(no subject)
Каюсь, каюсь - очень давно не писала. Сначала неожиданно долго и грустно болела, потом замоталась, теперь вот наверстываю упущенное. Еще в середине апреля я хотела рассказать, как к нам в вашингтонское бюро приходил президент. Месяц уже прошел, но все равно расскажу детали, которые не попали в телевизор и газеты.
За пару дней до визита к нам в бюро (а это 1200 кв. м в центре Вашинтона, откуда мы вещаем на американскую аудиторию) пришли два ясноглазых блондина и вручили мне визитки, на которых черным по белому было написано SPECIAL AGENT. Я позавидовала визиткам и решила срочно завести такие же. Потом мы с ними долго спорили о том, стоит ли им выгонять нас всех из наших помещений за три часа до визита или нет. Мы не хотели, чтоб нас выгоняли, поскольку у нас подготовка к эфиру, запись программ, сайт и другая непонятная спецагентам ерунда. Не без помощи таких же ясноглазых блондинов с российской стороны победила дружба - выгнать нас все-таки выгнали, но согласились в одну аппаратную через полчаса запустить самых нужных людей, без которых нам точно сорвали бы в этот день американский эфир.
Потом вдоль пустых коридоров нашей редакции уныло болтался нечесаный пес-барбос. Много чего он искал, но ничего не нашел.
Мой зам рассказал мне о сценке, которую наблюдал. Один спецагент спросил у другого:
-- А в на следующем этаже над ними кто сидит?
-- Шур-шур-шур, -- прошелестел второй на ухо первому. Первый тут же сделал уважительное и удивленное лицо и сказал что-то вроде «ну нифигассе!». Понятно, что мы с тех пор умираем от любопытства - кто же там над нами сидит? Версий у нас немного, и каждая - из трех буквJ.
Спецагенты и спецагентки оказались достойными представителями своего народа: вежливые, общительные и доводящие любое правило до абсурда.
Еще замечу, что женщины выглядят очень странно в мужских костюмах.
Перед визитом наш разномастный коллектив волновался, девушки поправляли
мейк-ап, парни вслух повторяли слова «здравздвуйде» и «прывет», которые выучили специально к визиту. Мне натерли новые красные туфли, и на видео потом было видно, что я хромаюL.
Красавица Ники - наша гримерша - заранее распечатала из гугла портрет Медведева, добыла красивую рамочку со стеклом и хотела повесить в коридоре, но кто-то ей отсоветовал.
Помимо прочего, мы хотели подвести президента к плазме, на которой ведущая одной из наших программ пальчиком рисует графики. Надо ли говорить, что за час до визита плазма сломалась? Разве могло быть иначе? Конечно, ребята починили ее, совершив ради этого пару чудес. Пока они чинили, мы обсуждали, что именно мне нужно рисовать на этой плазме, когда я буду показывать Медведеву, как она работает. Кто-то предложил поставить фоном фотку Обамы и пририсовать ему пальцем на плазме усы. Этот вариант тут же стал самым популярным. Но я, как лишенный чувства юмора начальник, его отвергла. В итоге, решили предложить президенту оставить нам на этой плазме автограф (хотя было не совсем понятно, как потом на ней работать - автограф-то придется стереть к следующему эфиру).
Президента я встретила у лифтов. Был уже вечер, Медведев в этот день участвовал в ядерном саммите, потом проводил двусторонки, но настроение у него, как нам показалось, было прекрасное, без признаков джет-лэга. Я показала ему студии, монтажки, аппаратные, ньюсрум и повела к плазме. Надо ли говорить, что как только президент согласился расписаться для нас на этой плазме, она немедленно сломалась снова? После нескольких попыток плазма так и не пришла в чувство. А я вспомнила, как у Билла Гейтса прямо во время презентации виндоуз 98 этот самый виндоуз 98 рухнул, и это меня утешило. Который раз убеждаюсь, что эффект присутствия - такой же закон природы, как земное притяжение.
Дальше мы пошли смотреть гримерку.
-- Вот это наша Ники, -- говорю. - Она уже 20 лет гримирует американских телезвезд. У нее есть куча автографов, только Вашего нет. А она Ваш портрет распечатала и хотела тут повесить.
-- Так давайте я на этом портрете и дам ей автограф, - говорит Медведев. Я говорю:
-- Ники, где тот портрет? Тащи его сюда скорей.
Ники заметалась в поисках портрета. Мы пошли в студию готовиться к интервью. Эта студия у нас открытая, без дверей, посреди ньюсрума. Операторы надели мне и Дмитрию Анатольевичу петлички, поправили стулья, и уже почти объявили начало записи, как вдруг нам наперерез на своих двенадцатисантиметровых шпильках несется Ники с портретом в рамочке. Президент достал ручку, и тут стало понятно, что Ники мало того, что обрамила портрет, так еще и засунула его под стекло! В общем, выковыряли фотографию из-под стекла, Дмитрий Анатольевич расписался и вручил сияющей Ники. После чего она томно сказала:
-- Gracias. I’m Italian, you know.
После нашего интервью президент прошел в кабинет, где его ждал легендарный журналист Мэлор Стуруа. Стуруа я видела первый раз в жизни, хотя когда-то по его заметкам училась читать, в прямом смысле слова. Мэлор Георгиевич оказался очень улыбчивым, доброжелательным и простым.
О чем они говорили с президентом, кроме опубликованного потом интервью - не знаю, но знаю, что мы решили напоить обоих гостей чаем. И тут снова возникли ясноглазые блондины - казалось, на время визита исчезнувшие. От наших намерений напоить президента непроверенным чаем они пришли в ужас и сделать это нам не дали.
В итоге, через полчаса Медведев нас покинул, сопровождаемый возгласами «Дозвидання!» от нашего многонационального коллектива. А девушки в ньюсруме признались, что когда увидели, как Ники бежит между камер к Медведеву с портретом наперевес, «чуть в обморок не упали», потому что решили, что она это по собственной инициативе решила посреди записи ринуться к президенту, и охранники сейчас с ней сделают что-нибудь плохое. А вот так это все выглядело в телевизоре:
http://www.youtube.com/watch?v=fUdOO90J4WA