Ощущение хоббита
Почему-то в средней Англии (Midlends) я себя чувствую хоббитом. Не в том смысле, что уменьшается рост, появляется склонность к сытной еде (хотя последнее, пожалуй, верно) и хочется сбросить обувь, чтобы побегать по плотной густой траве мохнатыми копытцами, чувствуя в себе желание и возможность перекувырнуться через голову несколько раз подряд, а может - пройтись колесом…э-хе-хе..
Нет, «ощущение хоббита» иное: становится вдруг совершенно ясно, что, несмотря на привычный уют своей норки, приветливость временно своих, но любимых уголков, общую атмосферу размеренности и удачливости жизни в целом, совсем скоро все очень неприятно переменится - и придется идти совершать подвиг. Ну почему именно я?? Почему опять я-то?? Неужели за все эти долгие годы и многочисленные перипетии не выросла смена - бодрая, веселая, удачливая, зоркая и готовая к подвигу как к утреннему душу, то есть - сугубо гигиенической, оздоровляющей процедуре, сочетающей полезность и приятность?
Не-а. Нету замены, похоже. Как бы глубоко не забиралась я внутрь своей бархатной норки, как бы тихо не затаивалась в самом дальнем углу, стараясь не шевелиться, не дышать и даже не отбрасывать тени - тянется уже, тянется вслед цепкий коготь Посланника, выдирающего меня наружу с непонятной мне и мучительной для меня целью, задачей или даже, упаси Боже, миссией, которую надо зачем-то исполнять, пока еще могу пробежать по плотной набитой травке и не упасть, не задохнуться, выбившись из сил вскоре после старта…А главное - передать ощущение этой травки и этой легкой пробежки тем, кто нахмуренно борется за право выжить в каких-то тусклых скалах, порождая и укрепляя скалистость местности своей насупленностью, не подозревая о том…
Ощущение это возникает только в Англии. Корфу, скажем, порождает тьму других мыслей и ощущений, но ничего общего с необходимостью какого-то подвига посреди осенней хляби. Корфу заставляет подытоживать и оценивать, но никогда ничего не начинать и уж, тем более, не повторять.
А вот средняя Англия одновременно и дает обманчивое ощущение родины (хотя, где уж нам…), возвращения домой, которого никогда не было, и мягко подталкивает куда-то в сторону холодного скалистого чужеземья: что-то там такое то ли найти, то ли наоборот - разрушить.
Что удивительно - Англия меня всегда спокойно и приветственно впускает в себя, баюкает (нигде не сплю так сладко и безмятежно), исцеляет (таблетки, столь нужные в той же Мск, тут просто побрякивают в сумочке каким-то излишним грузом чужой заботы), никогда не прогоняет… Но к концу второй недели пребывания я неизменно чувствую зов хоббита - и прусь на какой-то ненужный подвиг в чужой край к страшным, странным, не любящим меня, израненным в битвах с самими собой существам, которым я не помогу ничем и никогда, не сумею…. Которым я максимум, что смогу дать - это часть своей теплой и столь необходимой мне самой жизни. И которым не нужна часть, а нужно все и намного больше.
Нет, «ощущение хоббита» иное: становится вдруг совершенно ясно, что, несмотря на привычный уют своей норки, приветливость временно своих, но любимых уголков, общую атмосферу размеренности и удачливости жизни в целом, совсем скоро все очень неприятно переменится - и придется идти совершать подвиг. Ну почему именно я?? Почему опять я-то?? Неужели за все эти долгие годы и многочисленные перипетии не выросла смена - бодрая, веселая, удачливая, зоркая и готовая к подвигу как к утреннему душу, то есть - сугубо гигиенической, оздоровляющей процедуре, сочетающей полезность и приятность?
Не-а. Нету замены, похоже. Как бы глубоко не забиралась я внутрь своей бархатной норки, как бы тихо не затаивалась в самом дальнем углу, стараясь не шевелиться, не дышать и даже не отбрасывать тени - тянется уже, тянется вслед цепкий коготь Посланника, выдирающего меня наружу с непонятной мне и мучительной для меня целью, задачей или даже, упаси Боже, миссией, которую надо зачем-то исполнять, пока еще могу пробежать по плотной набитой травке и не упасть, не задохнуться, выбившись из сил вскоре после старта…А главное - передать ощущение этой травки и этой легкой пробежки тем, кто нахмуренно борется за право выжить в каких-то тусклых скалах, порождая и укрепляя скалистость местности своей насупленностью, не подозревая о том…
Ощущение это возникает только в Англии. Корфу, скажем, порождает тьму других мыслей и ощущений, но ничего общего с необходимостью какого-то подвига посреди осенней хляби. Корфу заставляет подытоживать и оценивать, но никогда ничего не начинать и уж, тем более, не повторять.
А вот средняя Англия одновременно и дает обманчивое ощущение родины (хотя, где уж нам…), возвращения домой, которого никогда не было, и мягко подталкивает куда-то в сторону холодного скалистого чужеземья: что-то там такое то ли найти, то ли наоборот - разрушить.
Что удивительно - Англия меня всегда спокойно и приветственно впускает в себя, баюкает (нигде не сплю так сладко и безмятежно), исцеляет (таблетки, столь нужные в той же Мск, тут просто побрякивают в сумочке каким-то излишним грузом чужой заботы), никогда не прогоняет… Но к концу второй недели пребывания я неизменно чувствую зов хоббита - и прусь на какой-то ненужный подвиг в чужой край к страшным, странным, не любящим меня, израненным в битвах с самими собой существам, которым я не помогу ничем и никогда, не сумею…. Которым я максимум, что смогу дать - это часть своей теплой и столь необходимой мне самой жизни. И которым не нужна часть, а нужно все и намного больше.