Мое интервью в "Известиях"
Девушка с характером
Год назад Мария Гайдар уехала из столицы на работу в Кировскую область
Екатерина Григорьева
Критиковать проще, чем делать, - вполне справедливый упрек почти к любой оппозиции. Оттого и примеров перехода из властных кабинетов на "улицу" много, а наоборот - мало. Мария Гайдар, экс-символ молодежного протестного движения и дочь Егора Гайдара, в феврале прошлого года уехала в Кировскую область - сейчас она вице-премьер по социальным вопросам и здравоохранению. С ней встретилась корреспондент "Известий".
Мария, вам 27 лет и вы год во власти. Что в этой власти оказалось самым "вкусным", а что - самым неприятным?
"Вкусного" - ничего. Совсем неприятного, чтобы я куда-то наступила и сказала "ой, какая гадость", тоже не было. Из неприятного - сидеть на бесконечных совещаниях. Там обстановка - не то чтобы не дружественная, она какая-то вязкая и очень нетворческая. Абсолютно чиновничий язык, такие чиновничьи приемы, которые позволяют уйти от ответственности или запудрить голову. Вначале это давило, и мне потребовалось время, чтобы это преодолеть - внутренне и внешне.
По башке кому-то надавать, чтобы что-то изменить, или самой встроиться?
Встраиваться? Ни в коем случае. Нужно просто освоить, понять и начать с этим бороться, сопротивляться. Как? Иначе вести совещания, ставить другие цели и задачи, заставлять не так, как раньше, общаться с гражданами. Давить, давить, требовать результатов. А тех людей, которые остаются прежними, менять.
И что, поменяли?
Да, достаточно многих. Скажем, в департаменте здравоохранения поменялись глава департамента и замы практически все. В департаменте социального развития - глава департамента и один зам. Среди главных врачей больниц было много перестановок...
Здесь есть такая привычка - никого не менять. Это возведено в какой-то абсолют. Человек что-то украл, сделал что-то не так, но как же можно его увольнять, он же так давно работает? Может, вы его сначала хотя бы наградите? А за что его награждать? Его уволили за то, что там есть хищения, с работой он не справлялся, котельная не работала, в палатах у детей было шесть градусов. Это совершенно реальный свежий пример. Но здесь традиционно такого ничего не происходило. Как сидели люди, так и сидели.
Вечная проблема: если работают плохие, то где гарантия, что удастся найти хороших?
Мне кажется, на самом деле этой проблемы нет. Она возникает тогда, когда ты хочешь привести работать с собой людей абсолютно лояльных - с которыми ты вместе был в детском саду и в одном дворе прыгал через резиночку. Тогда трудно. Если же искать просто эффективных сотрудников, которые хотят что-то делать, хотят роста для себя, то они есть. Скажем, новый глава департамента здравоохранения приехал из Чувашии: я его долго искала, смотрела разные регионы, где кто работает, у кого есть какие результаты. Раньше мы с ним знакомы не были. Когда ты подходишь к кадрам так, то выясняется, что найти людей возможно.
Насколько ваши московские представления о том, что происходит "за пределами Садового кольца", совпали с реальностью?
Честно говоря, думала, что система управления на региональном уровне лучше. С другой стороны, люди из глубинки, их жизнь, они сами меня поразили. Есть такое расхожее представление: по сравнению с советским периодом произошло скачкообразное падение вниз. Все было неплохо, а потом село деградировало, там вообще все ужасно, люди не моются, не одеваются и постоянно пьют. Что совсем не так. Да, пьют. Но если поговорить с ними, то выясняется, что они пили всегда - при царе, при Советах, в перестройку. А есть другие - кто работает и живет, умудряется в тяжелых условиях видеть для себя и цель, и смысл. Они пытаются обустроить свой дом, помочь соседу, работать в том же психоневрологическом интернате, вкладывать душу. Таких людей много - им никто не говорит "спасибо", никто о них не знает, не ценит их труд. А они пытаются сделать жизнь вокруг себя немного лучше.
Не захотелось "полеветь"?
Как раз наоборот: многие вещи, которые могут людям помочь, связаны с демократическими процессами, активизацией гражданского общества и рыночными механизмами. В том числе и в социальной сфере. Скажем, есть надомное обслуживание: к бабушке приходит социальный работник. Может, не стоит государству пытаться быть здесь и заказчиком, и исполнителем? Оно может создать рынок и предоставить выполнение государственного заказа частным компаниям. У нас такой пилотный проект реализован. Выяснилось, что частные компании могут этим заниматься. Бабушки очень довольны - для них сделали многое, чего не делали раньше. Работники государственных центров тоже стали больше стараться - увидели, что появилась конкуренция.
