Мир под черным солнцем
"Как-то [Шолохов], не снимая шинели, устало опустился на редакционный диван, пригласил подсесть, обнял за плечи и без обычного шутливого тона, глухо произнёс:
- Знаешь, казак, хлебнул я в этой жизни столько лиха, что никаким вином не залить... Помнишь, как кончается «Тихий Дон», да? Что Гришка мой Мелехов увидел? Мир под чёрным солнцем. Чёрным! Вот и у меня так было - не раз... И ещё скажу тебе: писание - мука. А когда нет тебе покоя, когда душа кровоточит - мука вдвойне. И всё-таки, можешь мне поверить, мука эта, когда что-то получается, удаётся, - мука сладостная."
[Шолохов]: "- Слово - вот чему мы служим. А что такое слово? Слово - это конь необъезженный. Ты его и лаской и таской, и по холке потреплешь, шпоры дашь, а то и плетью огладишь, а он брыкается, сбросить тебя норовит. Семь потов прольёшь, пока его обуздаешь.
Много лет спустя нашёл у Шолохова такое пожелание: писать надо так, чтобы «девяносто пять слов были отличными, а остальные пять хорошими». Помилуйте, Михаил Александрович, да кто же так сумеет? Шолохов - умел.
В студенческие годы я не догадывался, что ещё отравляло жизнь писателя. Шолохов - не Шолохов! Вы только представьте себе: вам постоянно исподтишка и подло твердят: ты - это не ты. Не ты написал «Тихий Дон». И как же тогда не понять, какой неимоверной тяжести крест нёс мужественный человек, не раз осмелившийся говорить неприятную правду самому Сталину. Затаённую боль приходилось постоянно прятать от чужих глаз. И очень переживал, что работа над завершением «Поднятой целины» и «Они сражались за Родину» шла натужно, с перерывами.
Мы вспоминаем и говорим о тех, кто в другом мире переворачивается в своих мавзолеях, усыпальницах, саркофагах и простых гробах. Переворачивается из-за нашей нетерпимости, несправедливости, неблагодарности. Хула людская проникает, видно, и туда, где, казалось бы, должен царить вечный покой.
У Михаила Александровича Шолохова, великого русского писателя, читаемого на всём земном шаре, лауреата Нобелевской премии, покоя не было. До последних дней жизни."
Из воспоминаний Владлена Кузнецова. Оригинал в газете "Правда".
- Знаешь, казак, хлебнул я в этой жизни столько лиха, что никаким вином не залить... Помнишь, как кончается «Тихий Дон», да? Что Гришка мой Мелехов увидел? Мир под чёрным солнцем. Чёрным! Вот и у меня так было - не раз... И ещё скажу тебе: писание - мука. А когда нет тебе покоя, когда душа кровоточит - мука вдвойне. И всё-таки, можешь мне поверить, мука эта, когда что-то получается, удаётся, - мука сладостная."
[Шолохов]: "- Слово - вот чему мы служим. А что такое слово? Слово - это конь необъезженный. Ты его и лаской и таской, и по холке потреплешь, шпоры дашь, а то и плетью огладишь, а он брыкается, сбросить тебя норовит. Семь потов прольёшь, пока его обуздаешь.
Много лет спустя нашёл у Шолохова такое пожелание: писать надо так, чтобы «девяносто пять слов были отличными, а остальные пять хорошими». Помилуйте, Михаил Александрович, да кто же так сумеет? Шолохов - умел.
В студенческие годы я не догадывался, что ещё отравляло жизнь писателя. Шолохов - не Шолохов! Вы только представьте себе: вам постоянно исподтишка и подло твердят: ты - это не ты. Не ты написал «Тихий Дон». И как же тогда не понять, какой неимоверной тяжести крест нёс мужественный человек, не раз осмелившийся говорить неприятную правду самому Сталину. Затаённую боль приходилось постоянно прятать от чужих глаз. И очень переживал, что работа над завершением «Поднятой целины» и «Они сражались за Родину» шла натужно, с перерывами.
Мы вспоминаем и говорим о тех, кто в другом мире переворачивается в своих мавзолеях, усыпальницах, саркофагах и простых гробах. Переворачивается из-за нашей нетерпимости, несправедливости, неблагодарности. Хула людская проникает, видно, и туда, где, казалось бы, должен царить вечный покой.
У Михаила Александровича Шолохова, великого русского писателя, читаемого на всём земном шаре, лауреата Нобелевской премии, покоя не было. До последних дней жизни."
Из воспоминаний Владлена Кузнецова. Оригинал в газете "Правда".