К новому тоталитаризму
К новому тоталитаризму
Представляю новую книгу Колина Крауча «Постдемократия», которую правильнее назвать «Новым тоталитаризмом». Тоталитаризмом неолиберальным - с превращением корпораций в истинных правителей, а «свободных выборов» - в манипулируемый балаган. Коррупция и продажность политиков, усиление неофициально-теневых структур истинной власти, превращение «демократии» в строй для процветания меньшинства на шее большинства (социал-расизм и социал-дарвинизм) - вот реалии нового времени. Как оказалось, путинская Расея с ее «суверенной демократией» торит путь всему Западу. И это неоднократно предсказывали русские: и покойный ныне Александр Панарин в «Правде Железного занавеса», и ваш покорный слуга в «Глобальном смутокризисе», и Александр Дугин в «Элементах» 90-х годов - и многие другие.
Учиться демократии у Запада уже нельзя.
Максим Калашников
Ниже - рецензия А.Механика из «Эксперта»
Демократия в вакууме [ 2 ]
Александр Механик, обозреватель журнала «Эксперт».
Известный британский политолог анализирует состояние современного демократического государства и приходит к выводу, что крупные корпорации сознательно превращают государство в институционального идиота
Постдемократия.
Крауч Колин
В предисловии к русскому изданию автор задается вопросом, скатится ли Россия «к постдемократии, так и не узнав, что такое настоящая демократия». Прочитав книгу, вы наверняка придете к выводу, что мы уже находимся в состоянии постдемократии, которую Крауч определяет как систему, в которой политики замыкаются «в своем собственном мире, поддерживая связь в обществом при помощи манипулятивных техник, основанных на рекламе и маркетинговых исследованиях, в то время как все формы, характерные для здоровых демократий, казалось, остаются на месте». И поясняет, что «постдемократические общества будут и дальше сохранять все черты демократии: свободные публичные дебаты, права человека, определенную прозрачность в деятельности государства. Но энергия и жизненная сила вернутся туда, где они находились в эпоху, предшествующую демократии, - к немногочисленной элите и состоятельным группам, концентрирующимся вокруг властных центров и стремящимся получить от них привилегии». Конечно, иной россиянин про первую половину фразы скажет, что она не про Россию… Но главный пафос автора - во второй половине фразы. В том, что классическая демократия, расцвет которой пришелся на послевоенные годы, заменяется в западном обществе на новый феномен - постдемократию, симулякр-демократию, где ключевую роль играют не интересы демократии, а стабильность на фондовой бирже. И в качестве самого поразительного примера такого пренебрежения приводятся выборы в США в 2000 году, где, как замечает Крауч, «имелись почти неопровержимые свидетельства серьезных подтасовок результатов голосования во Флориде, приведшие к победе Джорджа Буша-младшего, брата губернатора штата». И мало кто выразил недовольство фальсификацией демократического процесса. «Многие, по-видимому, считали, что достижение результата - неважно какого - было необходимо для восстановления уверенности на фондовой бирже и оказалось важнее установления того, каким было истинное решение большинства».
По Марксу, в определенные моменты истории «отдельные классы общества находятся в таком положении, что их частные интересы совпадают с интересами всего общества». И именно эти классы побеждают в ходе революций и общественных потрясений. Маркс считал таким классом пролетариат. В ХХ веке так и случилось. В течение послевоенного времени именно интересы рабочего класса определяли развитие и экономики, и политики западного сообщества. И кейнсианская политика стала выражением этих интересов. Крауч приходит к выводу, что в современном мире таким классом стал класс тех, кто «имел дело с дерегулированием финансов, обеспечивших быстрый рост этих рынков». А кейнсианская политика, считает автор, была заменена на приватизированное кейнсианство, при котором «для стимулирования экономики вместо правительства в долги стали входить частные лица». Крауч так формулирует основы этой политики: социально «незащищенные рабочие должны иметь возможность брать необеспеченные кредиты».
