and here we go
Это был самый тихий Новый год. Гости в этот раз оказались почти неслышные, друзья - те не доехали тоже, в итоге мы даже не выпили, поскольку забыли купить алкоголь. Зато в восемь утра я была разбужена известием, что с потолка бежит вода. На втором этаже прорвало трубу. Сползла с постели с мыслью о том, что безнадежно продолбан какой-то очень важный сон. Ничего из него не помню. Помню только, что бросало то в жар, то в холод, и в нем я наконец всё. поняла.
За семь лет в Доме такое впервые.
Вода, это то, что я думаю? - спросила я перед тем, как уснуть. Тихий перестук - кап-кап - тут же сменился оглушительной барабанной дробью, как будто с потолка выплеснули целую чашку.
Понятно, спасибо.
Засыпала под звуки капели, точно в том корабельном доме на сваях над пропастью в Улувату, доме с гекконами и позеленевшими латунными ручками, доме, изъеденном ржавчиной и солью. Когда шли тропические дожди, и дом ходил ходуном над бездной, и зудели тропические комары, и казалось, что нет ничего, кроме постели-корабля под москитной сеткой, необъятной как вечность, и на нем мы куда-то плывем. А с утра выходили на террасу - и перед глазами плыл океан.
И еще вспомнила Хойан: тот день, когда сверху лило так, что затопило мою комнату. Хлестало с потолка, лило за окном, разверзлись хляби небесные. Я собирала воду с пола тряпкой, выжимала в таз, бежала с ним в туалет, по дороге расплескивая половину. Вокруг и во мне бесновалась вода.
А потом сидела на кафельной террасе, курила одну за одной, пила кофе и говорила со всеми подряд. С людьми в гуглтолке, с персоналом, с растерянными иностранцами, приходящими посмотреть на ливень. В этот день все хотели со мной поговорить. Того-то мне и было надо.
Ну здравствуй, год воды. Принеси мне то, чего я жду, м? )
За семь лет в Доме такое впервые.
Вода, это то, что я думаю? - спросила я перед тем, как уснуть. Тихий перестук - кап-кап - тут же сменился оглушительной барабанной дробью, как будто с потолка выплеснули целую чашку.
Понятно, спасибо.
Засыпала под звуки капели, точно в том корабельном доме на сваях над пропастью в Улувату, доме с гекконами и позеленевшими латунными ручками, доме, изъеденном ржавчиной и солью. Когда шли тропические дожди, и дом ходил ходуном над бездной, и зудели тропические комары, и казалось, что нет ничего, кроме постели-корабля под москитной сеткой, необъятной как вечность, и на нем мы куда-то плывем. А с утра выходили на террасу - и перед глазами плыл океан.
И еще вспомнила Хойан: тот день, когда сверху лило так, что затопило мою комнату. Хлестало с потолка, лило за окном, разверзлись хляби небесные. Я собирала воду с пола тряпкой, выжимала в таз, бежала с ним в туалет, по дороге расплескивая половину. Вокруг и во мне бесновалась вода.
А потом сидела на кафельной террасе, курила одну за одной, пила кофе и говорила со всеми подряд. С людьми в гуглтолке, с персоналом, с растерянными иностранцами, приходящими посмотреть на ливень. В этот день все хотели со мной поговорить. Того-то мне и было надо.
Ну здравствуй, год воды. Принеси мне то, чего я жду, м? )