Кино для взрослых 38
Глава 38
Спокойный мужчина заснул в мечтах о том, как примет на борт строгую женщину, покажет флайбридж, салон главной палубы с панорамным остеклением, похвастается возможностями трёх сотен миль автономного плавания. Как возьмёт с собой в море, как ей понравится его искусство морехода, как они будут молчать вдвоём целый день напролёт, понимая друг друга без слов. И как потом, на закате, - ветер подул посильнее, плеснул порезче волной, в напрасном чаянии раскачать судно и вырвать мужчину из мира грёз, - на закате дня двое станут одним под стон волн и плоти.
Проснулся он на рассвете от порнофильма с теми же исполнителями в главной роли. Поднимался мужчина чертыхаясь, - нужно было нагонять отставание от графика движения, на совести тяжёлым грузом лежали бесхозные по его милости серебряные вилки и ложки. Побрился, сварил кофе, собрал вещи в дорогу, вышел на главную палубу навстречу раннему пятничному утру. Она стояла у края пирса, укутавшись в тёмно-серую большую мохнатую шаль, и смотрела в морскую даль. В нескольких метрах от него.
Он откашлялся, чтобы привлечь её внимание, и, стараясь не улыбаться от уха до уха, поздоровался голосом, в котором слышался колокольный звон счастья:
- Доброе утро!
Строгая женщина обернулась на приветствие, удивилась и посмотрела на него сияющими глазами:
- Вы?!
- На завтрак омлет, - жестом попросил её руку мужчина и пригласил:
- Проходите в мой дом.
Она дала свою руку и шагнула в его мир, - без малейшего зазрения совести он взял её нежную ладонь своей крепкой ладонью, приобнял за талию свободной рукой, помогая взойти на борт судна. Как заправский распорядитель, сопроводил на нижнюю палубу, усадил на камбузе, расжёг плиту, взял сковородку, разбил яйца в миску, влил молоко, присолил, бросил кусок маслица на сковородку, поискал крышку, пока оно таяло, и поставил омлет готовиться. Ей нравилось всё, что он делает. И он нравился. И их утро вдвоём нравилось.
- Можно мне проводить вас до дома после завтрака?
- Сегодня вам всё можно, - прямо сказала она.
- Тогда я приглашаю вас на свидание.
Шаль она сняла и укрыла ею голые икры. Он покосился на её действия:
- Задубели?
- Ага, - сказала женщина, сбрасывая с ног серые туфли.
Он подошёл, присел рядом и стал растирающими движениями согревать не укрытые мохнатым и тёплым ступни. Ветер затаил дыхание и велел волнам лежать тихо. Она хотела и боялась погладить его по голове. Сердце её то сильно билось, то замирало.
Омлетный запах донёсся до участников священнодействия и нарушил обоюдное молчание. Он стянул шаль чуть пониже, заботливо укутал стопы, - мужчина хотел и боялся броситься целовать нежные колени и потом её всю, - выпрямился от греха подальше, сполоснул руки и выключил плиту. Подал еду, заварил жасминовый чай и пожелал:
- Приятного аппетита!
Она светилась изнутри озорным светом, и голос её звенел, как серебряный весёлый колокольчик.
- Я сегодня видела вас во сне, - сказала женщина, поглощая омлет. - Очень вкусно.
Он едва не поперхнулся, когда услышал про сон. Тонкие уши стала заливать краска.
- Вы тоже меня видели?
- Бывают такие совпадения, - сумел ответить он.
- Меня словно тянуло придти на этот пирс, - сообщила она остаткам его здравого ума.
- Я видел вас в городе, на базаре, два дня назад. С плетёной соломенной сумкой на плече, в льняном платье. И вчера.
- Я, - он замер, как перед прыжком в воду с трамплина, - у меня к вам особое отношение.
- Да? - спросила она и, чтобы приободрить, первая коснулась его руки. Он взял её руку в свою, приласкал, бережно поднёс к губам. Глядя ей в глаза, осторожно, а потом просительно стал целовать тыльную сторону кисти, пальцы, ладонь.
- Ты так сильно зовёшь меня, что приснился мне, - еле слышно ответила она.
- Я зову тебя быть моей единственной женщиной на всю жизнь, - сказал он правду.
Она ощутила, как загорелись её щёки, и опустила глаза. Он привлёк её к себе, обнял, как обнимают любимую женщину, - везде, хмелея от счастья.
- Я хочу свой сон наяву, - попросила она.
Он мотнул головой, поднял её на руки, замялся на секунду в проходе, идти к своей холостяцкой мастер-каюте на нижней палубе или подниматься наверх; донёс её до двуспальной кровати в большой каюте на главной палубе и, нежно целуя шею, честно предупредил:
- Первый раз я не смогу долго.
Он всё делал так, как она желала и помнила сонной памятью, и она беззаветно ему отдалась.
Глава 39
Вопрос будущим психологам:
вербализуйте дилемму, которую решали ноги спокойного мужчины, когда он замялся на секунду в проходе, между чем и чем на самом деле был его выбор?
