60+50: СУКАРНО, ГАГАРИН И ТЕРЕШКОВА
Сегодня в Джакарте ОТКРЫЛАСЬ фотовыставка РИА Новости "Юрий Гагарин: первый человек в космосе", а уже известный вам Алексей Юрьевич ДРУГОВ вcпоминает, как это было почти 50 лет назад:
"В июне 1961 года приезжает в Москву отмечать свое 60-летие президент Сукарно [ПОДАРКИ].
Визит президента Индонезии Сукарно в СССР. Посещение павильона «Космос» на ВДНХ. Из архива И.И.Кашмадзе
Это, конечно, было знаковое событие, и надо сказать, что с обеих сторон друг на друга возлагали большие надежды. Причем сейчас, задним числом и по опыту своей предыдущей и нынешней работы я должен сказать, что у советского руководства не было иллюзий в том отношении, что Индонезия станет каким-то военным или идеологическим союзником. Нет, тогда уже было достаточно четкое понимание, что пора социалистических и коммунистических революций на Востоке прошла - во всяком случае, на какое-то время она остановилась - и надо иметь дело с теми режимами и правительствами, которые есть. В данном случае в Индонезии никакой альтернативы Сукарно не было, и потом - это было вполне приемлемое партнерство. И в равной степени мы нужны были Индонезии: Сукарно понимал, что Советский Союз ни в каком случае не станет доминирующей силой в Индонезии, не станет гегемоном, и что возможно взаимовыгодное партнерство. Это отдельная тема для разговора, и я сейчас ее обозначил, чтобы показать, насколько советское руководство придавало значение Сукарно: когда он приехал сюда, прошло всего два месяца после того, как Гагарин слетал в космос. И вот самое дорогое, самое символичное, что было в Советском Союзе, самый замечательный человек фотографируется с высшими руководителями Индонезии и Советского Союза. И получает из рук Сукарно тот же орден, что и конституционный глава государства в то время Леонид Ильич Брежнев.
Июнь 1961. Сукарно с Гагариным, Хрущевым и Брежневым на приеме в Кремле. РИА Новости
Это было начало, и слова "Спутник" и "Гагарин" становятся паролем взаимопонимания не только в Индонезии, но и по всему миру.
По тем временам, когда спрашиваешь уроженца любого континента: "Что ты знаешь о Советском Союзе?", он тебе скажет: "Спутник-Гагарин". Все остальное к этому уже прилагалось.
Супруга министра, главнокомандующего сухопутными войсками Индонезии, генерал-майора Ахмеда Яни и советские летчики-космонавты (слева направо) Герман Титов, Андриан Николаев, Павел Попович и Юрий Гагарин. Фото Л. Иванова, «РИА Новости».
Дальше вот эта "космическая нить" в наших отношениях продолжалась: в 1962 году Индонезию посещает второй космонавт Советского Союза и мира - Герман Степанович Титов. Причем это было достаточно знаковое событие почему? А космонавтов пока что всего двое - Гагарин и Титов - и все страны им охватить не так-то легко. Тем не менее, Титов едет в 1962 году в Индонезию; в самом начале 1963 года Индонезию посещает третий космонавт Земли и Советского Союза Андриан Николаев; а уже в ноябре 1963 года после полета в космос Валентины Терешковой и Валерия Быковского и после того, как Николаев и Терешкова стали мужем и женой, они вчетвером (с Быковским была его супруга) приезжают в Индонезию.
Прием в Москве в октябре 1964 года. Слева направо: Ю.Гагарин, Анастас Микоян, В.Терешкова и Сукарно. В.Шустов, РИА Новости
Повторяю, это был расцвет наших отношений: только что с активной - в том числе, военной, - помощью Советского Союза, возвращен в лоно Республики Индонезии Западный Ириан, завершается или находится в самом расцвете полное перевооружение индонезийских вооруженных сил, которые, образно говоря, с поршневых самолетов второй мировой войны пересели на реактивные МиГ-21 (а это была колоссальная ломка и в авиации, и в ВМС - другой уровень, другой класс техники - и как индонезийским офицерам удалось быстро и очень талантливо преодолеть эту ломку, это опять отдельный разговор [см. ЗДЕСЬ].
