(no subject)
Под катом продолжение про Париж.
Париж - город творчества, свободы и широты взглядов. У них даже быть бомжем означает быть свободным человеком, сделавшим свой выбор. Просто они так хотят жить. «Красный крест» раздает им палатки, а в холодное время года и горячую еду. Бомжа можно запросто встретить на центральной улице в натянутом между деревьями гамаке, или сидящем около кафе с бутылкой в руке. Во всем их поведении и образе чувствуется эпатажность и какое-то веселье не понятное русскому человеку - у нас в такой ситуации принято жалеть, а как такого бомжа пожалеешь, он сам кого хочешь пожалеет.
От них никто не шарахается, более того, бомжи являют собой неотъемлемую часть творческих людей Парижа, может, просто не самую лучшую. Один из представителей, например, очень органично дирижировал на какой-то из площадей чудесной группе молодых ребят, играющих совершенно необыкновенную музыку. Вот так просто встали на пяточке между двух проезжих частей и начали играть. Тут же обросли народом, танцующими детьми и, дирижирующим бомжем. Я на минуту даже позавидовала этим ребятам - вот она, молодость, никаких обязательств, никаких особенных бытовых нужд, была бы кровать, да деньги на кафешку за углом, а все остальное музыка и любовь.
Ну и Монмартр. Средоточие запахов краски и холстов, маленьких ресторанчиков с клетчатыми скатертями, лавочек с веерами открыток, магнитов и прочей ерунды, на которую так падки туристы. Художники здесь настоящие. Приезжают в микроавтобусах, которые служат им и мастерской и домом. Тут же, не отвлекаясь от процесса сбыта картин, рисуют очередной шедевр. Смешно торгуются, называя заоблачную цену, и тут же отказываются от нее, пугаясь потерять интерес спрашивающего. Монмартр напомнил мне Арбат и подумалось, что чем-то мы с ними похожи, что есть точки соприкосновения.
Париж - город творчества, свободы и широты взглядов. У них даже быть бомжем означает быть свободным человеком, сделавшим свой выбор. Просто они так хотят жить. «Красный крест» раздает им палатки, а в холодное время года и горячую еду. Бомжа можно запросто встретить на центральной улице в натянутом между деревьями гамаке, или сидящем около кафе с бутылкой в руке. Во всем их поведении и образе чувствуется эпатажность и какое-то веселье не понятное русскому человеку - у нас в такой ситуации принято жалеть, а как такого бомжа пожалеешь, он сам кого хочешь пожалеет.
От них никто не шарахается, более того, бомжи являют собой неотъемлемую часть творческих людей Парижа, может, просто не самую лучшую. Один из представителей, например, очень органично дирижировал на какой-то из площадей чудесной группе молодых ребят, играющих совершенно необыкновенную музыку. Вот так просто встали на пяточке между двух проезжих частей и начали играть. Тут же обросли народом, танцующими детьми и, дирижирующим бомжем. Я на минуту даже позавидовала этим ребятам - вот она, молодость, никаких обязательств, никаких особенных бытовых нужд, была бы кровать, да деньги на кафешку за углом, а все остальное музыка и любовь.
Ну и Монмартр. Средоточие запахов краски и холстов, маленьких ресторанчиков с клетчатыми скатертями, лавочек с веерами открыток, магнитов и прочей ерунды, на которую так падки туристы. Художники здесь настоящие. Приезжают в микроавтобусах, которые служат им и мастерской и домом. Тут же, не отвлекаясь от процесса сбыта картин, рисуют очередной шедевр. Смешно торгуются, называя заоблачную цену, и тут же отказываются от нее, пугаясь потерять интерес спрашивающего. Монмартр напомнил мне Арбат и подумалось, что чем-то мы с ними похожи, что есть точки соприкосновения.