Их семейная жизнь
Антон Барановский,
кандидат биологических наук
Семейная жизнь птиц всегда привлекала внимание людей, которые стремились сравнить увиденное с собственными традициями. Птицы становились символами романтических примеров верности -как лебеди, или не столь достойных подражания качеств - как петухи и куры.
Но, оказывается, такого однообразия привычек просто не существует. Наблюдая за многими парами даже одного и того же вида, поражаешься разнообразию их отношений. И в этом они еще больше похожи на нас, чем обычно считается.
Несколько лет назад, весной, в Лесопарке мне попалась на глаза необычная птица. Окраска ее была столь удивительной, что не сразу удалось узнать в ней сороку. Черного цвета не было вообще, голова, хвост, весь низ тела и концы крыльев сверкали белизной, а плечи и спина были ярко-коричневыми. Настоящая “белая ворона”. Казалось бы, столь необычная птица обречена на одиночество среди нормально окрашенных собратьев. Но нет. Вскоре удалось найти гнездо. В нем уже лежали шесть яиц, которые сорока-мутант усердно насиживала. Потом нашелся и самец совершенно обычной сорочьей окраски. И вел он себя тоже нормально - постоянно сопровождал подругу, охранял, кормил… К сожалению, кладку вскоре украли. Последующие попытки оставить потомство у этой пары тоже заканчивались неудачей, каждый раз по разным причинам. Но пара не распадалась. Обе птицы держались вместе три года, потом самка-мутант куда-то пропала, скорее всего, погибла. Что случилось с самцом, установить не удалось, поскольку он не имел особых примет, по которым его можно было отличить от других.
А вот противоположный пример. Этой весной в Канищеве, у остановки “Аптека”, поселился необычный голубь. В его окраске преобладал белый цвет, а ноги были оперены до самых пальцев. Нескольких часов наблюдения оказалось достаточно, чтобы определить его пол - он был самцом. Воркуя и демонстрируя себя со всех сторон, белый голубь подходил то к одной, то к другой голубке, которые не обращали на него внимания. Спустя несколько недель все было точно так же. В промежутках между попытками обрести семью самец присоединялся к стайке уже самостоятельных молодых голубей первого выводка, вместе с которыми кормился и отдыхал. В июле он начал линять, а после линьки, в конце августа, снова возобновил попытки ухаживания, теперь уже за молодыми самками, родившимися этой весной. Результат был таким же. В этом случае голубь оказался настоящей “белой вороной”. Вероятно, если бы необычно выглядела голубка, проблем такого рода у нее бы не возникло, как не было их у сороки-мутанта. Вот, оказывается, как важно, кто отличается от массы - тот, кого выбирают, или кто выбирает. Аналогию с человеческими отношениями пусть читатель выстроит сам.
Осенью начинают интенсивно линять воробьи. Хвосты у них в это время, как ступеньки - одни перья уже доросли до нормальной длины, другие только начинают. На груди, брюшке и боках видны целые полоски молодых растущих перышек. Но некоторые птицы уже щеголяют новым оперением - линька у них кончилась. Кто же это? Во-первых, молодые первого выводка, родившиеся в мае. Во-вторых, те из взрослых, которые сделали в году только одну кладку. Оказывается, далеко не все пары размножаются все лето, как считалось раньше. Некоторые особо не утруждают себя. Однажды при осмотре скворечников удалось найти гнездо полевого воробья всего с одним яйцом. Из него вылупился птенец, который благополучно вырос. Родителям прокормить одного потомка было значительно легче, чем 4-6, как обычно. Да и вторую кладку они делать не стали. А соседняя пара вырастила три выводка: в первом семь, во втором пять, а в третьем - четыре птенца. После такого лета шансы пережить зиму у них будут меньше, чем у тех, кто работал не столь интенсивно.