Как теперь относитесь к уличной политике?
С уважением отношусь. Думаю, это, наверное, самый сложный вид политики. Вообще принято считать, что оппозиционеры - они такие бездельники и ничего не могут. Поверьте, что многие чиновники не смогли бы организовать даже одиночный пикет. Вообще в любой политической активности есть смысл - действие всегда лучше бездействия. И оппозиция - это очень сложная и неблагодарная работа. Изо дня в день делать одно и то же, при том что не происходит никакого прорыва.
Может, дело в разрыве между лозунгами и реальными интересами людей?
Разрыв, конечно, нужно сокращать. Молодежь, крупные города - это одно. Но если посмотреть по Кировской области - есть люди, которые в принципе довольны, есть те, кто недоволен. Но чтобы кто-то вообще беспокоился о правах и свободах - таких людей я просто не встречала. Их волнует совершенно другое. При этом у них есть не просто идеи, а сложившееся мировоззрение, в котором находится место политике. Просто они ушли в какое-то такое свое "внутреннее село" и живут по принципу: мы вас не трогаем, вы нас не трогайте. Сделаете что-нибудь хорошее - спасибо скажем. Не сделаете - переживем, привыкли.
А сейчас вы с каким бы лозунгом вышли?
"Верните народу выборы!" (именно с этим лозунгом Марию Гайдар в 2006 году задерживали во время протестных акций. - "Известия".) Многие губернаторы предпочитают такую позицию: главы муниципальных районов не должны избираться, они должны назначаться, потому что неизвестно, кого выберут. Но я абсолютно убеждена: именно здесь нужны прямые выборы. Я убедилась воочию - люди на этом уровне своих глав знают, с них есть спрос. Там любой управляющий находится под увеличительным стеклом. Если говорят, что у какого-то важного чиновника есть вилла в Ницце, так люди в Ниццу не ездят, они этих вилл не увидят. А если жена главы районной администрации купила себе шубу, будет знать весь район. Пусть даже цена этой шубе - пара сотен долларов. Полномочий у них сейчас нет, но с них все равно спрашивают. Так почему не дать им полномочия, не дать им ресурсы для того, чтобы они могли отвечать?
Чиновником себя ощущаете?
Нет.
А кем? Засланным казачком?
Я себя не ощущаю засланным казачком, я себя ощущаю членом правительства Кировской области. Пришла сюда потому, что занималась политикой. Мне кажется, это абсолютно нормально и соответствует мировой практике: есть, конечно, класс карьерных чиновников, но все равно люди, которые управляют, все-таки, скорее, политики.
Большинство чиновников исходит из двух позиций: нужно как можно больше расширять свои полномочия и как можно больше сокращать свою ответственность. Если говорить о том, чтобы оставаться чиновником до пенсии и чтобы под тебя никто не мог подкопаться, это, может быть, правильная тактика. Но это не про меня.
Бывает ощущение бессилия - когда опыта не хватает, когда клянешь себя за то, что вообще ввязалась в эту историю?
Такого - зачем я во все это ввязалась - у меня не было. Бывает ощущение - достаточно часто, - что не хватает знаний и опыта. Тогда пытаюсь что-нибудь почитать, посмотреть, вникнуть, расспросить, понять. Нехватку опыта компенсирую настойчивостью. Есть миф: человек, который способен управлять, должен быть каким-то особенным. На самом деле нужно не много: чтобы он был в принципе нормальным, имел желание вникнуть и что-то изменить, был бы способен к государственному мышлению. Не считаю, что я со своим политическим прошлым чем-то хуже, чем люди, которые, допустим, приходят во власть из бизнеса. Если люди успешно работали с водочными палатками, это не значит, что они могут управлять лучше, чем я.
Вы используете свою фамилию как лоббистский ресурс?
