Как я провела ноябрь
Всех с давно прошедшими праздниками. Ниже моя последняя колонка для февральского номера журнала Русский Пионер.
КАК Я ПРОВЕЛА НОЯБРЬ
Имена и биографии изменены из соображений самосохранения
Что, не нравится ноябрь? А мне нравится! В ноябре я на праздники ездила домой. Смотрите, что я насобирала в нашем огороде: фейхоа, хурма, мандарины, абхазская красная облепиха, киви, каштаны.
Дом у нас - в Молдовке, в пыльном адлерском поселке, краше которого нет ничего на земле от Москвы до самой до Гумарии.
Гумария (для справки) - это тоже в Сочи. Самый дальний поселок, глубоко в горах, за бамбуками. Про Олимпиаду там до сих пор даже не слышали.
То ли дело у нас в Молдовке! Каждую ночь по улицам бродят пьяные строители Олимпиады - с виду откинувшиеся сибирские зэки, поют грустные северные песни, плачут и давятся мандаринами, сорванными на тротуаре.
А улицы какие! Улица Абрикосовая, Форелевая, Миндальная, улица Роз, улица Арама Маркаряна. Вам Арам Маркарян все равно, а мне - родного дедушки родной брат, танкист.
С утра с родней собираемся в лес. Дочка танкиста, моя тетя Майромка, всех отговаривает:
- Не ходите, там партизаны!
- Какие партизаны? - удивляемся мы.
- Ну, не партизаны, а эти, террористы! Из Абхазии!
- В Абхазии нет террористов.
- Зато там могут быть инопланетяне! - шепотом говорит Майромка.
- Майром! Ну что ты бредишь, какие инопланетяне?
- Я видела сама! Вчера над аэропортом что-то летало и моргало!
- Над аэропортом всегда что-то летает и моргает! Это са-мо-ле-ты! Инопланетян не бывает.
- Да? - иронически кривится Майром. - Если инопланетян не бывает, кто тогда Хасику гостиницу строил - люди?
В лес уходим без Майромки. Ноябрь. Плюс двадцать семь. Мандариновое солнце сочится сквозь ветки, внизу на траве - горки колючих каштанов. Вот их мы и подбираем - я и мои родственники.
Моя шестнадцатилетняя сестра воспитывает мужа в строгости.
- Арсенчик, - кричит она на весь лес, - направо не ходи! Там могут быть бздышки из Сыктывкара!
- Откуда здесь бздышки, здесь же лес, - бубнит Арсенчик, женившийся по любви, то есть сдуру.
- Я бздышек знаю, они чужого мужа и в лесу уведут!
Сестра хорошо разбирается в местных мужчинах и неместных женщинах.
Звонит другая сестра, старшая, Карина. Она тоже хорошо разбирается в мужчинах и женщинах, поэтому давно развелась.
- Что делаешь? - говорю.
- Говорят, что Россия спивается, - с вызовом отвечает Карина. - А я сижу дома и мне не с кем выпить!
Чтобы утешить Карину, после леса идем в баню - пить. Берем с собой соседку Элитку. То есть это для нас она Элитка, а по паспорту так натурально и есть - Элита. А брат у нее - Ноэль. Их родители из Гумарии, так что неудивительно.
Элитка отхлебывает пиво и хвастается, что муж отправляет ее на Новый год в Италию. Потому что сам уезжает в Тайланд.
Оба они никогда не были за границей, но по случаю Олимпиады продали бабушкин курятник за полмиллиона долларов и теперь кайфуют.
Сестра моя, шестнадцатилетняя, говорит:
- Ты, главное, после Тайланда не спи с Абиком, пока к венерологу не сходит.
- Такое скажешь! - смеется Элитка. - Я с ним спала три раза в жизни: когда Рачик, Вачик и Хачик родились. Он тогда сразу сказал: «Не могу трахать мать моих сыновей. Рука не поднимается!»
- А ты как?