Предлагая свое определение демократии в западном обществе, автор замечает: оно во многом совпадает с тем, что определяется как либеральная демократия. С той только разницей, что авторы концепции либеральной демократии видят в ней венец демократического развития, а Крауч - фактический отказ от демократии для простых людей. Приватизация кейнсианства, по мнению автора, это только идеологическое отражение политики, всеобщей приватизации всего и вся. И эта тенденция не была случайной. Новые представления о демократии все чаще связывались «с ограниченным правительством в неограниченной экономике и сводили демократическую составляющую к проведению выборов». Однако, как замечает автор, «чем больше государство уходит из обеспечения жизни простых людей, порождая у них апатичное отношение к политике, тем проще корпоративным интересам более или менее незаметно использовать его в качестве своей дойной коровы».
В результате политики всеобщей приватизации власти чем дальше, тем хуже способны определить, где проходят границы между общественными и коммерческими услугами. И, что еще более опасно для общества, государство утрачивает веру в свои силы. «Правительство становится своего рода институциональным идиотом», ведь его постоянно обвиняют в неспособности осуществлять рациональную политику, приписывая такую возможность только частному бизнесу. Как будто не было столетий успешного функционирования в разных странах ответственного и эффективного государственного аппарата.
Распад традиционных классов, разочарование в возможностях государства и электоральной политики подрывают социальные основы партийной системы, которая оказывается в социальной пустоте и в результате неизбежно попадает в зависимость от крупного капитала. И глубоко наивны те либералы, которые, по остроумному замечанию Крауча, рассчитывают, что их утлые шлюпки смогут противостоять на тех же выборах настоящим броненосцам крупных корпораций, спевшихся с государством. Тем более что во избежание лишних вопросов средний класс натравливается на государство как источник всех его проблем и теряет всякий электоральный интерес.
Автор не знает, как решить означенные проблемы. Но рассчитывает, что новые социальные движения, которые стали уже существенной частью западного политического процесса, но еще не вышли в электоральное поле, переломят эту тенденцию.
М.К.: еще раз убеждаюсь в том, что наш путь - строительство демократической диктатуры (опричнина и Диктатура национального, инновационного и социального развития вверху + самоуправляемые города и районы - внизу). Мир входит в новую недемократическую эпоху, причем надолго. Власти неолиберальных корпораций-глобалов нужно противопоставить нашу национальную власть!
Представляю новую книгу Колина Крауча «Постдемократия», которую правильнее назвать «Новым тоталитаризмом». Тоталитаризмом неолиберальным - с превращением корпораций в истинных правителей, а «свободных выборов» - в манипулируемый балаган. Коррупция и продажность политиков, усиление неофициально-теневых структур истинной власти, превращение «демократии» в строй для процветания меньшинства на шее большинства (социал-расизм и социал-дарвинизм) - вот реалии нового времени. Как оказалось, путинская Расея с ее «суверенной демократией» торит путь всему Западу. И это неоднократно предсказывали русские: и покойный ныне Александр Панарин в «Правде Железного занавеса», и ваш покорный слуга в «Глобальном смутокризисе», и Александр Дугин в «Элементах» 90-х годов - и многие другие.
Учиться демократии у Запада уже нельзя.
Максим Калашников
Ниже - рецензия А.Механика из «Эксперта»
Демократия в вакууме [ 2 ]
Александр Механик, обозреватель журнала «Эксперт».
Известный британский политолог анализирует состояние современного демократического государства и приходит к выводу, что крупные корпорации сознательно превращают государство в институционального идиота
Постдемократия.