Есть такое. Хотя нельзя сказать, что я это делаю сознательно. Если человек от природы обаятелен, он же не говорит себе "сейчас я включу свою обаяние", правда? Так же и здесь. Да, есть возможность дозвониться практически всегда, люди реагируют на фамилию, обычно отвечают. Да, есть люди, которые с уважением относились к моему отцу, и только поэтому выслушивают меня. Уже полдела. Но дальше уже фамилия ничего особенного сделать не может. Тебя могут вежливо выслушать и сказать: Машенька, будешь мимо проходить, заходи, до свидания. То есть все равно все зависит от того, насколько ты можешь быть убедительна.
С отцом часто советовались, работая здесь?
Нет, к сожалению. Не получалось. Сначала я настолько была ошеломлена объемом работы и информации, что у меня просто не было возможности это как-то системно изложить. Сама едва это переваривала. Потом советовались, я рассказывала что-то, папа всегда давал какое-то более широкое видение частной проблемы. Смотришь - картинка как-то сразу укрупнилась.
А еще о чем-то упущенном в отношениях с отцом жалеете?
В последнее время, во многом из-за того, что я сюда уехала, мы мало общались. А так, вы знаете, я бы наши отношения назвала безусловной любовью без единого темного пятна. У меня нет обиды, нет вины. Все было абсолютно светлым.
В чем вы не "папина дочка"?
Он все-таки больше интеллектуал. А я человек более экстравертный, более социальный. Мне нужно общение, отзыв, отдача, люди. При этом с ним у меня всегда было ощущение полного взаимопонимания, хотя с ним и не поговоришь как с подружкой или друзьями. С ним всегда разговор был более содержательным.
Даже о личном?
Даже о личном. Я не знаю, как это объяснить. С ним хотелось быть лучше. Лучше и выше, и менее мелочной в каких-то вещах.
Если попробовать взглянуть на гайдаровские реформы не родственным, а отстраненным, профессиональным взглядом - можно ли было провести их иначе, более мягко?
Я пыталась это анализировать, и других путей не увидела. Для меня есть один важный аргумент, когда говорят о более мягком переходе: была попытка его реализовать в горбачевское время. Попытку провалили. Второй раз она была уже невозможна. Я действительно изучила все аргументы "за" и "против", особенно сейчас, когда папа умер, я прочитала о многих вещах, которые мне до этого не приходили в голову. И я убеждена, что все было правильно. И точно знаю - там не было нравственной ошибки.
А ошибки в выборе инструментов?
А что было делать? Представьте, скажем, социальную сферу Кировской области: бюджет области оказывается не 32 миллиарда рублей, как сейчас, а три. Ты в этом не виноват, но так оказалось. И дальше что? На эти три миллиарда ты все равно не можешь выполнить все обязательства. Напечатать денег? Это даст только кратковременный политический эффект. Занимать? Советский Союз уже все что можно назанимал. И что делать? Обсуждать, моральна или аморальна политика, когда денег изначально ни на что не хватит, легко, но не очень честно.
Сейчас все иначе, но как только денег становится чуть меньше и людям надо в чем-то отказать, возникает ощущение катастрофы - никто не хочет брать на себя ответственность. Представьте, что творилось тогда.
Зарплата у вас какая, если не секрет?
Шестьдесят тысяч рублей. Это со всеми надбавками.
Квартиру не купили?
Нет, не купила. Я живу в государственной резиденции, которая похожа, скорее, на корпус пансионата. У меня там комната, маленькая кухня, ванная, туалет. Как гостиница. Все достаточно скромно. За проживание я плачу.
Сколько?
Около 3,5 тысячи рублей. Летом были амбиции снять себе квартиру, я искала вариант. Но оказалось, "понаехавшие" отовсюду новые власти взвинтили цены. Так что это оказалось и дорого, и сложно.
В Москву хочется вернуться? И кем?
Особенно тяжело как раз сейчас, когда хочется быть с близкими людьми, с друзьями. Сейчас я в полной мере ощущаю здесь свое одиночество. А вернуться так, чтобы жить обязательно в Москве - ходить каждый день на Красную площадь, в Третьяковскую галерею и стоять в пробках, - такого нет.
Кем вернуться в Москву... Здесь мне и правильно, и интересно. Кажется, на что-то аналогичное я бы свою должность не променяла. Что будет дальше? Возможно, займусь тематикой экспертного сообщества. Но я все равно хотела бы работать в социальной сфере. Не ради какой-то карьеры - замминистра, министр, губернатор. Просто в этой сфере нужны системные изменения. При этом на местах можно что-то изменить, но эти изменения носят, скорее, временный характер. Любым росчерком пера на федеральном уровне их можно отменить и все свести к начальной точке.