- А мне что? Мне это дело еще в те три раза не понравилось.
Старшая сестра смотрит на пиво и ноет:
- Какая сволочь на меня порчу навела, чтоб я пить не хотела? Это трагедия моей жизни!
- Ты же утром пила!
- То было утром. А жить надо сегодняшним днем. Вот сегодня к моей дочке в школу Дед Мороз приходил - уже праздник.
- Почему он сегодня приходил? - удивляюсь я.- Сегодня же пятое ноября.
- А у нас один Дед Мороз на весь Сочи. Он в октябре начинает ходить и в феврале заканчивает. Пока всех обойдешь! Зашел он в класс, кинул мешок и говорит детям: «Я приехал на санях, но я вам их не покажу. А то у меня был один молодой друг, он сел на мои сани, и больше его нету». Дети спрашивают: «Почему, он что, уехал в волшебную страну?» - а этот пендель говорит им: «Разбился мой молодой друг насмерть, детишки. Прямо башкой об асфальт - все мозги наружу».
- Чему их только учат в этих школах! - причитает Элитка. Ее дочке пятнадцать, и в январе она выходит замуж за наркомана. Уже и ресторан заказали.
- Что ты так переживаешь? - говорит Карина. - Как будто дочка последний раз замуж выходит!
Домой едем на такси. Я думаю потихоньку: «Таксист, наверно, иностранец - музыку не включает», - и тут он ее врубает: «Адлер, Сочи для минья - это райская землья, это небо, это море, это солнце для тибья!»
По дороге заезжаем в магазин. Я спрашиваю у продавщицы:
- Сулугуни свежий?
Продавщица долго смотрит на меня грустным взглядом и отвечает:
- У меня жизнь не сложилась. При чем тут сулугуни?
Дома две мои тетки и бабушка пишут коллективное письмо автору книги «Разгадай свой сон».
- Представляешь, этот осел написал, что видеть во сне армянина - к большому несчастью! - возмущается бабушка.
- А кто-нибудь видел когда-нибудь во сне армянина? - спрашивает Элитка.
- Я видела голого грузина! - говорит моя младшая сестра.
- Какой ужас! - кричит старшая. - Что может быть отвратительнее, чем голый грузин?
- Голый армянин лучше, что ли? - срашиваю я.
- Ну ты сравнила! - хором отвечают мне родственники.
Мы садимся жарить каштаны. Чтобы их пожарить, сначала каждый надо надрезать. Это требует сосредоточения и большой семьи. Мои тети начинают вспоминать минувшие дни:
- А помнишь, как мы с тобой взялись за руки и пошли по трассе конец света искать?
- А помнишь, как ты у историка спросила: «Агоп Мигранович, вы не знаете, что такое онанизм?»
Бабушка засыпает в углу на кресле. Все пьют кофе, чтобы Элитка потом погадала. Младшая сестра идет жарить каштаны, потому что она младшая. Жарить их несложно - надо мешать на раскаленной сковороде, пока они не станут поджаристыми, а потом томить под крышкой на маленьком огне, пока не станут мягкими.
В гости заходит Хасик, тот самый, которому гостиницу строили инопланетяне. Хасик два года назад вернулся из Чикаго, где прожил пятнадцать лет. Взял там ипотечный кредит и улетел обратно в Адлер - строить на этот кредит гостиницу. Гостиницу он достраивал сам, выгнав строителей-инопланетян. В итоге она ему так нравится, что за все лето он не пустил туда ни одного постояльца - ремонт жалел.
Выплачивать ипотеку Хасик, разумеется, не собирается и не собирался. Он-то уж точно знает, почему в мире начался кризис. Он рассуждает об этом, употребляя слова «деривативный» и «плохие кредиты». Правда, употребляет он их не по адресу. Например, он говорит:
- Все набрали плохих кредитов, нет чтоб хорошие взять! Из-за этого началась деривативная ж…
Мы все, конечно, знаем, чем занимался Хасик в Америке. Но до третьей рюмки молчим. А потом моя старшая сестра не выдерживает:
- Что ты из себя белую розу корчишь, мы же в курсе, что ты там унитазы мыл!
