два дня
Так уж случилось, что Париж проявился для меня именно сейчас. Когда ноги свисают с обрыва.
Мы поехали втроем, оставив Тёму в Минске, и это было правильно, Тая только входит в пору активного действия и центрации на себе, еще может много спать, мало есть и изредка требовать)
Порой иллюзия, что мы вдвоем раздвигала пространство для ночного дождя и наших шагов вдоль Сены по обоим берегам в разные стороны к и от горящей, как новогодняя ёлка, эйфелевой башни, или для самого будничного для кого-то другого, но впервые для нас - завтрака в постели.
Мгновения одиночества, как во время мессы в Сакре-Кёр, когда вросла в пол под тяжестью грозного, мощного и очень низкого звука органа, а затем вырвалась на воздух проглаживать взъерошенные волоски на коже нежными звуками хенддрамма)
Всего два дня. Два берега одной реки. Только глядя на воду Сены в голове мелькают эпизодами книги: парфюмер или жизнь взаймы, французкие детективы (вой проносящихся сирен прилагается) и постепенно ты просто уже смотришь кино Кислевского с собой в главной роли))) Париж пропитан неосозноваемым книжно-киношным-снова книжным и наверняка каким-то еще бекгаундом. Потому только приехав, в час ночи, мы поднимаемся в квартиру по лестнице, как в Буме)) И это "как" встраивается и остается.
Здесь можно беззастенчиво всматриваться в людей и влюбляться. Чувствовать вдыхаемым воздухом их прикосновения и улыбки, трогать глазами линии бровей и изгибы волос. Внюхиваться в свое запястье, носящее отпечаток ароматов шанель. Радостно откликаться на каждое "бонжур мадам" и говорить "мерси" просто так.
Мне оказалось важноважно нужнонужно встретить здесь знакомые лица и голоса - нити к самой себе той, подзабытой, притертой, резкой и быстрой, живущей на риске быть собой. Какой хрупкой и очень устойчивой стала Алёнка. Как хмурится, собираясь в одной точке, ее лицо, когда она думает, распознает звуки и слова всех тех языков, которые ей доступны. Уличная фалафель на крыльце магазина рядком - как самый изысканный французский ужин.
Автобус по городу в четыре утра на прощанье.. Другие "париси", но внутри все сжалось от грусти, что утро уже не будет легким и незатейливо простым, что снова список "жизненных" дел ковыляет на свое законное место в моей голове)
Нетнет, это северяне любят лаванжу, я проверила на себе!))
Мы поехали втроем, оставив Тёму в Минске, и это было правильно, Тая только входит в пору активного действия и центрации на себе, еще может много спать, мало есть и изредка требовать)
Порой иллюзия, что мы вдвоем раздвигала пространство для ночного дождя и наших шагов вдоль Сены по обоим берегам в разные стороны к и от горящей, как новогодняя ёлка, эйфелевой башни, или для самого будничного для кого-то другого, но впервые для нас - завтрака в постели.
Мгновения одиночества, как во время мессы в Сакре-Кёр, когда вросла в пол под тяжестью грозного, мощного и очень низкого звука органа, а затем вырвалась на воздух проглаживать взъерошенные волоски на коже нежными звуками хенддрамма)
Всего два дня. Два берега одной реки. Только глядя на воду Сены в голове мелькают эпизодами книги: парфюмер или жизнь взаймы, французкие детективы (вой проносящихся сирен прилагается) и постепенно ты просто уже смотришь кино Кислевского с собой в главной роли))) Париж пропитан неосозноваемым книжно-киношным-снова книжным и наверняка каким-то еще бекгаундом. Потому только приехав, в час ночи, мы поднимаемся в квартиру по лестнице, как в Буме)) И это "как" встраивается и остается.
Здесь можно беззастенчиво всматриваться в людей и влюбляться. Чувствовать вдыхаемым воздухом их прикосновения и улыбки, трогать глазами линии бровей и изгибы волос. Внюхиваться в свое запястье, носящее отпечаток ароматов шанель. Радостно откликаться на каждое "бонжур мадам" и говорить "мерси" просто так.
Мне оказалось важноважно нужнонужно встретить здесь знакомые лица и голоса - нити к самой себе той, подзабытой, притертой, резкой и быстрой, живущей на риске быть собой. Какой хрупкой и очень устойчивой стала Алёнка. Как хмурится, собираясь в одной точке, ее лицо, когда она думает, распознает звуки и слова всех тех языков, которые ей доступны. Уличная фалафель на крыльце магазина рядком - как самый изысканный французский ужин.
Автобус по городу в четыре утра на прощанье.. Другие "париси", но внутри все сжалось от грусти, что утро уже не будет легким и незатейливо простым, что снова список "жизненных" дел ковыляет на свое законное место в моей голове)
Нетнет, это северяне любят лаванжу, я проверила на себе!))