Год назад Мария Гайдар уехала из столицы на работу в Кировскую область
Екатерина Григорьева
Критиковать проще, чем делать, - вполне справедливый упрек почти к любой оппозиции. Оттого и примеров перехода из властных кабинетов на "улицу" много, а наоборот - мало. Мария Гайдар, экс-символ молодежного протестного движения и дочь Егора Гайдара, в феврале прошлого года уехала в Кировскую область - сейчас она вице-премьер по социальным вопросам и здравоохранению. С ней встретилась корреспондент "Известий".
Мария, вам 27 лет и вы год во власти. Что в этой власти оказалось самым "вкусным", а что - самым неприятным?
"Вкусного" - ничего. Совсем неприятного, чтобы я куда-то наступила и сказала "ой, какая гадость", тоже не было. Из неприятного - сидеть на бесконечных совещаниях. Там обстановка - не то чтобы не дружественная, она какая-то вязкая и очень нетворческая. Абсолютно чиновничий язык, такие чиновничьи приемы, которые позволяют уйти от ответственности или запудрить голову. Вначале это давило, и мне потребовалось время, чтобы это преодолеть - внутренне и внешне.
По башке кому-то надавать, чтобы что-то изменить, или самой встроиться?
Встраиваться? Ни в коем случае. Нужно просто освоить, понять и начать с этим бороться, сопротивляться. Как? Иначе вести совещания, ставить другие цели и задачи, заставлять не так, как раньше, общаться с гражданами. Давить, давить, требовать результатов. А тех людей, которые остаются прежними, менять.
И что, поменяли?
Да, достаточно многих. Скажем, в департаменте здравоохранения поменялись глава департамента и замы практически все. В департаменте социального развития - глава департамента и один зам. Среди главных врачей больниц было много перестановок...
Здесь есть такая привычка - никого не менять. Это возведено в какой-то абсолют. Человек что-то украл, сделал что-то не так, но как же можно его увольнять, он же так давно работает? Может, вы его сначала хотя бы наградите? А за что его награждать? Его уволили за то, что там есть хищения, с работой он не справлялся, котельная не работала, в палатах у детей было шесть градусов. Это совершенно реальный свежий пример. Но здесь традиционно такого ничего не происходило. Как сидели люди, так и сидели.
Вечная проблема: если работают плохие, то где гарантия, что удастся найти хороших?
Мне кажется, на самом деле этой проблемы нет. Она возникает тогда, когда ты хочешь привести работать с собой людей абсолютно лояльных - с которыми ты вместе был в детском саду и в одном дворе прыгал через резиночку. Тогда трудно. Если же искать просто эффективных сотрудников, которые хотят что-то делать, хотят роста для себя, то они есть. Скажем, новый глава департамента здравоохранения приехал из Чувашии: я его долго искала, смотрела разные регионы, где кто работает, у кого есть какие результаты. Раньше мы с ним знакомы не были. Когда ты подходишь к кадрам так, то выясняется, что найти людей возможно.
Насколько ваши московские представления о том, что происходит "за пределами Садового кольца", совпали с реальностью?
Честно говоря, думала, что система управления на региональном уровне лучше. С другой стороны, люди из глубинки, их жизнь, они сами меня поразили. Есть такое расхожее представление: по сравнению с советским периодом произошло скачкообразное падение вниз. Все было неплохо, а потом село деградировало, там вообще все ужасно, люди не моются, не одеваются и постоянно пьют. Что совсем не так. Да, пьют. Но если поговорить с ними, то выясняется, что они пили всегда - при царе, при Советах, в перестройку. А есть другие - кто работает и живет, умудряется в тяжелых условиях видеть для себя и цель, и смысл. Они пытаются обустроить свой дом, помочь соседу, работать в том же психоневрологическом интернате, вкладывать душу. Таких людей много - им никто не говорит "спасибо", никто о них не знает, не ценит их труд. А они пытаются сделать жизнь вокруг себя немного лучше.
Не захотелось "полеветь"?
Как раз наоборот: многие вещи, которые могут людям помочь, связаны с демократическими процессами, активизацией гражданского общества и рыночными механизмами. В том числе и в социальной сфере. Скажем, есть надомное обслуживание: к бабушке приходит социальный работник. Может, не стоит государству пытаться быть здесь и заказчиком, и исполнителем? Оно может создать рынок и предоставить выполнение государственного заказа частным компаниям. У нас такой пилотный проект реализован. Выяснилось, что частные компании могут этим заниматься. Бабушки очень довольны - для них сделали многое, чего не делали раньше. Работники государственных центров тоже стали больше стараться - увидели, что появилась конкуренция.