Как правило, воробьи, раз образовав пару, остаются вместе, пока один из них не погибнет. Только тогда второй создает семью с новым партнером. Но бывает и иначе. Одно гнездо полевого воробья в дупле хищники разоряли дважды подряд. Желание самки переселиться в новое место не встретило поддержки со стороны партнера, который третий раз принялся за строительство в том же дупле. А самка нашла себе новую пару и наконец вывела птенцов в более безопасном месте.
Весной 2004 года удалось наблюдать и совсем редкий случай. В скворечнике лежали шесть воробьиных яиц, причем четыре из них по своей окраске резко отличались от двух остальных. Когда вывелись птенцы, оказалось, что их кормят три птицы. Полигамия не характерна для воробьев. Что заставило вторую самку прийти в уже сформировавшуюся семью, как потерпела это первая хозяйка гнезда - вопросы так и остались без ответа. Возможно, они были родственниками, ведь, например, у попугаев бывает так, что две сестры или мать с дочерью откладывают яйца в одно гнездо.
Не у всех людей родительские инстинкты развиты в одинаковой степени. То же и у птиц. Пара больших синиц построила гнездо в мае этого года на балконе пятого этажа. Из десяти отложенных яиц появилось шестеро птенцов, которых самка в первые дни грела, а самец кормил. За неделю дети подросли, и тут обнаружилась аномалия в поведении самки. Вместо того чтобы начать помогать самцу кормить выводок, она сидела на ветке рядом с гнездом, выпрашивала у него корм и тут же съедала. Только накормив самку, самец мог приступить к кормлению птенцов. В результате погиб младший из них, затем следующий. Остальные сумели вырасти и покинули гнездо. Самец повел весь выводок в более богатые кормом места, продолжая кормить еще не умеющих добывать пищу птенцов. Вместе с ними корм продолжала выпрашивать и самка.
Сорочье гнездо в лесополосе я начал считал брошенным - ни разу не удалось увидеть, чтобы кладку из шести яиц кто-то насиживал. Однако на свет все же появились два птенца. Стало очевидно, что родители у них все-таки есть - ночью самка ночевала в гнезде. Но вот днем… Стоило раздаться тревожному крику соседей, обе птицы бросали свое гнездо и мчались туда, чтобы принять участие в происходящем. То же было, если соседи просто ссорились друг с другом, если даже на другом конце лесополосы появлялись сова или ястреб. Все успевала эта пара сорок, вот только в результате их общественной работы собственные дети оставались голодными и через несколько дней погибли.
Встречаются среди птиц и необычайно спокойные. Одна самка пеночки-веснички, птенцов которой я каждый день измерял и взвешивал, так привыкла к человеку, что, пока на весах сидел один птенец, продолжала кормить остальных. Она не тревожилась, хотя человек находился меньше чем в полуметре от гнезда. А один самец вороны в таких же обстоятельствах спокойно сидел рядом на ветке и только иногда дергал меня клювом за рукав рубашки, как бы говоря: “Что так долго копаешься, уходи и не мешай”. Интересно, что вторая птица из пары в обоих случаях не была спокойной.
На видеокамеру у гнезда лесного конька удалось заснять любопытные кадры. Вот подходит к гнезду самка с полным клювом кузнечиков и гусениц. Птенцы ее видят, тянутся, но, заметив камеру, взрослая птица взлетает на ветку и начинает тревожно кричать. Через несколько минут она спускается, вновь крадется к гнезду… Камера все там, и птенцов опять не покормили. Прилетает самец. Он смотрит на камеру, делает вывод, что она безопасна, подбегает к гнезду и кормит птенцов. В ту же секунду к нему присоединяется самка - рядом со смелым супругом камера уже не кажется ей страшной.
Таких примеров за долгую карьеру орнитолога накоплено множество. Все они говорят об одном - нет навсегда застывших стереотипов в поведении, а каждая птица, как и многие из людей, является самобытной личностью. С первого взгляда это незаметно лишь потому, что мы вообще смотрим на своих соседей по планете не очень внимательно.