Индийский океан, 1962 год. Легкий крейсер «Орджоникидзе», позже переименованный в "Ириан". Из архива И.И.Кашмадзе
И вот это "звездное трио" появляется в Индонезии, а меня назначают к ним переводчиком на время их пребывания в стране (я в то время работал в Индонезии переводчиком в Группе советских военных специалистов).
Чтобы были понятны мои впечатления, скажу: мне - 26 лет (справедливости ради скажем, что Валентине Терешковой столько же). На три года старше Валерий Быковский и еще постарше Николаев.
Первое ощущение - это, конечно, трепет. Понимаете, встреча с космонавтами для обычного землянина в то время - 63-й год, два года как слетал Гагарин - это… Они, конечно, земляне, но все-таки не такие земляне, как мы. Они все-таки немножко из другого измерения. По крайней мере, именно такое ощущение возникает, когда они выходят из самолета.
Потом оказалось, что они очень славные ребята, каждый по-своему, и работать было легко: не было капризов, не было каких-то претензий, хотя Валентина Владимировна уже ожидала в то время Алену свою и путешествие для нее было не таким легким, как хотелось бы. Но держалась героически - тем более, что рядом с ней был абсолютно невозмутимый Николаев…
Я вам могу рассказать, как он вспоминал, за что получил Красную Звезду (за что Героя - ну, "летал и летал", а вот за что Красную Звезду, он рассказывал): "Летел на МиГе-17-м. Движок отказал. Сообщаю на землю. Мне говорят: "Катапультируйся". А я подумал: "Машину жалко". Шасси выпустил - вижу: поле. Сел. Самолет бежит. Вижу - лощина. Ну, думаю: "Все!" Нет, лощина оказалось пологой, выскочил". Вот в таком духе он рассказал, как рисковал жизнью, чтобы спасти свою любимую машину. Вот это - его натура: абсолютная надежность, абсолютное спокойствие.
Встречи в Индонезии были на разных уровнях. Ну, во-первых, это были личные гости президента Сукарно: он их принимал у себя в Богоре в своей загородной резиденции и он был "хозяином" большого митинга во Дворце спорта в Сенаяне (это однотипный, но даже более совершенный, чем "Лужники" стадион, который мы построили к 62-му году).
Он там выступал, представлял их, говорил о будущем Индонезии и дружбе между нашими народами. Это было очень впечатляющее зрелище и было очень интересно, что пришли совершенно разные люди (причем, по индонезийскому обычаю, приходили даже с детьми: в разгар речи президента заплакал какой-то ребятенок - и все оглянулись на эту несчастную женщину, которая была с ним. На что Сукарно сказал: "Ну, что вы на нее уставились? Я тоже такой был… А ты не мучай его - вынеси его отсюда").
Выступал Николаев, выступала, конечно, Валентина Терешкова, выступал Быковский. Их принимали восторженно.
Визит Никиты Хрущева в Индонезию, 1960. У модели будущего спортивного стадиона в Джакарте.
Индонезийцы вообще очень впечатлительный народ, и я бы сказал, что все индонезийцы (а это были десятки тысяч), кто выходил на встречи и митинги с ними, на дороги, чтобы их поприветствовать, похлопать по плечу, если они проезжали в открытой машине, испытывали двоякое чувство. Прежде всего, конечно, любопытство - в хорошем смысле: космонавты приехали! Не каждый день бывает… Но, во-вторых, и понимание того, что это знак дружбы со стороны Советского Союза, что лучших своих сыновей и дочь советский народ послал в Индонезию для общения с индонезийцами.