Как теперь относитесь к уличной политике?
С уважением отношусь. Думаю, это, наверное, самый сложный вид политики. Вообще принято считать, что оппозиционеры - они такие бездельники и ничего не могут. Поверьте, что многие чиновники не смогли бы организовать даже одиночный пикет. Вообще в любой политической активности есть смысл - действие всегда лучше бездействия. И оппозиция - это очень сложная и неблагодарная работа. Изо дня в день делать одно и то же, при том что не происходит никакого прорыва.
Может, дело в разрыве между лозунгами и реальными интересами людей?
Разрыв, конечно, нужно сокращать. Молодежь, крупные города - это одно. Но если посмотреть по Кировской области - есть люди, которые в принципе довольны, есть те, кто недоволен. Но чтобы кто-то вообще беспокоился о правах и свободах - таких людей я просто не встречала. Их волнует совершенно другое. При этом у них есть не просто идеи, а сложившееся мировоззрение, в котором находится место политике. Просто они ушли в какое-то такое свое "внутреннее село" и живут по принципу: мы вас не трогаем, вы нас не трогайте. Сделаете что-нибудь хорошее - спасибо скажем. Не сделаете - переживем, привыкли.
А сейчас вы с каким бы лозунгом вышли?
"Верните народу выборы!" (именно с этим лозунгом Марию Гайдар в 2006 году задерживали во время протестных акций. - "Известия".) Многие губернаторы предпочитают такую позицию: главы муниципальных районов не должны избираться, они должны назначаться, потому что неизвестно, кого выберут. Но я абсолютно убеждена: именно здесь нужны прямые выборы. Я убедилась воочию - люди на этом уровне своих глав знают, с них есть спрос. Там любой управляющий находится под увеличительным стеклом. Если говорят, что у какого-то важного чиновника есть вилла в Ницце, так люди в Ниццу не ездят, они этих вилл не увидят. А если жена главы районной администрации купила себе шубу, будет знать весь район. Пусть даже цена этой шубе - пара сотен долларов. Полномочий у них сейчас нет, но с них все равно спрашивают. Так почему не дать им полномочия, не дать им ресурсы для того, чтобы они могли отвечать?
Чиновником себя ощущаете?
Нет.
А кем? Засланным казачком?
Я себя не ощущаю засланным казачком, я себя ощущаю членом правительства Кировской области. Пришла сюда потому, что занималась политикой. Мне кажется, это абсолютно нормально и соответствует мировой практике: есть, конечно, класс карьерных чиновников, но все равно люди, которые управляют, все-таки, скорее, политики.
Большинство чиновников исходит из двух позиций: нужно как можно больше расширять свои полномочия и как можно больше сокращать свою ответственность. Если говорить о том, чтобы оставаться чиновником до пенсии и чтобы под тебя никто не мог подкопаться, это, может быть, правильная тактика. Но это не про меня.
Бывает ощущение бессилия - когда опыта не хватает, когда клянешь себя за то, что вообще ввязалась в эту историю?
Такого - зачем я во все это ввязалась - у меня не было. Бывает ощущение - достаточно часто, - что не хватает знаний и опыта. Тогда пытаюсь что-нибудь почитать, посмотреть, вникнуть, расспросить, понять. Нехватку опыта компенсирую настойчивостью. Есть миф: человек, который способен управлять, должен быть каким-то особенным. На самом деле нужно не много: чтобы он был в принципе нормальным, имел желание вникнуть и что-то изменить, был бы способен к государственному мышлению. Не считаю, что я со своим политическим прошлым чем-то хуже, чем люди, которые, допустим, приходят во власть из бизнеса. Если люди успешно работали с водочными палатками, это не значит, что они могут управлять лучше, чем я.
Вы используете свою фамилию как лоббистский ресурс?
Есть такое. Хотя нельзя сказать, что я это делаю сознательно. Если человек от природы обаятелен, он же не говорит себе "сейчас я включу свою обаяние", правда? Так же и здесь. Да, есть возможность дозвониться практически всегда, люди реагируют на фамилию, обычно отвечают. Да, есть люди, которые с уважением относились к моему отцу, и только поэтому выслушивают меня. Уже полдела. Но дальше уже фамилия ничего особенного сделать не может. Тебя могут вежливо выслушать и сказать: Машенька, будешь мимо проходить, заходи, до свидания. То есть все равно все зависит от того, насколько ты можешь быть убедительна.
