Почти
Об отражении поэзии Тютчева в политике.
Не отбросив призраков, которые плетут современность, поражаешься наивности работника МИДа в его политических трактатах, списываешь на врождённую любому поэту "лиричность", "сентиментальность".
Тютчев разворачивает карту Европы и начинает двигать шахматные фигуры:
"Он (Наполеон - М.Г.) хотел, в своём лице, миропомазать Революцию. Это-то и превратило его в исполненную серьёзности пародию. Революция убила Карла Великого, он же захотел его повторить. Но с появлением России Карл Великий стал уже невозможен".
Особенно следующее впечатляет. Небрежная рука Фёдора Ивановича делает ход, задевая рукавом целый ряд шахматных фигур противника:
"Весь вопрос о единстве Германии сводится теперь к тому, чтобы узнать, захочет ли Германия смиренно стать Пруссией? Разумеется, надобно, чтобы Германия пошла на это добровольно… Пруссия, являющаяся ни чем иным как отрицанием Германской империи. Удачное отрицание - принцип единства для Германии уже не в Германии…".
(из незавершённого трактата "Россия и Запад")
Впечатление о наивности рассеивается, когда осознаёшь, в какое время это всё писалось. Абсолютный расцвет России. Эпоха Александра II. Тогда в Европе действительно царили только две силы: Россия и Революция, Добро и Зло были актуализированы и политически наглядно воплощены. Тютчев, как русский поэт, мог всё.
Проблема Тютчева в другом. Он так и не решился умозрительно соединить Россию и Революцию как самый ужасный из возможных сюжетов. Он не решился подумать, что скоро эти две единственные силы в Европе взаимоуничтожатся и Европа останется в страшном экзистенциальном одиночестве. Не пройдёт и столетия…
Грех Тютчева, как поэта, состоял в том, что его взор был НЕДОСТАТОЧНО ТРАГИЧЕН. Моцарт был якобы наивен, но он умер в нищете, закончив Реквиемом. Тютчев не решился сделать короткий, но настолько наглядный шаг в бездну.
Не отбросив призраков, которые плетут современность, поражаешься наивности работника МИДа в его политических трактатах, списываешь на врождённую любому поэту "лиричность", "сентиментальность".
Тютчев разворачивает карту Европы и начинает двигать шахматные фигуры:
"Он (Наполеон - М.Г.) хотел, в своём лице, миропомазать Революцию. Это-то и превратило его в исполненную серьёзности пародию. Революция убила Карла Великого, он же захотел его повторить. Но с появлением России Карл Великий стал уже невозможен".
Особенно следующее впечатляет. Небрежная рука Фёдора Ивановича делает ход, задевая рукавом целый ряд шахматных фигур противника:
"Весь вопрос о единстве Германии сводится теперь к тому, чтобы узнать, захочет ли Германия смиренно стать Пруссией? Разумеется, надобно, чтобы Германия пошла на это добровольно… Пруссия, являющаяся ни чем иным как отрицанием Германской империи. Удачное отрицание - принцип единства для Германии уже не в Германии…".
(из незавершённого трактата "Россия и Запад")
Впечатление о наивности рассеивается, когда осознаёшь, в какое время это всё писалось. Абсолютный расцвет России. Эпоха Александра II. Тогда в Европе действительно царили только две силы: Россия и Революция, Добро и Зло были актуализированы и политически наглядно воплощены. Тютчев, как русский поэт, мог всё.
Проблема Тютчева в другом. Он так и не решился умозрительно соединить Россию и Революцию как самый ужасный из возможных сюжетов. Он не решился подумать, что скоро эти две единственные силы в Европе взаимоуничтожатся и Европа останется в страшном экзистенциальном одиночестве. Не пройдёт и столетия…
Грех Тютчева, как поэта, состоял в том, что его взор был НЕДОСТАТОЧНО ТРАГИЧЕН. Моцарт был якобы наивен, но он умер в нищете, закончив Реквиемом. Тютчев не решился сделать короткий, но настолько наглядный шаг в бездну.