Фильмы с купюрами и без ИЛИ Воспоминания о советской киноцензуре ("Народный роман")
Приложение вот к этим моим постам:
Билетер: Секундочку, Вы куда?
Джуллио: Она со мной.
Билетер: Сколько Вам лет?
Винченцина: 18 в следующем месяце
Билетер: Тогда и приходите в следующем месяце.
Джуллио: Как это?
Билетер: Фильм - сплошной секс и обнаженка, до 18 вход воспрещен. Вы можете проходить, а ты останешься здесь.
Джуллио: Ну, знаете! Послушайте, эта сеньора - моя жена, и сексом она занимается с утра до вечера, ясно?
Билетер: У себя дома - пожалуйста, а сюда нельзя, пока ей нет 18-ти.
Джуллио: Ну и что, что ей нет 18-ти, у нее скоро будет ребенок, и что с этим?
Винченцина: Брось, Джуллио!
Это - сцена из итальянского фильма "Народный роман"(Romanzo popolare, 1974) . Из нее ясно видно, что цензура в отношении кино была не только в СССР. Это не открытие Америки, ограничения свобод были всегда и везде.
Но именно на примере этого фильма можно почувствовать разницу, наглядно убедиться, что советская цензура - самая советская в мире.
Напомню, что "Народный роман" - это история мезальянса стареющего пролетария Джуллио (Уго Тоньяцци) с юной провинциалкой Винченциной (Орнелла Мути), и ее супружеской измены с молодым полицейским (Микеле Плачидо - будущий комиссар Каттани). Авторы смеются над ханжеством Джуллио, пытающегося мимикрировать под современного, раскрепощенного горожанина, требующего от жены полной откровенности, но как только она честно признается в измене - сразу превращающегося в тирана-домостроевца.
Этот образ лицемера неожиданно для авторов фильма корреспондировался с советской судьбой картины.
Наши идеологи периода «расцвета застоя», покупая на Западе фильмы прогрессивных режиссеров, ставящих острые вопросы, пытались тем самым тоже как бы мимикрировать под современно мыслящих, но на деле получалось опять как всегда. Эти фильмы выходили на наши экраны, словно те елки из афоризма - тщательно отредактированные под телеграфные столбы.
Я об этом уже достаточно написал (хотя бы на примере «Конформиста»), но "Народный роман" интересен еще и тем, что в нем есть визуальный след итальянских цензоров.
Грехопадение Винченцины происходило в тесной каморке. Впоследствии она рассказывала это Джуллио, приводя по его требованию, все интимные подробности (которые тут же иллюстрировались кадрами на экране). Когда доходило до самой "клубнички", Джуллио не выдерживал, начинал биться головой об стену и звать соседей, называя жену шлюхой…
Но такой смелости не выдерживала и итальянская цензура. Сцена плотской любви на полу каморки была подвергнута последующей обработке - была нарисована тень от каких-то перил, трогательно загораживающая сплетенные полунагие тела.
Для наших же цензоров такие изобразительные изыски были не нужны. Они работали по-советски топорно. Как только дрожащие от страсти руки влюбленного полицейского расстегивали верхнюю пуговицу блузки неверной жены - кадр обрывался и дальнейшее все ограничивалось устным рассказом Винченцины, который тоже был искажен переозвучанием. Она уже не рассказывала всех тех интимных подробностей, поэтому в советской версии выглядело странным, почему Джуллио внезапно начинал биться головой об стену…
Я вспомнил об этом фильме еще и потому, что в наше время практика вырезания поменялась. Если раньше редакторы вырезали из фильмов обнаженку, чтобы зрители ее не увидели, то сегодня любители киноэротики вырезают такие эпизоды из фильмов именно для того, чтобы ее увидели максимально больше зрителей - и размещают такие ролики на тематических сайтах. Вот и эротику из "Народного романа" я обнаружил на сайте "Смертельный архив", и загрузил для просмотра:
Народный роман (удаленные сцены)