Кроме Джакарты они побывали (и я с ними) в Палембанге на юге Суматры, в Бандунге, где с ними и со мной произошла одна очень забавная история: местный язык там сунданский, и мне говорят: вот сейчас местная певица исполнит для них сунданскую песню. А я сунданского не знаю и спрашиваю: а как это будет по-нашему, по-индонезийски? Мне говорят: "Черные глаза". Ну, "Черные глаза" - так "Черные глаза". А тут они начинают петь "Очи черные". Знаете, "Очи черные" на западе Явы и по-сундански - это нечто, что стоит послушать " [по-русски и индонезийски слушать ЗДЕСЬ]. Мы очень веселились - и космонавты тоже.
Вы знаете, меня поражало в них то, что в них не было абсолютно ничего "звездного". Достаточно сказать, что Николаев мог подойти ко мне в Сурабае и сказать: "Слушай, Алексей, нельзя ли нам в зоопарк пойти: я обожаю всяких зверюшек". Я доложил послу Николаю Александровичу Михайлову, который их сопровождал, он переговорил с индонезийцами, которые устроили поход в зоопарк - причем настолько оперативно, что когда мы туда приехали, там висел еще мокрый плакат "Привет советским космонавтам". Правда, понравилось не все и не всем: когда Быковский увидел знаменитого варана КОМОДО, который там ходил по вольеру, он отнесся к его внешности крайне неодобрительно
Они весело и с удовольствием работали - никакой "звездной болезни", которая сейчас наблюдается иногда у людей со значительно меньшими заслугами - ничего этого и в помине не было. И насколько мне приходилось встречаться с некоторыми из них потом - в разных ситуациях - эта болезнь так и не зародилась.
Главком военно-воздушных сил маршал УМАР ДАНИ собрал индонезийских летчиков и устроил им встречу с космонавтами: мол, запоминайте все!
Думаю, что если не известные изменения во внутренней политике Индонезии с 1965 по 90-е годы, а потом и в Советском Союзе, может быть, индонезийский космонавт и был бы включен в нашу космическую программу. Но не сложилось...
Интервью взял Михаил Курицын
"В июне 1961 года приезжает в Москву отмечать свое 60-летие президент Сукарно [ПОДАРКИ].
Визит президента Индонезии Сукарно в СССР. Посещение павильона «Космос» на ВДНХ. Из архива И.И.Кашмадзе
Это, конечно, было знаковое событие, и надо сказать, что с обеих сторон друг на друга возлагали большие надежды. Причем сейчас, задним числом и по опыту своей предыдущей и нынешней работы я должен сказать, что у советского руководства не было иллюзий в том отношении, что Индонезия станет каким-то военным или идеологическим союзником. Нет, тогда уже было достаточно четкое понимание, что пора социалистических и коммунистических революций на Востоке прошла - во всяком случае, на какое-то время она остановилась - и надо иметь дело с теми режимами и правительствами, которые есть. В данном случае в Индонезии никакой альтернативы Сукарно не было, и потом - это было вполне приемлемое партнерство. И в равной степени мы нужны были Индонезии: Сукарно понимал, что Советский Союз ни в каком случае не станет доминирующей силой в Индонезии, не станет гегемоном, и что возможно взаимовыгодное партнерство. Это отдельная тема для разговора, и я сейчас ее обозначил, чтобы показать, насколько советское руководство придавало значение Сукарно: когда он приехал сюда, прошло всего два месяца после того, как Гагарин слетал в космос. И вот самое дорогое, самое символичное, что было в Советском Союзе, самый замечательный человек фотографируется с высшими руководителями Индонезии и Советского Союза. И получает из рук Сукарно тот же орден, что и конституционный глава государства в то время Леонид Ильич Брежнев.
Июнь 1961. Сукарно с Гагариным, Хрущевым и Брежневым на приеме в Кремле. РИА Новости
Это было начало, и слова "Спутник" и "Гагарин" становятся паролем взаимопонимания не только в Индонезии, но и по всему миру.