- Это из-за того, что я в Чикаго жил, - невозмутимо отвечает Хасик. - Вот в Лос-Анджелесе вариант другой: то там немножко поработаешь, то тут немножко украдешь. В Лос-Анджелесе даже лоера армяне - от всего отмажут.
- О чем он говорит? - проснувшись, спрашивает бабушка.
- Лоера, говорит, армяне. Адвокаты, - объясняю я. Я у них образованная.
- Ну, да, в Лос-Анжелесе - это жизнь. А это ваше Чикаго-Микаго - г…! - продолжает Хасик.
Пятнадцать лет назад он говорил: «В Чикаго - это жизнь. А ваше Сочи-Мочи - г…!»
- А зачем ты вообще в Америку уехал? - спрашиваю я.
- Ну тут же у вас были лихие девяностые! - говорит Хасик.
- Надо же,- искренне удивляется бабушка. - А я жила и не знала, что они были лихие.
- А ты вернешься в Америку? - я никак не могу угомониться.
- Ты что! Если я туда вернусь, они меня бешеными собаками отравят!
- Да не переживай! - говорит Элитка, глядя в чашку Хасика. - У тебя все будет супер! Такую лошадь у тебя тут вижу, такую лошадь, ты таких даже не видел!
Каштаны готовы. Мы садимся их есть и пить вино. Хасика назначаем тамадой. Моя другая тетя, теть Эла, десятый раз рассказывает, как она приезжала ко мне в гости в Москву и гуляла по Лужнецкой набережной. Теть Эла - местная интеллигенция. Она помнит год рождения Пушкина, читала «Анну Каренину» и знает наизусть стихотворение «Жди меня».
- Какие там запахи, на Лужнецкой набережной! - говорит поэтическая теть Эла. - Липа, акация!
- Колбасой пахнет? - спрашивает моя сестра Карина.
- Нет, колбасой не пахнет.
- Херня ваша набережная!
Карина отрезает себе еще полбулки и заливает их майонезом. Майонез заканчивается. Карина говорит нашей младшей сестре:
- Когда я умру, ты на похоронах сколько денег мне в гроб собиралась положить?
Младшая сестра задумывается:
- Ну, тысячу рублей положу.
- Ладно, я тебе заранее прощаю, можешь ничего не положить, а на эту тысячу сейчас в магазин сгоняй, купи пожрать что-нибудь.
У Хасика звонит телефон. Нам слышно, как на том конце провода орет его жена:
- Хасик, мы с детьми сидим в ванной, к нам в квартиру летучая мышь залетела!
- А-а-а-а-а-а! - вопит Хасик. - Зачем ты мне рассказала, дура! У меня же давление! Когда ее выгонишь - позвони!
Тетя Майромка говорит:
- А я недавно слышала, что пчелы исчезли. Ванга еще говорила, что они перед концом света изчезнут.
- А ну, дай твою чашку посмотрю! - говорит Элитка теть Майромке. - Не переживай! Все будет супер у тебя! Никакой конец света тебе не касается. Такую лань у тебя тут вижу, такую лань, ты такую даже не видела.
- Ой-ой-ой, - вздыхает бабушка. - Так быстро жизнь пролетит, что до ста лет проживешь и не узнаешь, что вообще жил.
- Правильно! - восклицает теть Эла. - Поэтому нужны позитивные эмоции! Миру - мир! Надо сеять добро!
- Знаешь, что хочу, то и сею, - огрызается Карина, отрывая ногу копченой курице.
Кот Токсик, названный так в честь токсоплазмоза, лезет на стол ухватить каштан.
- Ваш кот дурак, - говорит Элитка.
- Почему дурак? - иронизирует бабушка. - В нарды играть не умеет?