Крауч Колин
В предисловии к русскому изданию автор задается вопросом, скатится ли Россия «к постдемократии, так и не узнав, что такое настоящая демократия». Прочитав книгу, вы наверняка придете к выводу, что мы уже находимся в состоянии постдемократии, которую Крауч определяет как систему, в которой политики замыкаются «в своем собственном мире, поддерживая связь в обществом при помощи манипулятивных техник, основанных на рекламе и маркетинговых исследованиях, в то время как все формы, характерные для здоровых демократий, казалось, остаются на месте». И поясняет, что «постдемократические общества будут и дальше сохранять все черты демократии: свободные публичные дебаты, права человека, определенную прозрачность в деятельности государства. Но энергия и жизненная сила вернутся туда, где они находились в эпоху, предшествующую демократии, - к немногочисленной элите и состоятельным группам, концентрирующимся вокруг властных центров и стремящимся получить от них привилегии». Конечно, иной россиянин про первую половину фразы скажет, что она не про Россию… Но главный пафос автора - во второй половине фразы. В том, что классическая демократия, расцвет которой пришелся на послевоенные годы, заменяется в западном обществе на новый феномен - постдемократию, симулякр-демократию, где ключевую роль играют не интересы демократии, а стабильность на фондовой бирже. И в качестве самого поразительного примера такого пренебрежения приводятся выборы в США в 2000 году, где, как замечает Крауч, «имелись почти неопровержимые свидетельства серьезных подтасовок результатов голосования во Флориде, приведшие к победе Джорджа Буша-младшего, брата губернатора штата». И мало кто выразил недовольство фальсификацией демократического процесса. «Многие, по-видимому, считали, что достижение результата - неважно какого - было необходимо для восстановления уверенности на фондовой бирже и оказалось важнее установления того, каким было истинное решение большинства».
По Марксу, в определенные моменты истории «отдельные классы общества находятся в таком положении, что их частные интересы совпадают с интересами всего общества». И именно эти классы побеждают в ходе революций и общественных потрясений. Маркс считал таким классом пролетариат. В ХХ веке так и случилось. В течение послевоенного времени именно интересы рабочего класса определяли развитие и экономики, и политики западного сообщества. И кейнсианская политика стала выражением этих интересов. Крауч приходит к выводу, что в современном мире таким классом стал класс тех, кто «имел дело с дерегулированием финансов, обеспечивших быстрый рост этих рынков». А кейнсианская политика, считает автор, была заменена на приватизированное кейнсианство, при котором «для стимулирования экономики вместо правительства в долги стали входить частные лица». Крауч так формулирует основы этой политики: социально «незащищенные рабочие должны иметь возможность брать необеспеченные кредиты».
Предлагая свое определение демократии в западном обществе, автор замечает: оно во многом совпадает с тем, что определяется как либеральная демократия. С той только разницей, что авторы концепции либеральной демократии видят в ней венец демократического развития, а Крауч - фактический отказ от демократии для простых людей. Приватизация кейнсианства, по мнению автора, это только идеологическое отражение политики, всеобщей приватизации всего и вся. И эта тенденция не была случайной. Новые представления о демократии все чаще связывались «с ограниченным правительством в неограниченной экономике и сводили демократическую составляющую к проведению выборов». Однако, как замечает автор, «чем больше государство уходит из обеспечения жизни простых людей, порождая у них апатичное отношение к политике, тем проще корпоративным интересам более или менее незаметно использовать его в качестве своей дойной коровы».
В результате политики всеобщей приватизации власти чем дальше, тем хуже способны определить, где проходят границы между общественными и коммерческими услугами. И, что еще более опасно для общества, государство утрачивает веру в свои силы. «Правительство становится своего рода институциональным идиотом», ведь его постоянно обвиняют в неспособности осуществлять рациональную политику, приписывая такую возможность только частному бизнесу. Как будто не было столетий успешного функционирования в разных странах ответственного и эффективного государственного аппарата.
Распад традиционных классов, разочарование в возможностях государства и электоральной политики подрывают социальные основы партийной системы, которая оказывается в социальной пустоте и в результате неизбежно попадает в зависимость от крупного капитала. И глубоко наивны те либералы, которые, по остроумному замечанию Крауча, рассчитывают, что их утлые шлюпки смогут противостоять на тех же выборах настоящим броненосцам крупных корпораций, спевшихся с государством. Тем более что во избежание лишних вопросов средний класс натравливается на государство как источник всех его проблем и теряет всякий электоральный интерес.
Автор не знает, как решить означенные проблемы. Но рассчитывает, что новые социальные движения, которые стали уже существенной частью западного политического процесса, но еще не вышли в электоральное поле, переломят эту тенденцию.
М.К.: еще раз убеждаюсь в том, что наш путь - строительство демократической диктатуры (опричнина и Диктатура национального, инновационного и социального развития вверху + самоуправляемые города и районы - внизу). Мир входит в новую недемократическую эпоху, причем надолго. Власти неолиберальных корпораций-глобалов нужно противопоставить нашу национальную власть!