По тем временам, когда спрашиваешь уроженца любого континента: "Что ты знаешь о Советском Союзе?", он тебе скажет: "Спутник-Гагарин". Все остальное к этому уже прилагалось.
Супруга министра, главнокомандующего сухопутными войсками Индонезии, генерал-майора Ахмеда Яни и советские летчики-космонавты (слева направо) Герман Титов, Андриан Николаев, Павел Попович и Юрий Гагарин. Фото Л. Иванова, «РИА Новости».
Дальше вот эта "космическая нить" в наших отношениях продолжалась: в 1962 году Индонезию посещает второй космонавт Советского Союза и мира - Герман Степанович Титов. Причем это было достаточно знаковое событие почему? А космонавтов пока что всего двое - Гагарин и Титов - и все страны им охватить не так-то легко. Тем не менее, Титов едет в 1962 году в Индонезию; в самом начале 1963 года Индонезию посещает третий космонавт Земли и Советского Союза Андриан Николаев; а уже в ноябре 1963 года после полета в космос Валентины Терешковой и Валерия Быковского и после того, как Николаев и Терешкова стали мужем и женой, они вчетвером (с Быковским была его супруга) приезжают в Индонезию.
Прием в Москве в октябре 1964 года. Слева направо: Ю.Гагарин, Анастас Микоян, В.Терешкова и Сукарно. В.Шустов, РИА Новости
Повторяю, это был расцвет наших отношений: только что с активной - в том числе, военной, - помощью Советского Союза, возвращен в лоно Республики Индонезии Западный Ириан, завершается или находится в самом расцвете полное перевооружение индонезийских вооруженных сил, которые, образно говоря, с поршневых самолетов второй мировой войны пересели на реактивные МиГ-21 (а это была колоссальная ломка и в авиации, и в ВМС - другой уровень, другой класс техники - и как индонезийским офицерам удалось быстро и очень талантливо преодолеть эту ломку, это опять отдельный разговор [см. ЗДЕСЬ].
Индийский океан, 1962 год. Легкий крейсер «Орджоникидзе», позже переименованный в "Ириан". Из архива И.И.Кашмадзе
И вот это "звездное трио" появляется в Индонезии, а меня назначают к ним переводчиком на время их пребывания в стране (я в то время работал в Индонезии переводчиком в Группе советских военных специалистов).
Чтобы были понятны мои впечатления, скажу: мне - 26 лет (справедливости ради скажем, что Валентине Терешковой столько же). На три года старше Валерий Быковский и еще постарше Николаев.
Первое ощущение - это, конечно, трепет. Понимаете, встреча с космонавтами для обычного землянина в то время - 63-й год, два года как слетал Гагарин - это… Они, конечно, земляне, но все-таки не такие земляне, как мы. Они все-таки немножко из другого измерения. По крайней мере, именно такое ощущение возникает, когда они выходят из самолета.
Потом оказалось, что они очень славные ребята, каждый по-своему, и работать было легко: не было капризов, не было каких-то претензий, хотя Валентина Владимировна уже ожидала в то время Алену свою и путешествие для нее было не таким легким, как хотелось бы. Но держалась героически - тем более, что рядом с ней был абсолютно невозмутимый Николаев…
Я вам могу рассказать, как он вспоминал, за что получил Красную Звезду (за что Героя - ну, "летал и летал", а вот за что Красную Звезду, он рассказывал): "Летел на МиГе-17-м. Движок отказал. Сообщаю на землю. Мне говорят: "Катапультируйся". А я подумал: "Машину жалко". Шасси выпустил - вижу: поле. Сел. Самолет бежит. Вижу - лощина. Ну, думаю: "Все!" Нет, лощина оказалось пологой, выскочил". Вот в таком духе он рассказал, как рисковал жизнью, чтобы спасти свою любимую машину. Вот это - его натура: абсолютная надежность, абсолютное спокойствие.
