Сергей Юрский, народный артист России
Говорят, время лечит, раны затягиваются сами.
В данном случае, в истории с этими тремя молодыми женщинами, так не происходит.
Идут месяцы...
Месяцы их тюремного заключения. Следственного. Общество по-прежнему кипит, из кастрюли уже выходит не только пар, но уже и жидкость.
Раньше, в своей художественной среде, среди моих знакомых, товарищей даже говорили: «Да высечь их надо, и всё». Теперь другое говорят. Поднимается какое-то общественное злорадство. Говорят: «Так и надо, и ещё больше надо». Может, скоро прозвучит: «Распни их!».
Я был из тех, кто подписал это письмо протеста.
Не в защиту их, а в защиту их человеческих и гражданских прав, которые жестоко нарушены.
Что же происходит сейчас?
На днях суд, мы выслушаем, видимо, его приговор. Самое ужасное - если действительно общество будет ждать этого со злорадством и призывать судью быть жестоким.
Что происходит с нашим обществом, частью которого является и церковь?
Мы все - общество. Если в этом обществе нарушились инстинкты сострадания, инстинкты справедливости, инстинкты какого-то общественного внимания друг другу, недоверия друг другу, мстительности. Это общество сильно больно.
Нам нужно задуматься сейчас, вот на этом, в конце концов, пустяковом событии.
Пустяковом, которое должно было уйти, оно не уходит. Я очень встревожен.
Я хочу сказать сейчас, вот в этот день, слова...
Во-первых, что все разговоры, что «да кто это подписывал, никто не подписывал, это собрали подписи...». Вот я про свою подпись говорю. Я подписывал, подписывал сознательно. И сейчас говорю: нужно опомниться и не превращаться в общество злорадства.
Задумаемся, а может быть, и выскажемся, а может быть - и поспорим.
Поспорим, давайте ещё поспорим, но задумаемся просто о трёх людях, которые беззаконно находятся как опасные преступники за нечто, что не подлежит такому воздействию.
В данном случае, в истории с этими тремя молодыми женщинами, так не происходит.
Идут месяцы...
Месяцы их тюремного заключения. Следственного. Общество по-прежнему кипит, из кастрюли уже выходит не только пар, но уже и жидкость.
Раньше, в своей художественной среде, среди моих знакомых, товарищей даже говорили: «Да высечь их надо, и всё». Теперь другое говорят. Поднимается какое-то общественное злорадство. Говорят: «Так и надо, и ещё больше надо». Может, скоро прозвучит: «Распни их!».
Я был из тех, кто подписал это письмо протеста.
Не в защиту их, а в защиту их человеческих и гражданских прав, которые жестоко нарушены.
Что же происходит сейчас?
На днях суд, мы выслушаем, видимо, его приговор. Самое ужасное - если действительно общество будет ждать этого со злорадством и призывать судью быть жестоким.
Что происходит с нашим обществом, частью которого является и церковь?
Мы все - общество. Если в этом обществе нарушились инстинкты сострадания, инстинкты справедливости, инстинкты какого-то общественного внимания друг другу, недоверия друг другу, мстительности. Это общество сильно больно.
Нам нужно задуматься сейчас, вот на этом, в конце концов, пустяковом событии.
Пустяковом, которое должно было уйти, оно не уходит. Я очень встревожен.
Я хочу сказать сейчас, вот в этот день, слова...
Во-первых, что все разговоры, что «да кто это подписывал, никто не подписывал, это собрали подписи...». Вот я про свою подпись говорю. Я подписывал, подписывал сознательно. И сейчас говорю: нужно опомниться и не превращаться в общество злорадства.
Задумаемся, а может быть, и выскажемся, а может быть - и поспорим.
Поспорим, давайте ещё поспорим, но задумаемся просто о трёх людях, которые беззаконно находятся как опасные преступники за нечто, что не подлежит такому воздействию.