Хасик вспоминает, что он тамада. Он говорит:
- Я не хочу вас сегодня утрировать, я тамада очень произвольный, но давайте вспомним, почему мы сегодня сидим и пьем это вино и едим эти каштаны! Потому что сегодня к нам приехал Марго, наш племянница! Марго-джан, давай выпьем за тебя! Ты Путина видел, Медведева видел, всех видел, теперь возвращайся домой, будем ресторан строить!
- Хасик, давай я сначала в Москве дачу построю, а потом уже ресторан.
- Ты, главное, у моря дачу не строй, - предупреждает Майромка. - Я видела, сегодня возле моря газовая служба стояла. Это значит - газ уже поднялся и они боятся, что море сгорит.
- Майром, ты удивишься, в Москве нет моря, - говорю я.
- Как нету? - удивляется Майромка. - А как вы там живете?
- Да вот так и живем, - грустно отвечаю я.
Каштаны кончаются за полночь. Перед сном моя старшая сестра успевает шепнуть младшей:
- Пойди у соседки веник укради. В огороде сожжем, чтобы завтра погода хорошая была.
Это в Сочи примета такая. И она сбывается. Погода назавтра фантастическая. Если я когда-нибудь найду слова, чтобы описать цвет этого неба, значит, точно стану писателем. Выхожу в огород, смотрю по сторонам - мама моя дорогая! Под забором розмарин цветет, как фиалки, хурма под оранжевыми шарами гнется к траве, пыльная фейхоа, лаврушка в мой рост, заржавленный виноград. Поднимаешь голову - а там над белым бантиком зацветающей мушмулы зависла колибри.
Эх, живут же люди в плодородных землях, в благодатных краях, где на улицах цветут апельсины!
Ну, положим, апельсины в Молдовке не цветут - все-таки Молдовка находится в одной стране с Салехардом. Апельсины цветут в Афинах. Туда я ездила в командировку, тоже в этом ноябре, сразу после Сочи. И должна вам сказать - ну и отстой эти ваши Афины! Жалкое подобие нашей Молдовки…
КАК Я ПРОВЕЛА НОЯБРЬ
Имена и биографии изменены из соображений самосохранения
Что, не нравится ноябрь? А мне нравится! В ноябре я на праздники ездила домой. Смотрите, что я насобирала в нашем огороде: фейхоа, хурма, мандарины, абхазская красная облепиха, киви, каштаны.
Дом у нас - в Молдовке, в пыльном адлерском поселке, краше которого нет ничего на земле от Москвы до самой до Гумарии.
Гумария (для справки) - это тоже в Сочи. Самый дальний поселок, глубоко в горах, за бамбуками. Про Олимпиаду там до сих пор даже не слышали.
То ли дело у нас в Молдовке! Каждую ночь по улицам бродят пьяные строители Олимпиады - с виду откинувшиеся сибирские зэки, поют грустные северные песни, плачут и давятся мандаринами, сорванными на тротуаре.
А улицы какие! Улица Абрикосовая, Форелевая, Миндальная, улица Роз, улица Арама Маркаряна. Вам Арам Маркарян все равно, а мне - родного дедушки родной брат, танкист.
С утра с родней собираемся в лес. Дочка танкиста, моя тетя Майромка, всех отговаривает:
- Не ходите, там партизаны!
- Какие партизаны? - удивляемся мы.
- Ну, не партизаны, а эти, террористы! Из Абхазии!
- В Абхазии нет террористов.
- Зато там могут быть инопланетяне! - шепотом говорит Майромка.
- Майром! Ну что ты бредишь, какие инопланетяне?
- Я видела сама! Вчера над аэропортом что-то летало и моргало!
- Над аэропортом всегда что-то летает и моргает! Это са-мо-ле-ты! Инопланетян не бывает.
- Да? - иронически кривится Майром. - Если инопланетян не бывает, кто тогда Хасику гостиницу строил - люди?