С отцом часто советовались, работая здесь?
Нет, к сожалению. Не получалось. Сначала я настолько была ошеломлена объемом работы и информации, что у меня просто не было возможности это как-то системно изложить. Сама едва это переваривала. Потом советовались, я рассказывала что-то, папа всегда давал какое-то более широкое видение частной проблемы. Смотришь - картинка как-то сразу укрупнилась.
А еще о чем-то упущенном в отношениях с отцом жалеете?
В последнее время, во многом из-за того, что я сюда уехала, мы мало общались. А так, вы знаете, я бы наши отношения назвала безусловной любовью без единого темного пятна. У меня нет обиды, нет вины. Все было абсолютно светлым.
В чем вы не "папина дочка"?
Он все-таки больше интеллектуал. А я человек более экстравертный, более социальный. Мне нужно общение, отзыв, отдача, люди. При этом с ним у меня всегда было ощущение полного взаимопонимания, хотя с ним и не поговоришь как с подружкой или друзьями. С ним всегда разговор был более содержательным.
Даже о личном?
Даже о личном. Я не знаю, как это объяснить. С ним хотелось быть лучше. Лучше и выше, и менее мелочной в каких-то вещах.
Если попробовать взглянуть на гайдаровские реформы не родственным, а отстраненным, профессиональным взглядом - можно ли было провести их иначе, более мягко?
Я пыталась это анализировать, и других путей не увидела. Для меня есть один важный аргумент, когда говорят о более мягком переходе: была попытка его реализовать в горбачевское время. Попытку провалили. Второй раз она была уже невозможна. Я действительно изучила все аргументы "за" и "против", особенно сейчас, когда папа умер, я прочитала о многих вещах, которые мне до этого не приходили в голову. И я убеждена, что все было правильно. И точно знаю - там не было нравственной ошибки.
А ошибки в выборе инструментов?
А что было делать? Представьте, скажем, социальную сферу Кировской области: бюджет области оказывается не 32 миллиарда рублей, как сейчас, а три. Ты в этом не виноват, но так оказалось. И дальше что? На эти три миллиарда ты все равно не можешь выполнить все обязательства. Напечатать денег? Это даст только кратковременный политический эффект. Занимать? Советский Союз уже все что можно назанимал. И что делать? Обсуждать, моральна или аморальна политика, когда денег изначально ни на что не хватит, легко, но не очень честно.
Сейчас все иначе, но как только денег становится чуть меньше и людям надо в чем-то отказать, возникает ощущение катастрофы - никто не хочет брать на себя ответственность. Представьте, что творилось тогда.
Зарплата у вас какая, если не секрет?
Шестьдесят тысяч рублей. Это со всеми надбавками.
Квартиру не купили?
Нет, не купила. Я живу в государственной резиденции, которая похожа, скорее, на корпус пансионата. У меня там комната, маленькая кухня, ванная, туалет. Как гостиница. Все достаточно скромно. За проживание я плачу.
Сколько?
Около 3,5 тысячи рублей. Летом были амбиции снять себе квартиру, я искала вариант. Но оказалось, "понаехавшие" отовсюду новые власти взвинтили цены. Так что это оказалось и дорого, и сложно.
В Москву хочется вернуться? И кем?
Особенно тяжело как раз сейчас, когда хочется быть с близкими людьми, с друзьями. Сейчас я в полной мере ощущаю здесь свое одиночество. А вернуться так, чтобы жить обязательно в Москве - ходить каждый день на Красную площадь, в Третьяковскую галерею и стоять в пробках, - такого нет.
Кем вернуться в Москву... Здесь мне и правильно, и интересно. Кажется, на что-то аналогичное я бы свою должность не променяла. Что будет дальше? Возможно, займусь тематикой экспертного сообщества. Но я все равно хотела бы работать в социальной сфере. Не ради какой-то карьеры - замминистра, министр, губернатор. Просто в этой сфере нужны системные изменения. При этом на местах можно что-то изменить, но эти изменения носят, скорее, временный характер. Любым росчерком пера на федеральном уровне их можно отменить и все свести к начальной точке.