традицию, а борец за чистоту нравов эту норму пытается опровергнуть, ссылаясь на другую традицию - древнюю.
То есть, выходит, столкнулись две традиции, что и породило усиленную рефлексию.
То есть, происходит распад единой и навсегда верной картины мира. Нет больше устоявшегося самоописания. Происходит столкновение самоописаний:
кто мы - те, кто с нынешним обычаем, или те, кто с некими абстрактными учениями и обычаями древних?
Начинается открытая и явная борьба за удобное определение социальной реальности. И эта борьба фиксируется и осознается.
Начинает осознаваться историчность "обычая", его временность, может быть даже исключительность и непродолжительность. То есть, несмотря на свое отделение от древнего мира наш "обычай" - это все равно обычай, некая традиция, традиция присущая "нашему" времени пусть даже и противоположная прежним традициям, обыкновениям и представлениям древних. Уже есть какое-то различение эпох.
Таким образом, меняется способ репрезентации своего окружения, своего мира, своего "мы", своего "я".
То есть, наши обычаи отличаются от их "древних" обычаев, но, несмотря на это, остаются правильными: тогда жили так, а сейчас по другому, тогда было верным это, а сейчас по-другому, но всё равно верно.
А дальше деление на старое и новое, потом приоритет нового по отношению к старому и пошло-поехало.
И уже появляется чувство истории, потом идея "развития", а потом мысли о прогрессе, а потом "а не сделать ли нам революцию" и так далее, не так упрощенно, конечно, как я здесь это описал, но как-то так.
Новые времена сеют бурю.
Кстати, само понятие "мода" заставляет размышлять об изменчивости и разнообразии исторического и человеческого бытия.
И, возможно, вокруг этих размышлений строится огромное, местами громоздкое, местами изящное, местами избыточно сложное здание новоевропейской философии.
P.S. В тексте "Лекарства от скуки…" нет ссылок на поведение низших классов, на мораль низших классов, что для того времени естественно - не было еще нарратива о чистоте, простоте и внутренней высокой морали простолюдинов в противоположность тунеядцам из аристократии и прочих праздных сословий. Хотя жажда богатства не приветствовалась, а трудолюбие поощрялось, но это другая большая тема.
Кроме того, не стоит забывать, что отказ от кормления и наличие кормилицы кроме удобства и комфорта указывали на особый привилегированный статус женщины, то есть, это был вариант "престижного потребления".
и понял:
что-то у меня не состыкуется, что-то я упустил и не уловил. Ведь получается так, что новоиспеченный модный философчик, ссылаясь на законы естества и на писания древних авторов, как раз восстает против некоего утвердившегося правила, а именно, против отказа высокородных особ кормить своих детей грудью. То есть, здесь не совсем понятно - где традиция и кто выступает в защиту традиции, а кто наоборот - новатор.
Например, вчитаемся в эту фразу "Мысль сия, что бы матери детей своих и своими сосцами питали, не новая; все древние мудрецы сие утверждали".
Получается, что сама мысль, что "матери детей своих и своими сосцами питали" является для журналиста того времени в какой-то мере необычной, внешней по отношению к уже существующей практике, хотя, вероятно, и не совсем новой мыслью, до какой-то степени уже известной, звучавшей из каких-то других уст.
Так же как идея, что отказ от кормления есть индикатор упадка нравов видимо раздражает автора из "Лекарства от скуки…", может быть, даже удивляет, хотя, тут трудно сказать.
Публицист из "Лекарство от скуки…" защищает уже состоявшуюся норму, то есть, своего рода сложившуюся традицию, а борец за чистоту нравов эту норму пытается опровергнуть, ссылаясь на другую традицию - древнюю.
То есть, выходит, столкнулись две традиции, что и породило усиленную рефлексию.
То есть, происходит распад единой и навсегда верной картины мира. Нет больше устоявшегося самоописания. Происходит столкновение самоописаний:
кто мы - те, кто с нынешним обычаем, или те, кто с некими абстрактными учениями и обычаями древних?
Начинается открытая и явная борьба за удобное определение социальной реальности. И эта борьба фиксируется и осознается.
Начинает осознаваться историчность "обычая", его временность, может быть даже исключительность и непродолжительность. То есть, несмотря на свое отделение от древнего мира наш "обычай" - это все равно обычай, некая традиция, традиция присущая "нашему" времени пусть даже и противоположная прежним традициям, обыкновениям и представлениям древних. Уже есть какое-то различение эпох.
Таким образом, меняется способ репрезентации своего окружения, своего мира, своего "мы", своего "я".
То есть, наши обычаи отличаются от их "древних" обычаев, но, несмотря на это, остаются правильными: тогда жили так, а сейчас по другому, тогда было верным это, а сейчас по-другому, но всё равно верно.
А дальше деление на старое и новое, потом приоритет нового по отношению к старому и пошло-поехало.
И уже появляется чувство истории, потом идея "развития", а потом мысли о прогрессе, а потом "а не сделать ли нам революцию" и так далее, не так упрощенно, конечно, как я здесь это описал, но как-то так.
Новые времена сеют бурю.
Кстати, само понятие "мода" заставляет размышлять об изменчивости и разнообразии исторического и человеческого бытия.
И, возможно, вокруг этих размышлений строится огромное, местами громоздкое, местами изящное, местами избыточно сложное здание новоевропейской философии.
P.S. В тексте "Лекарства от скуки…" нет ссылок на поведение низших классов, на мораль низших классов, что для того времени естественно - не было еще нарратива о чистоте, простоте и внутренней высокой морали простолюдинов в противоположность тунеядцам из аристократии и прочих праздных сословий. Хотя жажда богатства не приветствовалась, а трудолюбие поощрялось, но это другая большая тема.
Кроме того, не стоит забывать, что отказ от кормления и наличие кормилицы кроме удобства и комфорта указывали на особый привилегированный статус женщины, то есть, это был вариант "престижного потребления".