В лес уходим без Майромки. Ноябрь. Плюс двадцать семь. Мандариновое солнце сочится сквозь ветки, внизу на траве - горки колючих каштанов. Вот их мы и подбираем - я и мои родственники.
Моя шестнадцатилетняя сестра воспитывает мужа в строгости.
- Арсенчик, - кричит она на весь лес, - направо не ходи! Там могут быть бздышки из Сыктывкара!
- Откуда здесь бздышки, здесь же лес, - бубнит Арсенчик, женившийся по любви, то есть сдуру.
- Я бздышек знаю, они чужого мужа и в лесу уведут!
Сестра хорошо разбирается в местных мужчинах и неместных женщинах.
Звонит другая сестра, старшая, Карина. Она тоже хорошо разбирается в мужчинах и женщинах, поэтому давно развелась.
- Что делаешь? - говорю.
- Говорят, что Россия спивается, - с вызовом отвечает Карина. - А я сижу дома и мне не с кем выпить!
Чтобы утешить Карину, после леса идем в баню - пить. Берем с собой соседку Элитку. То есть это для нас она Элитка, а по паспорту так натурально и есть - Элита. А брат у нее - Ноэль. Их родители из Гумарии, так что неудивительно.
Элитка отхлебывает пиво и хвастается, что муж отправляет ее на Новый год в Италию. Потому что сам уезжает в Тайланд.
Оба они никогда не были за границей, но по случаю Олимпиады продали бабушкин курятник за полмиллиона долларов и теперь кайфуют.
Сестра моя, шестнадцатилетняя, говорит:
- Ты, главное, после Тайланда не спи с Абиком, пока к венерологу не сходит.
- Такое скажешь! - смеется Элитка. - Я с ним спала три раза в жизни: когда Рачик, Вачик и Хачик родились. Он тогда сразу сказал: «Не могу трахать мать моих сыновей. Рука не поднимается!»
- А ты как?
- А мне что? Мне это дело еще в те три раза не понравилось.
Старшая сестра смотрит на пиво и ноет:
- Какая сволочь на меня порчу навела, чтоб я пить не хотела? Это трагедия моей жизни!
- Ты же утром пила!
- То было утром. А жить надо сегодняшним днем. Вот сегодня к моей дочке в школу Дед Мороз приходил - уже праздник.
- Почему он сегодня приходил? - удивляюсь я.- Сегодня же пятое ноября.
- А у нас один Дед Мороз на весь Сочи. Он в октябре начинает ходить и в феврале заканчивает. Пока всех обойдешь! Зашел он в класс, кинул мешок и говорит детям: «Я приехал на санях, но я вам их не покажу. А то у меня был один молодой друг, он сел на мои сани, и больше его нету». Дети спрашивают: «Почему, он что, уехал в волшебную страну?» - а этот пендель говорит им: «Разбился мой молодой друг насмерть, детишки. Прямо башкой об асфальт - все мозги наружу».
- Чему их только учат в этих школах! - причитает Элитка. Ее дочке пятнадцать, и в январе она выходит замуж за наркомана. Уже и ресторан заказали.
- Что ты так переживаешь? - говорит Карина. - Как будто дочка последний раз замуж выходит!
Домой едем на такси. Я думаю потихоньку: «Таксист, наверно, иностранец - музыку не включает», - и тут он ее врубает: «Адлер, Сочи для минья - это райская землья, это небо, это море, это солнце для тибья!»
По дороге заезжаем в магазин. Я спрашиваю у продавщицы:
- Сулугуни свежий?
Продавщица долго смотрит на меня грустным взглядом и отвечает:
- У меня жизнь не сложилась. При чем тут сулугуни?
Дома две мои тетки и бабушка пишут коллективное письмо автору книги «Разгадай свой сон».
- Представляешь, этот осел написал, что видеть во сне армянина - к большому несчастью! - возмущается бабушка.
- А кто-нибудь видел когда-нибудь во сне армянина? - спрашивает Элитка.
