Интервью с куратором выставки "Чарли Чаплин" Сэмом Стурдзе
- Отдельный фрагмент в экспозиции - цветное видео со съемок фильма «Великий диктатор». Не сталкивался ли Чаплин с проявлениями антисемитизма, направленными в его сторону после выхода фильма, и какова была его реакция, если была?
- Это очень хороший вопрос, и вы начали с самого сложного момента. Наверное, нужен целый день, чтобы найти на него ответ. Этот фильм Чаплин смог сделать, потому что он был не только актером, но еще и режиссером и продюсером. Такой фильм никогда бы не появился, если бы у Чаплина не было денег, чтобы самому спродюсировать его.
Немногие режиссеры тогда осмеливались говорить о конфликтах, которые происходили в годы войны. Чаплин был одним из немногих, который поставил вопрос «Быть или не быть?». На самом деле, было очень много антисемитских атак, и сторонники нацистского режима пытались всеми силами запретить этот фильм. Даже была определенная пропаганда - Чаплину придумали уничижительное прозвище, я не могу сейчас вспомнить какое.
Чаплин на самом деле не был евреем. Многие журналисты задавали ему этот вопрос, во время войны он на него не отвечал, всегда уходил от ответа, но после - одному журналисту он ответил очень красивой фразой: «Я не еврей, но если бы я им оказался, я был бы горд своим происхождением!»
- В прошлом году вы делали выставку о Федерико Феллини («Феллини. Гранд-парад»), а в этом году сделали выставку о Чарли Чаплине... Почему вы делаете проекты, связанные с культовыми фигурами из мира кино?
- Я действительно интересуюсь выставлением кино в музейном пространстве. Моя профессия - куратор, и для меня это большой вопрос, как организовать выставку, посвященную кинематографу, потому что это не совсем нормально, это не совсем естественно. Все-таки основная работа режиссера - фильмы; нигде она не воспринимается так хорошо, как в кинотеатре. Поэтому для меня - это настоящая задача.
На самом деле, сделать выставку, посвященную кинематографу, получается не со всеми режиссерами. Они должны быть действительно великим фигурами, которые говорят с нами на более обширном языке, чем язык кино. Если мы возьмем режиссера, который действительно был гением, но развивался только в рамках кинематографа, вряд ли получится организовать выставку. Почему получилось с Феллини и с Чаплином? Потому что это фигуры, которые вышли за рамки кино, они были не просто режиссерами, они были культовыми личностями, символами эпохи, которые могли рассказать историю того или иного времени. Если делая выставку о Чарли Чаплине, у меня был повод рассказать о первой половине 20-го века, о всем том, что было связано с Первой мировой войной, то выставка о Феллини была поводом рассказать о второй половине 20-го века, о медиатизации, о появлении телевидения и т. д.
- А кто следующий?
- 20-й век закончился, теперь остается 21-й. Пока не знаю, я работаю над различными проектами, но если вы меня спросите, какой объект мог бы меня заинтересовать... Наверное, я скажу, что это Джеймс Бонд, потому что на протяжении 50-ти лет этот персонаж воплощал собой различные стереотипы восприятия мужского героического образа. Мы можем проследить за тем, как это развивалось на протяжении различных эпох. Потому что все актеры, которые воплощали Джеймса Бонда, каждый из них, был определенным стереотипом. Но пока это просто идеи, у меня нет какого-то конкретного проекта, связанного с этим персонажем.
- Расскажите, пожалуйста, подробнее, как вы работали над выставкой, как произошел доступ к семейному архиву Чаплина?
- Мне понадобилось 3 года для того, чтобы реализовать этот проект. Он был действительно большим и потребовал много времени. Столько же времени, сколько бы потребовалось, чтобы снять целый фильм. Как я получил доступ к архиву? Я делал маленький проект, посвященный фильму «Великий диктатор», и, таким образом, познакомился с семьей Чаплина, они пустили в их архив, который находился в Париже (он состоит из десяти тысяч фотографий и негативов). Между нами установились доверительные отношения, и однажды я предложил им сделать большой проект - целое исследование, посвященное Чарли Чаплину, и таким образом, появилась эта выставка.
- Вы учились на экономиста, изучали историю искусств, а после поездки в США увлеклись фотографией. Как произошел этот переход? Почему именно фотография?
- Меня интересует работа над построением мифа, основанном на том или ином образе, на том или ином изображении. И фотография, и кино используют не те же средства, которые используют живопись или скульптура, т. е. более классические виды искусства. Но все же, те и другие, черпают вдохновение в визуальной культуре. И фотография и кино - это лучший способ рассказать о культуре 20-го века, рассказать о 20-м веке в целом. Когда человек приходит на выставку, он получает определенный визуальный опыт: он видит разные изображения, большие, маленькие, у него есть возможность подумать над смыслом. Весь день мы подвергаемся целому потоку различных картинок, по телевизору, в журналах, на улице, но когда мы приходим на выставку, у нас есть возможность остановиться перед этим изображением и подумать над ним.
- Чарли Чаплин - выдающаяся фигура, которая оставила большой след в культуре и кинематографе. Как вы думаете, ему бы понравилась ваша выставка?
- Это хороший вопрос. Я не знаю… Я не могу за него ответить. Но точно знаю одно - Чарли построил свой миф на изображении, на имидже, и он отдавал себе отчет в том, что своей репутации, своей славе он обязан именно изображению.
Он очень внимательно относился к распространению своего образа, и к тому, как это воспринимала публика, он следил за реакцией людей. Можно привести несколько примеров, например, первый персонаж, которого воплощал Чаплин, был достаточно несимпатичный, злой, даже вульгарный, хотя уже тогда появились основные атрибуты его костюма: котелок, усики, широкие брюки. Второй персонаж Чаплина - это персонаж, которого мы все хорошо знаем, - гуманистический бродяга. Чаплин развивал свой образ, он понимал, что кино меняется, поэтому он действительно делал его другим. А другой пример - когда Чаплин сформировал свою антимилитаристическую позицию, он знал, что ее не оценят, но тем не менее, он предпочитает в конце фильма «Великий диктатор» взять слово и открыто высказать свою позицию. Он понимал, что после того как Чарли заговорит, он умрет, потому что Чарли говорить не может, тем не менее, он предпочитает высказаться. Иногда Чаплин развивал своего персонажа, как того требовали вкусы времени, а иногда наоборот он предпочитал не развивать, фактически даже убить его, но тем не менее показать свое мнение, свою позицию.