читательский произвол
У Ольги Седаковой есть нежно любимое мною стихотворение, http://olgasedakova.com/50/335,
которое в основной части воспринимается не как вульгарный мимесис: и ночной лес, и ненастный день в нём из хороших старых книжек. И "простая и грубая жизнь" - это не какая-нибудь там потрескавшаяся засаленная клеёнка на колченогом кухонном столике рядом с печкой, - это домик доброй вдовы из "Белоснежки и Краснозорьки", или иное что, столь же экзотичное, там ещё камин торфом топят, неведомое нам и варят, и пекут, и чепчики крахмальные...
Но "нечаянный и шаткий плот // последнего огня" среди всей этой пирушки евросказок - совершенно настоящий. Его часто можно увидеть там, где горизонт не закрыт домами, на закате, между краем земли и нависшей тучей. Вот в первый день февраля в частности мне посчастливилось. Огонь был белый, "бледный пламень". Не впереди, а сбоку, за трассой, промзоной и железной дорогой.
которое в основной части воспринимается не как вульгарный мимесис: и ночной лес, и ненастный день в нём из хороших старых книжек. И "простая и грубая жизнь" - это не какая-нибудь там потрескавшаяся засаленная клеёнка на колченогом кухонном столике рядом с печкой, - это домик доброй вдовы из "Белоснежки и Краснозорьки", или иное что, столь же экзотичное, там ещё камин торфом топят, неведомое нам и варят, и пекут, и чепчики крахмальные...
Но "нечаянный и шаткий плот // последнего огня" среди всей этой пирушки евросказок - совершенно настоящий. Его часто можно увидеть там, где горизонт не закрыт домами, на закате, между краем земли и нависшей тучей. Вот в первый день февраля в частности мне посчастливилось. Огонь был белый, "бледный пламень". Не впереди, а сбоку, за трассой, промзоной и железной дорогой.