- Я видела голого грузина! - говорит моя младшая сестра.
- Какой ужас! - кричит старшая. - Что может быть отвратительнее, чем голый грузин?
- Голый армянин лучше, что ли? - срашиваю я.
- Ну ты сравнила! - хором отвечают мне родственники.
Мы садимся жарить каштаны. Чтобы их пожарить, сначала каждый надо надрезать. Это требует сосредоточения и большой семьи. Мои тети начинают вспоминать минувшие дни:
- А помнишь, как мы с тобой взялись за руки и пошли по трассе конец света искать?
- А помнишь, как ты у историка спросила: «Агоп Мигранович, вы не знаете, что такое онанизм?»
Бабушка засыпает в углу на кресле. Все пьют кофе, чтобы Элитка потом погадала. Младшая сестра идет жарить каштаны, потому что она младшая. Жарить их несложно - надо мешать на раскаленной сковороде, пока они не станут поджаристыми, а потом томить под крышкой на маленьком огне, пока не станут мягкими.
В гости заходит Хасик, тот самый, которому гостиницу строили инопланетяне. Хасик два года назад вернулся из Чикаго, где прожил пятнадцать лет. Взял там ипотечный кредит и улетел обратно в Адлер - строить на этот кредит гостиницу. Гостиницу он достраивал сам, выгнав строителей-инопланетян. В итоге она ему так нравится, что за все лето он не пустил туда ни одного постояльца - ремонт жалел.
Выплачивать ипотеку Хасик, разумеется, не собирается и не собирался. Он-то уж точно знает, почему в мире начался кризис. Он рассуждает об этом, употребляя слова «деривативный» и «плохие кредиты». Правда, употребляет он их не по адресу. Например, он говорит:
- Все набрали плохих кредитов, нет чтоб хорошие взять! Из-за этого началась деривативная ж…
Мы все, конечно, знаем, чем занимался Хасик в Америке. Но до третьей рюмки молчим. А потом моя старшая сестра не выдерживает:
- Что ты из себя белую розу корчишь, мы же в курсе, что ты там унитазы мыл!
- Это из-за того, что я в Чикаго жил, - невозмутимо отвечает Хасик. - Вот в Лос-Анджелесе вариант другой: то там немножко поработаешь, то тут немножко украдешь. В Лос-Анджелесе даже лоера армяне - от всего отмажут.
- О чем он говорит? - проснувшись, спрашивает бабушка.
- Лоера, говорит, армяне. Адвокаты, - объясняю я. Я у них образованная.
- Ну, да, в Лос-Анжелесе - это жизнь. А это ваше Чикаго-Микаго - г…! - продолжает Хасик.
Пятнадцать лет назад он говорил: «В Чикаго - это жизнь. А ваше Сочи-Мочи - г…!»
- А зачем ты вообще в Америку уехал? - спрашиваю я.
- Ну тут же у вас были лихие девяностые! - говорит Хасик.
- Надо же,- искренне удивляется бабушка. - А я жила и не знала, что они были лихие.
- А ты вернешься в Америку? - я никак не могу угомониться.
- Ты что! Если я туда вернусь, они меня бешеными собаками отравят!
- Да не переживай! - говорит Элитка, глядя в чашку Хасика. - У тебя все будет супер! Такую лошадь у тебя тут вижу, такую лошадь, ты таких даже не видел!
Каштаны готовы. Мы садимся их есть и пить вино. Хасика назначаем тамадой. Моя другая тетя, теть Эла, десятый раз рассказывает, как она приезжала ко мне в гости в Москву и гуляла по Лужнецкой набережной. Теть Эла - местная интеллигенция. Она помнит год рождения Пушкина, читала «Анну Каренину» и знает наизусть стихотворение «Жди меня».
- Какие там запахи, на Лужнецкой набережной! - говорит поэтическая теть Эла. - Липа, акация!
- Колбасой пахнет? - спрашивает моя сестра Карина.