Спокойный мужчина заснул в мечтах о том, как примет на борт строгую женщину, покажет флайбридж, салон главной палубы с панорамным остеклением, похвастается возможностями трёх сотен миль автономного плавания. Как возьмёт с собой в море, как ей понравится его искусство морехода, как они будут молчать вдвоём целый день напролёт, понимая друг друга без слов. И как потом, на закате, - ветер подул посильнее, плеснул порезче волной, в напрасном чаянии раскачать судно и вырвать мужчину из мира грёз, - на закате дня двое станут одним под стон волн и плоти.
Проснулся он на рассвете от порнофильма с теми же исполнителями в главной роли. Поднимался мужчина чертыхаясь, - нужно было нагонять отставание от графика движения, на совести тяжёлым грузом лежали бесхозные по его милости серебряные вилки и ложки. Побрился, сварил кофе, собрал вещи в дорогу, вышел на главную палубу навстречу раннему пятничному утру. Она стояла у края пирса, укутавшись в тёмно-серую большую мохнатую шаль, и смотрела в морскую даль. В нескольких метрах от него.
Он откашлялся, чтобы привлечь её внимание, и, стараясь не улыбаться от уха до уха, поздоровался голосом, в котором слышался колокольный звон счастья:
- Доброе утро!
Строгая женщина обернулась на приветствие, удивилась и посмотрела на него сияющими глазами:
- Вы?!
- На завтрак омлет, - жестом попросил её руку мужчина и пригласил:
- Проходите в мой дом.
Она дала свою руку и шагнула в его мир, - без малейшего зазрения совести он взял её нежную ладонь своей крепкой ладонью, приобнял за талию свободной рукой, помогая взойти на борт судна. Как заправский распорядитель, сопроводил на нижнюю палубу, усадил на камбузе, расжёг плиту, взял сковородку, разбил яйца в миску, влил молоко, присолил, бросил кусок маслица на сковородку, поискал крышку, пока оно таяло, и поставил омлет готовиться. Ей нравилось всё, что он делает. И он нравился. И их утро вдвоём нравилось.
- Можно мне проводить вас до дома после завтрака?
- Сегодня вам всё можно, - прямо сказала она.
- Тогда я приглашаю вас на свидание.
Шаль она сняла и укрыла ею голые икры. Он покосился на её действия:
- Задубели?
- Ага, - сказала женщина, сбрасывая с ног серые туфли.
Он подошёл, присел рядом и стал растирающими движениями согревать не укрытые мохнатым и тёплым ступни. Ветер затаил дыхание и велел волнам лежать тихо. Она хотела и боялась погладить его по голове. Сердце её то сильно билось, то замирало.
Омлетный запах донёсся до участников священнодействия и нарушил обоюдное молчание. Он стянул шаль чуть пониже, заботливо укутал стопы, - мужчина хотел и боялся броситься целовать нежные колени и потом её всю, - выпрямился от греха подальше, сполоснул руки и выключил плиту. Подал еду, заварил жасминовый чай и пожелал:
- Приятного аппетита!
Она светилась изнутри озорным светом, и голос её звенел, как серебряный весёлый колокольчик.
- Я сегодня видела вас во сне, - сказала женщина, поглощая омлет. - Очень вкусно.
Он едва не поперхнулся, когда услышал про сон. Тонкие уши стала заливать краска.
- Вы тоже меня видели?
- Бывают такие совпадения, - сумел ответить он.
- Меня словно тянуло придти на этот пирс, - сообщила она остаткам его здравого ума.
- Я видел вас в городе, на базаре, два дня назад. С плетёной соломенной сумкой на плече, в льняном платье. И вчера.
- Я, - он замер, как перед прыжком в воду с трамплина, - у меня к вам особое отношение.
- Да? - спросила она и, чтобы приободрить, первая коснулась его руки. Он взял её руку в свою, приласкал, бережно поднёс к губам. Глядя ей в глаза, осторожно, а потом просительно стал целовать тыльную сторону кисти, пальцы, ладонь.
- Ты так сильно зовёшь меня, что приснился мне, - еле слышно ответила она.
- Я зову тебя быть моей единственной женщиной на всю жизнь, - сказал он правду.
Она ощутила, как загорелись её щёки, и опустила глаза. Он привлёк её к себе, обнял, как обнимают любимую женщину, - везде, хмелея от счастья.
- Я хочу свой сон наяву, - попросила она.
Он мотнул головой, поднял её на руки, замялся на секунду в проходе, идти к своей холостяцкой мастер-каюте на нижней палубе или подниматься наверх; донёс её до двуспальной кровати в большой каюте на главной палубе и, нежно целуя шею, честно предупредил:
- Первый раз я не смогу долго.
Он всё делал так, как она желала и помнила сонной памятью, и она беззаветно ему отдалась.
Глава 39
Вопрос будущим психологам:
вербализуйте дилемму, которую решали ноги спокойного мужчины, когда он замялся на секунду в проходе, между чем и чем на самом деле был его выбор?