Встречи в Индонезии были на разных уровнях. Ну, во-первых, это были личные гости президента Сукарно: он их принимал у себя в Богоре в своей загородной резиденции и он был "хозяином" большого митинга во Дворце спорта в Сенаяне (это однотипный, но даже более совершенный, чем "Лужники" стадион, который мы построили к 62-му году).
Он там выступал, представлял их, говорил о будущем Индонезии и дружбе между нашими народами. Это было очень впечатляющее зрелище и было очень интересно, что пришли совершенно разные люди (причем, по индонезийскому обычаю, приходили даже с детьми: в разгар речи президента заплакал какой-то ребятенок - и все оглянулись на эту несчастную женщину, которая была с ним. На что Сукарно сказал: "Ну, что вы на нее уставились? Я тоже такой был… А ты не мучай его - вынеси его отсюда").
Выступал Николаев, выступала, конечно, Валентина Терешкова, выступал Быковский. Их принимали восторженно.
Визит Никиты Хрущева в Индонезию, 1960. У модели будущего спортивного стадиона в Джакарте.
Индонезийцы вообще очень впечатлительный народ, и я бы сказал, что все индонезийцы (а это были десятки тысяч), кто выходил на встречи и митинги с ними, на дороги, чтобы их поприветствовать, похлопать по плечу, если они проезжали в открытой машине, испытывали двоякое чувство. Прежде всего, конечно, любопытство - в хорошем смысле: космонавты приехали! Не каждый день бывает… Но, во-вторых, и понимание того, что это знак дружбы со стороны Советского Союза, что лучших своих сыновей и дочь советский народ послал в Индонезию для общения с индонезийцами.
Кроме Джакарты они побывали (и я с ними) в Палембанге на юге Суматры, в Бандунге, где с ними и со мной произошла одна очень забавная история: местный язык там сунданский, и мне говорят: вот сейчас местная певица исполнит для них сунданскую песню. А я сунданского не знаю и спрашиваю: а как это будет по-нашему, по-индонезийски? Мне говорят: "Черные глаза". Ну, "Черные глаза" - так "Черные глаза". А тут они начинают петь "Очи черные". Знаете, "Очи черные" на западе Явы и по-сундански - это нечто, что стоит послушать " [по-русски и индонезийски слушать ЗДЕСЬ]. Мы очень веселились - и космонавты тоже.
Вы знаете, меня поражало в них то, что в них не было абсолютно ничего "звездного". Достаточно сказать, что Николаев мог подойти ко мне в Сурабае и сказать: "Слушай, Алексей, нельзя ли нам в зоопарк пойти: я обожаю всяких зверюшек". Я доложил послу Николаю Александровичу Михайлову, который их сопровождал, он переговорил с индонезийцами, которые устроили поход в зоопарк - причем настолько оперативно, что когда мы туда приехали, там висел еще мокрый плакат "Привет советским космонавтам". Правда, понравилось не все и не всем: когда Быковский увидел знаменитого варана КОМОДО, который там ходил по вольеру, он отнесся к его внешности крайне неодобрительно
Они весело и с удовольствием работали - никакой "звездной болезни", которая сейчас наблюдается иногда у людей со значительно меньшими заслугами - ничего этого и в помине не было. И насколько мне приходилось встречаться с некоторыми из них потом - в разных ситуациях - эта болезнь так и не зародилась.
Главком военно-воздушных сил маршал УМАР ДАНИ собрал индонезийских летчиков и устроил им встречу с космонавтами: мол, запоминайте все!
Думаю, что если не известные изменения во внутренней политике Индонезии с 1965 по 90-е годы, а потом и в Советском Союзе, может быть, индонезийский космонавт и был бы включен в нашу космическую программу. Но не сложилось...
Интервью взял Михаил Курицын