- Нет, колбасой не пахнет.
- Херня ваша набережная!
Карина отрезает себе еще полбулки и заливает их майонезом. Майонез заканчивается. Карина говорит нашей младшей сестре:
- Когда я умру, ты на похоронах сколько денег мне в гроб собиралась положить?
Младшая сестра задумывается:
- Ну, тысячу рублей положу.
- Ладно, я тебе заранее прощаю, можешь ничего не положить, а на эту тысячу сейчас в магазин сгоняй, купи пожрать что-нибудь.
У Хасика звонит телефон. Нам слышно, как на том конце провода орет его жена:
- Хасик, мы с детьми сидим в ванной, к нам в квартиру летучая мышь залетела!
- А-а-а-а-а-а! - вопит Хасик. - Зачем ты мне рассказала, дура! У меня же давление! Когда ее выгонишь - позвони!
Тетя Майромка говорит:
- А я недавно слышала, что пчелы исчезли. Ванга еще говорила, что они перед концом света изчезнут.
- А ну, дай твою чашку посмотрю! - говорит Элитка теть Майромке. - Не переживай! Все будет супер у тебя! Никакой конец света тебе не касается. Такую лань у тебя тут вижу, такую лань, ты такую даже не видела.
- Ой-ой-ой, - вздыхает бабушка. - Так быстро жизнь пролетит, что до ста лет проживешь и не узнаешь, что вообще жил.
- Правильно! - восклицает теть Эла. - Поэтому нужны позитивные эмоции! Миру - мир! Надо сеять добро!
- Знаешь, что хочу, то и сею, - огрызается Карина, отрывая ногу копченой курице.
Кот Токсик, названный так в честь токсоплазмоза, лезет на стол ухватить каштан.
- Ваш кот дурак, - говорит Элитка.
- Почему дурак? - иронизирует бабушка. - В нарды играть не умеет?
Хасик вспоминает, что он тамада. Он говорит:
- Я не хочу вас сегодня утрировать, я тамада очень произвольный, но давайте вспомним, почему мы сегодня сидим и пьем это вино и едим эти каштаны! Потому что сегодня к нам приехал Марго, наш племянница! Марго-джан, давай выпьем за тебя! Ты Путина видел, Медведева видел, всех видел, теперь возвращайся домой, будем ресторан строить!
- Хасик, давай я сначала в Москве дачу построю, а потом уже ресторан.
- Ты, главное, у моря дачу не строй, - предупреждает Майромка. - Я видела, сегодня возле моря газовая служба стояла. Это значит - газ уже поднялся и они боятся, что море сгорит.
- Майром, ты удивишься, в Москве нет моря, - говорю я.
- Как нету? - удивляется Майромка. - А как вы там живете?
- Да вот так и живем, - грустно отвечаю я.
Каштаны кончаются за полночь. Перед сном моя старшая сестра успевает шепнуть младшей:
- Пойди у соседки веник укради. В огороде сожжем, чтобы завтра погода хорошая была.
Это в Сочи примета такая. И она сбывается. Погода назавтра фантастическая. Если я когда-нибудь найду слова, чтобы описать цвет этого неба, значит, точно стану писателем. Выхожу в огород, смотрю по сторонам - мама моя дорогая! Под забором розмарин цветет, как фиалки, хурма под оранжевыми шарами гнется к траве, пыльная фейхоа, лаврушка в мой рост, заржавленный виноград. Поднимаешь голову - а там над белым бантиком зацветающей мушмулы зависла колибри.
Эх, живут же люди в плодородных землях, в благодатных краях, где на улицах цветут апельсины!
Ну, положим, апельсины в Молдовке не цветут - все-таки Молдовка находится в одной стране с Салехардом. Апельсины цветут в Афинах. Туда я ездила в командировку, тоже в этом ноябре, сразу после Сочи. И должна вам сказать - ну и отстой эти ваши Афины! Жалкое подобие нашей Молдовки…